Место на земле - Теймур Мухаммед (бесплатные полные книги txt) 📗

Занкалуни, стоя с раскрытым ртом, застывал, словно каменная статуя. Учитель тут же определял ему меру наказания:

— Кол тебе, Занкалуни!.. Будешь получать один только хлеб, Занкалуни!.. До четверга, Занкалуни!

Мы уже привыкли к этой трагикомедии, повторявшейся на каждом уроке шейха Бараката. И за всю неделю Занкалуни только один — два раза удавалось насладиться обедом за общим столом. В остальные дни он одиноко сидел в дальнем углу столовой и оттуда глупо смотрел на нас своими узкими глазами. Он откусывал маленькие кусочки от своей лепешки не спеша и с таким видом, будто лишения для него ничего не значили. Время от времени он посылал нам свою глуповатую улыбку, а мы бросали ему финики и орехи, которые он проворно ловил и жадно съедал.

Так продолжалось довольно долго. «Правила омовения» были неиссякаемым источником лишений для нашего героя. Но эти лишения нисколько не отражались на его дородной фигуре; напротив, он день ото дня полнел и расцветал.

Однажды учитель, задав ему все тот же вопрос, поставил ему, как и прежде, кол и вписал его достойное имя в список на получение «одного только хлеба». Потом учитель подошел к Занкалуни, долго смотрел на него и наконец сказал:

— Скажи мне, Занкалуни, а что же ты все-таки умеешь? На что ты способен в этом мире?

Занкалуни стоял молча, с раскрытым ртом и медленно чесал голову… В этот момент поднялся один из наших озорников и бойко сказал:

— Господин учитель, он умеет петь! У него прекрасный голос!

Наш учитель «закона божьего» наряду с твердым характером обладал и некоторым чувством юмора. Нередко он далее рассказывал во время уроков смешные истории, которые когда-то с ним приключились.

Шейх Баракат тотчас же воскликнул:

— Это правда, Занкалуни? Ты умеешь петь?

Не дав Занкалуни ответить, мы все хором закричали:

— Правда, господин учитель, он умеет петь!..

Занкалуни подтвердил правильность наших слов. Потом он сел, вытащил коран и приготовился читать нараспев. Глубокая тишина воцарилась в классе.

И вот Занкалуни запел…

Было похоже, что взорвалась бомба и осколки ее разлетелись во все стороны — весь класс разразился хохотом. Шейх Баракат понял нашу шутку, сначала улыбнулся, а потом спрятал лицо в платок. Но Занкалуни как ни в чем не бывало продолжал петь, все больше воодушевляясь. Тогда учитель обратился к нему со словами:

— Молодец, Занкалуни!.. Отлично, Занкалуни!..

С этого дня Занкалуни занял свое место за общим обеденным столом, распрощавшись с унизительным местом у стены.

Во время еды он показывал пальцем на наказанных учеников, дразнил их со злорадством и, громко смеясь, бросал им финики.

Занкалуни теперь получал самые высокие оценки по «закону божьему» и потому считался первым учеником у шейха Бараката.

Однажды во время урока вдруг в класс вошел директор школы. Он хотел лично проверить знания учащихся. Внимательно просмотрев классный журнал, директор обратил внимание на отличные отметки Занкалуни, и, явно обрадованный такими результатами, он обратился к ученику:

— Мухаммед Занкалуни!

Ручной слон зашевелился на своей парте, а шейх Баракат помрачнел и стал усиленно вытирать пот, проступивший у него на лбу. Директор сказал, обращаясь к Занкалуни:

— Ну, молодчина, можешь ли ты напомнить нам, каковы правила омовения?

Учащенно забились наши сердца, наступила гробовая тишина. А губы Занкалуни не выдавили ни единого звука.

Директору показалось, что ученик не слыхал его, и он повторил свой вопрос… И тут Занкалуни уселся на место, вытащил из ранца коран и запел своим громким, противным голосом.

Повернувшись в сторону учителя, директор увидел побледневшее лицо шейха Бараката, который тщетно пытался скрыть охватившее его волнение. Потом мы услыхали голос директора:

— Хватит! Кол! Получишь только хлеб, Занкалуни!

Через несколько дней к нам пришел уже другой учитель «закона божьего».

А Занкалуни занял свое прежнее место в углу столовой, вынужденный довольствоваться одним только хлебом и теми финиками и орехами, которыми делились с ним его одноклассники. Причину этого поворота в своей судьбе он даже не пытался понять.

Трамвай № 2

Был восьмой час вечера, когда трамвай № 2 отошел от остановки. В вагон вошла девушка. Она выбрала место в углу и принялась жевать серу, разглядывая немногочисленных пассажиров. На ее худом лице, бледность которого не мог скрыть слой дешевых румян, не было покрывала.

Заметив девушку, кондуктор нахмурился и подошел к ней:

— Билет…

Девушка не обратила внимания на кондуктора. Она то расправляла, то вновь собирала складки своей выцветшей мулайи [10], из-под которой был виден край ветхого синего платья, украшенного полинявшими узорами.

В грубом голосе кондуктора послышались высокие, злые нотки:

— Билет!.. Билет!..

Он стоял перед девушкой, бросая на нее презрительные взгляды. А она улыбнулась ему заискивающей улыбкой и сказала:

— Клянусь пророком, я схожу на второй остановке.

— Сходишь? На второй остановке? Каждый день так. Клянусь аллахом, если ты не сойдешь сейчас же, я выброшу тебя из вагона…

— Твое право… Подожди немного, у меня сейчас нет мелочи.

— Одним словом, или заплати, или сходи…

Глаза девушки быстро обежали пассажиров и остановились на юноше, сидевшем напротив с учебниками в руках. Он был одет дешево, но прилично.

Она склонилась к нему и, не переставая жевать, попросила:

— Эфенди! Вы не дадите мне шесть милимов? [11]

Кондуктор заворчал:

— Какая наглость! Оставь пассажира в покое…

Не обернувшись, она ответила:

— Какое тебе дело? Эфенди рад одолжить мне на билет…

Юноша улыбнулся, чуть сдвинул феску на лоб, достал шесть милимов и купил билет. Разгневанный кондуктор отошел. Лицо девушки озарилось победной улыбкой, она положила руки на подлокотники сиденья и сказала:

— Сумасшедший!.. Клянусь пророком, он просто сумасшедший!..

Прошло несколько дней. Трамвай № 2 подходил к крепости. В седьмом часу вечера он пересек большой мост аз-Замалика и углубился в квартал Булак. Лавки и кафе, тянувшиеся по обеим сторонам улицы, как бы приветствовали трамвай разноцветными огнями витрин.

Едва вагон подошел к остановке Абу аль-Аля, кондуктор выскочил из него и скрылся в толпе. Вскоре он вернулся с двумя пирогами, от которых еще поднимался пар. Пироги были начинены рисом и кусочками мяса. Один пирог он дал водителю, а другой оставил себе.

Трамвай медленно продолжал свой путь. Водитель и кондуктор занялись пирогами и не обращали внимания на входящих и выходящих пассажиров. Только время от времени слышался резкий звук рожка да шум трамвая, который то останавливался, то снова бежал по рельсам.

Кондуктор съел уже полпирога, когда им овладело беспокойство: вдруг контролер застанет его за этим занятием, а он еще не проверил билеты. Он покинул свое место и обошел первый [12] класс, продолжая жевать пирог. При этом он раздавал билеты, получал деньги, трубил в рожок и резким голосом выкрикивал названия остановок. А запах горячего пирога с мясом и рисом опережал его и раздражал обоняние пассажиров.

Кондуктор вошел во второй класс и сразу увидел выцветшую мулайю и синее платье с блеклыми узорами… Он улыбнулся, но эта улыбка скорее была похожа на волчий оскал. Девушка приняла это как должное и, по обыкновению, не обратила на него внимания. Ноздри ее вздрогнули, она с жадностью вдыхала запах горячего пирога.

Кондуктор, не успев прожевать кусок, хрипло выдавил:

— Билеты!..

Трамвай только что остановился на аль-Исаф. В вагон вошел феллах [13] с мешком и направился в первый класс. Кондуктор бросил на него презрительный взгляд и закричал: