Учитель Так-Так и его разноцветная школа - Аким Яков Лазаревич (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Ну конечно же, — перебил его учитель Так-Так и поднял указательный палец. — Я понимаю, тебе не с кем поделиться, поэтому ты и не очень рад.
— Наверное, поэтому, — сказал Понимальчик скучным голосом.
— Как жаль, что я-то с детства не ем земляники, — вздохнул учитель Так-Так.
НОВЕНЬКИЙ-СТАРЕНЬКИЙ
Он пришел утром в школу раньше всех. Озираясь, прошмыгнул в пустой класс и уселся за парту, поджав обутые в парусиновые ботинки ноги.
Вскоре начали собираться ученики. Первым влетел в класс рыжий мальчик, которого звали Фикус. Рыжий парнишка был уверен, что придет в школу самым-самым первым. Увидев за партой незнакомого мальчика, Фикус недовольно шлепнул себя по коленке.
Потом прискакала Ленточка. Она оглядела новенького и удивилась: откуда же она его знает?
Класс гудел. Новенький не говорил ни слова.
Вразвалку пришел Фок. Заметив новенького, он хмыкнул и вдруг заглянул под парту, на которой сидел молчаливый ученик. Парнишка еще дальше подобрал ноги в парусиновых ботинках. Фок опять уставился на новенького и даже сел рядом с ним.
— У нас новенький! — сказал мальчик Фикус, когда учитель Так-Так вошел в класс.
— Тоже мне новенький, — проворчал Фок, — знаем мы таких новеньких.
Учитель внимательно посмотрел на Фока, потом на мальчика в парусиновых ботинках, потом опять на Фока.
— Да это же… — сказал Фок, — помните, как его…
— Я наказываю тебя, — строго сказал учитель Фоку, — Оставляю без домашнего задания.
Фок покраснел и от горя схватился за голову. Еще бы не расстроиться! К завтрашнему дню было задано вырезать из брюквы ослика, а что останется — съесть.
Мальчик в парусиновых ботинках молчал. Конечно же, учитель сразу узнал его: за партой, подобрав ноги, сидел ученик, которого раньше называли Ржавой Пяткой.
СКОРЕЙ БЫ СТЕМНЕЛО
— Занятия не кончились, — сказал однажды учитель. — Сегодня у нас еще один урок: «Учись видеть».
— Здорово! — рявкнул Фок.
— А можно без перемены? — спросила Ленточка.
— Нет, — сказал учитель Так-Так. — Сейчас по домам. А когда стемнеет, явитесь сюда, и каждый захватит по две картофелины. Сырых!
— У-ох! — радостно выдохнули ученики.
…Наступил вечер. Каждый у себя дома нетерпеливо поглядывал в окно: скоро ли стемнеет. Но не так-то просто было договориться с родителями. «Ах как вас перегружают!» — переглядывались мамы и папы. «Картошка? Это еще зачем? Разве тебе не хватает учебников?» Впрочем, что с них взять, ведь им не пришлось учиться в разноцветной школе.
Когда Ржавая Пятка вернулся из школы, бабушки дома не было. «Вот и хорошо, — подумал он, — а то ведь не пустила бы. Да еще пятница сегодня — уж точно бы не пустила!»
Ржавая Пятка нашел на сковороде оладьи, зажег плиту и поставил сковородку на огонь. В это время протяжно скрипнула калитка. Ржавая Пятка заметался по дому. Раздумывать было некогда: бабушка уже семенила от калитки к крыльцу.
На вешалке висел старый тулуп. Ржавая Пятка залез на табуретку и сунул руки в рукава тулупа. Потом оттолкнул ногой табурет и, повернувшись к стене лицом, повис вместе с тулупом на крючке. Заслышав бабушкины шаги на крыльце, он втянул голову в плечи и подобрал под себя босые ноги.
Вежливая старушка вошла в дом, вытерла ноги о половичок и прислушалась.
— Ты дома, отвечай, пожалуйста? — спросила она, наклонив голову.
Из кухни донеслось шипение.
Но старушка, вместо того чтобы идти на кухню, где шипели и подгорали оладьи, подошла почему-то к шкафу, в который запирала таинственный мешочек.
— Что такое? — сказала она, приложив ухо к дверце шкафа. — Нет, это не они.
Шипение все усиливалось, комната стала наполняться дымом.
Ржавая Пятка продолжал висеть в тулупе. Он изнывал. Мало того, что в нос ему бил густой запах овчины, под тулуп начал проникать дым с кухни. Ужасно захотелось чихнуть. Ржавая Пятка тихонько поднял руку в рукаве и зажал себе ноздри. Но и это не помогло.
— Ап-ап-ап-апчхи!
Вслед за этим раздался стук: вешалка на тулупе оборвалась, и тулуп вместе с Ржавой Пяткой рухнул на пол.
— Кто там? — взвизгнула бабушка. Она уже возилась на кухне с оладьями.
— Это я, — сказал Ржавая Пятка. Он вскочил на ноги, но не успел скинуть с себя тулуп.
— Что с тобой? — запричитала бабушка. — Какой-то, прости за выражение, сторож! Где ты был?
— Я… я гулял, — промямлил Ржавая Пятка.
Тут снова послышалось шипение, но на этот раз из шкафа.
Вежливая старушка покосилась на шкаф.
— Позволь, — сказала она, — гулял? В тулупе?
— Холодно мне, — выдавил из себя Ржавая Пятка.
— Нет, извини, одно из трех, — ровным, скучным голосом завела вежливая старушка, — или ты болен, тогда будь добр лечь в постель, или, боюсь подумать, ты меня, свою родную двоюродную бабушку, обманываешь. А это значит, что я не воспитала тебя в духе…
Но этого Ржавая Пятка уже не мог вытерпеть. Он сбросил и отпихнул в сторону тяжелую овчину, распахнул ногой дверь и выбежал вон.
Перепрыгивая через огородные грядки, он вдруг вспомнил что-то, наклонился и, как собака, раскидав комья земли, выдернул и сунул в карман два картофельных клубня.
ДЛЯ ЧЕГО ЖЕ ОЧКИ?
Учитель поджидал их на крыльце школы. Рядом с ним стояло белое с крышкой ведро. Крышка то и дело приподнималась и гремела, словно тарелка в духовом оркестре. В ведре была газированная вода. С малиновым сиропом. Воду и сироп учитель купил еще днем.
Небо над лесом было непроницаемо серым, и на урок «Учись видеть» школьникам пришлось добираться в полной темноте. Хорошо, что тропка была натоптана, и поэтому никто не заблудился.
— Давайте собирать хворост. И шишки, — послышался голос учителя.
Стукаясь лбами, все стали нагибаться и шарить руками перед собой.
Потом учитель достал из кармана звонок и громко позвонил. Можно было начинать урок. Сухой хворост вспыхнул от одной спички, из пламени застреляли искорки.
Учитель отошел от костра и скрестил руки на груди.
— Так-так… Прелестно, — сказал он, озабоченно глянув вверх, — ни луны, ни звезд! Я и хотел вам доказать, что смотреть — это еще не значит видеть.
Высокое пламя костра рвалось к небу, и видно было, как в прогалине, между верхушками деревьев, клубятся тяжелые серые облака.
Так-Так снял очки, подышал на них и протер стекла носовым платком.
— Ученый видит Луну, даже не глядя на нее, — произнес он.
— А для чего же тогда очки? — спросил Ушастик.
— Очки? — растерянно переспросил Так-Так, и некоторые подумали, что даже учитель не все знает. — Очки, наверное для того… чтобы побыстрее вдевать нитку в иголку. Но есть кое-что посильнее самых толстых очков и морского бинокля.
— И даже подзорной трубы? — спросил Фок.
— Да, — твердо сказал учитель. — Это — воображение.
