Я хочу в школу - Жвалевский Андрей Валентинович (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Все лучше, чем дома сидеть, — сказала она.
23-го февраля школа сошла с ума. Флешмобов давно не было и их уже не особенно ждали. Поэтому когда после третьего урока в окно коридора второго этажа влетела стрела с запиской, там начался настоящий переполох.
Стрелу схватили, развернули, рассмотрели карту. Самые смелые побежали в столовую и кинулись к прилавку с паролем:
— У вас есть трехметровые лыжи?
Столовая замерла.
— В полночь приходите! — ответила, давясь от смеха, одна из поваров и протянула записку.
Толпа, бегающая по коридорам, росла с угрожающей скоростью. И к концу большой перемены на крыльцо вывалилось полшколы, потому что последним заданием было привести с собой всех знакомых представителей мужского пола. И тут началось.
Из-за всех сугробов на крыльцо полез спецназ, сбацал бодрый рэп под ремикс «You are in the army now» и в конце расстрелял всех хлопушками с криками: «Поздравляем!»
Впалыч лично вывел на крыльцо директора, и его тоже обсыпали из хлопушки к общей радости окружающих школьников.
— Вот молодец Вера Васильевна, — сказал Впалыч. — Вот что значит молодой специалист. Вот это поздравление! Весело! Современно! Правда, Павел Сергеевич?
Директор рассмеялся.
— Хитрый вы человек, Виктор Павлович…
Зная характер Злыдни, можно было предположить, что она просто так не уйдет. Но когда она появилась на пороге школы, ведя за собой комиссию из городского отдела образования, школьная администрация поняла, насколько они ее недооценивали.
Начала она с того, что вломилась прямо на урок Виктора Павловича.
— Вот! — заявила Елена Ивановна. — Этот, с позволения сказать, педагог сменил меня! Учителя со стажем, с репутацией! У меня, как вы помните, грамота есть от министерства! А у вас, любезный Виктор Павлович, какие заслуги?
Впалыч, который так и остался сидеть в любимой позе вразвалочку, невозмутимо ответил:
— Три диплома, все с отличием. Восемнадцать статей в американских журналах, семь — во французских и… простите, не помню сколько в российских. Далее…
По мере того, как Впалыч перечислял все свои лауреатства и места работы, лицо у Злыдни вытягивалось даже не в длину, а по диагонали. К тому моменту, как он добрался до преподавания в Гарварде, казалось, что у Елены Ивановны вздулись два флюса: один слева вверху, второй справа внизу. Члены комиссии (три дамы в одинаковых костюмах и двое мужчин с усталыми глазами), напротив, поскучнели. Они совсем не понимали, что тут делают. Но молчали — репутация у Злыдни была, тут она не соврала. И эта репутация говорила, что лучше Елену Ивановну без нужды не злить.
Закончив перечисление — причем Впалыч вовсе не хвастался, просто констатировал — он поинтересовался:
— А теперь мы можем вернуться к уроку?
Злыдня величественно — насколько позволяло деформированное лицо — кивнула и уселась за последнюю парту. Остальным членам комиссии пришлось последовать ее примеру, но за партами мест хватило не всем, поэтому двое мужчин с усталыми глазами пристроились у двери.
Впалыч пожал плечом и скосил глаза в журнал:
— Так… отвечать пойдет…
— Рогова! — торопливо встряла Елена Ивановна.
Элька вздрогнула и просительно-вопросительно посмотрела на Виктора Павловича. Тот кивнул. Эля обреченно поднялась и двинулась к доске, стараясь идти как можно медленнее.
— А решать она будет задачу, — заполнил паузу Впалыч, — номер… номер… который нам подскажет Елена Ивановна!
Злыдня, которая уже успела отобрать у Димки учебник и бешено искала в нем пример позаковыристее, недовольно поджала губы.
— На ваш выбор, Виктор Павлович!
Впалыч, не глядя, ткнул в страницу учебника и показал Эльке. Та кивнула с облегчением и начала быстро писать на доске. Димка захлопал глазами и зашептал Кошке, перегнувшись через парту, стараясь не обращать внимания на ревнивый взгляд Алены:
— Слушай, это тот самый пример, который я ей позавчера разжевывал!
— Повезло! — отозвалась Юля.
— Или он специально?..
— Антонов! Рябцева! — гаркнули сзади. — Урок идет!
Элька тем временем бодро стучала мелом, пока не дошла до того самого места, где буксовала накануне. Замерла, закрыла глаза, принялась шевелить губами… Наконец решилась и продолжила.
Перепутав при этом плюс с минусом.
— Ошибка! Ошибка! — торжествующе завопила Злыдня.
— Совершенно верно, — согласился Впалыч. — Если я правильно помню методические указания, за подобную ошибку полагается снижение оценки на балл. Я не перепутал, уважаемые проверяющие?
Уважаемые проверяющие согласно кивнули.
— Садись, Рогова, четыре!
Эля, не веря своему счастью, на ватных ногах вернулась за парту. Виктор Павлович черканул в журнале, всмотрелся в него, перевернул страницу…
— Кстати, Рогова, поздравляю, первая четверка в этом году. Раньше-то сплошные тройки… с вкраплением двоек… Молодец.
Кошка не удержалась и обернулась. Теперь лицо у Злыдни было не только перекошенным, но и пятнисто-багровым…
Анечка стояла возле школы. Ждала Полину. Ее после уроков притормозила Анастасия Львовна, и Аня предполагала, что добром это не кончится. Еще ни один разговор наедине с учительницей не кончался добром.
Аня не удивилась, когда Полина вышла из школы зареванная и, не глядя на Аню, побежала домой.
Аня догнала подругу.
— Полин, что случилось?
— Отстань!
Слезы брызнули во все стороны, Полина рукавом вытерла глаза и побежала вдвое быстрее.
Аня больше ни о чем не спрашивала, просто шла за Полиной.
— Не приходи ко мне больше! Никогда! — крикнула Полина у входа в квартиру и хлопнула дверью.
Аня замерла у входа, замешкалась. Пару минут не могла решить, что делать, а потом собралась с духом и позвонила.
Дверь открыла теть Катя.
— Вы поссорились? — спросила она.
Аня помотала головой.
— Нет.
В коридор вылетела Полина.
— Мама, я с ней не дружу! Мама, я с ней больше не буду ничего делать!
— Почему? — вырвалось у Ани.
— Потому что! — закричала Полина. — Уходи!
Теть Катя в полном недоумении переводила взгляд с одной девочки на другую. Потом решительно взяла Аню за руку и повела на кухню.
— А ну, пойдем! — сказала она. — Пойдем-пойдем! Сейчас вы вместе мне все спокойно расскажете.
— Нет! — завизжала Полина.
— Ань, может быть, ты мне расскажешь, что случилось? — спросила теть Катя.
— Я сама не понимаю, — вздохнула Аня, — все было нормально. Потом Анастасия Львовна оставила Полину после уроков, и с тех пор она со мной не разговаривает.
— Поль, что тебе сказала учительница?
— Ничего! Я вообще с ней не говорила!
Полю трясло. Теть Катя хмурилась. Потом она взяла телефон и ушла в другую комнату. Вернулась через десять минут, нахмуренная еще больше.
— Я ничего не понимаю, — сказала она. — Анастасия Львовна просила меня оградить Полину от твоего влияния. Она сказала, что ты в школе на плохом счету, что связалась с непонятной сектой и пытаешься втянуть туда Полину. И что 23-го февраля вы устроили чуть ли не погромы…
— Мама, — заплакала Полина, — я больше не буду-у-у-у…
Теть Катя налила три чашки чаю, поставила на стол пирожки, обняла зареванную Полину и попросила Аню:
— Расскажи мне все.
Аня вздохнула и начала рассказ.
Пирожки кончились, чай остыл, а Аня все рассказывала и рассказывала. Про свою школу, про то, как ей было плохо во второй четверти, про то, что Анастасия Львовна — ведьма, и про флешмобы, и про Впалыча, который пришел и всех спасет.
Теть Катя хмурилась все больше.
— Надо бы познакомиться с этой Анастасией Львовной, — задумчиво сказала она.
— А вы ее не видели? — удивилась Аня.
