Сто лет тому вперед - Булычев Кир (бесплатные версии книг .TXT) 📗
– Ничего, с нами Сулима. А в случае чего крикнем. Во дворе пять человек без дела маются.
– Вот им и поручу! – крикнул Фима, бросаясь вниз по лестнице.
Алиса уже перешла к следующей квартире.
– Хочешь послушать? – спросила она у Кати Михайловой.
– Спасибо, с удовольствием, – сказала Катя. – Если я не сломаю.
Алиса передала ей наушник.
В наушнике слышалось шуршание. Алиса крутила колесико настройки.
– Подними руку, когда услышишь, – сказала она.
Катя подняла руку.
В наушнике звучал далекий, бесплотный голосок:
– Ну почему же он не звонит? Ну пускай позвонит... Может, он телефон неправильно записал? Нет, я сама телефон записала. Ведь он обещал с утра позвонить... перед лекциями...
– По-моему, какая-нибудь дурочка влюбленная, – сказала Катя. – Даже неудобно подслушивать.
– Мы же не ради собственного удовольствия, – сказал Коля Сулима.
– Хочешь послушать? – спросила Алиса.
– Нет, спасибо... Как-нибудь в следующий раз.
– Все, – сказала Катя. – Он ей позвонил. Она уже вслух воркует. Бери наушник. Пиратов там нет.
Они спускались на этаж ниже, когда появился лифт, в нем Фима Королев.
– Где молоко? – строго спросила Катя.
– Я Садовского послал.
– Ох и мудрец!
– Он все равно от безделья мучится. Он уже придумывает, как без машины времени в будущее ходить.
– Ну, и как? – спросила Алиса.
– Очень просто: издать календарь на двухтысячный год.
– И что же изменится? – не понял Коля Сулима.
– Как – что изменится? Будем жить в двухтысячном году. А как жить – наше дело.
– Гениальная идея! – сказала Катя. – Пошли вниз.
На следующем этаже две квартиры были пустые – видно, все на работе. В одной из них спала собака и видела во сне десять кошек, которые отнимали у нее кость. Мысли были не очень понятными и сбивчивыми, но Фима, который слушал этот сон, сказал, что кошки полосатые и большие, как тигры. Хотя вряд ли он уловил это миелофоном да еще в собачьем кошмаре.
В третьей квартире сидела маленькая девочка, мама которой ушла в магазин и долго не возвращалась. Девочке было грустно, и она представляла себе всякие страшные картинки, и ей с каждой минутой все больше казалось, что мама никогда не вернется. Никакой пират не мог бы так притворяться. Только ребята собрались спуститься еще на этаж вниз, как на лестничной площадке возник запыхавшийся Садовский, волосы на его голове сверкали таким красным огнем, что о них можно было обжечься.
Он нес пакет с молоком.
– Кто здесь проголодался? – спросил он. – А то Фима сунул в руку деньги, сказал, что это срочное задание, и убежал.
– А ты как думаешь? – спросил Фима.
– Я думаю, что вы нашли Колю, совершенно обезображенного. И его первые слова были: молочка бы мне. Нет?
– Нет, не нашли мы Колю. – Катя взяла у Садовского пакет и сказала: – Спускайтесь, я сейчас вернусь.
Но никто не стал спускаться. Все слушали, что будет. А Алиса даже через миелофон.
Слышно было, как Катя нажимает звонок. Наверху открылась дверь.
– Простите, – сказала Катя, – я принесла молока вашей кошке. Она у вас совсем голодная.
– Спасибо, – сказал голос. – А то мы никак не можем договориться.
Дверь захлопнулась.
Катиных шагов не было слышно. Видно, она осталась стоять у двери. Она-то думала, что люди удивятся, может, даже откажутся от молока...
– Идет обратно, – сказала Алиса, которая слышала мысли хозяйки кошки.
– Зачем? – спросил Фима.
– Сейчас узнаешь, – сказала Алиса и не смогла сдержать улыбку.
Снова послышался звук отворяемой двери. И тот же голос произнес:
– Хорошо, что ты не ушла, девочка. Держи шестнадцать копеек. Я тебе за молоко должна. Спасибо еще раз. Ты завтра молоко принесешь?
Смущенная Катя спустилась, держа на ладони шестнадцать копеек.
– Ну что, теперь каждый день будешь ходить? А то кошка голодная.
– Придется, – сказала Алиса. – Знаешь, что эта бабушка своему мужу сейчас говорит? «Слава богу, кошачье молоко стали по квартирам носить. Теперь нам с тобой, Ваня, ссориться ни к чему».
– А он что отвечает? – спросил Садовский.
– Он говорит: «Не беспокойся, найдем, из-за чего поссориться».
– Вот и хорошо, – сказал Садовский. – А то им жить будет скучно.
Осталось еще три этажа. Ребята прошли их минут за двадцать. Алиса всем дала послушать миелофон, но ничего подозрительного не обнаружилось. За дверями квартир жили самые обыкновенные люди – ссорились, мирились, разговаривали... но никто никого не пытал, не угрожал. В подвале тоже никого не было.
23. ИШУТИН ПЕРЕДУМАЛ
Во дворе ждала Мила Руткевич с промасленным пакетом.
– Перерыв на обед, – сказала Юлька. – Ничего не нашли?
– Ничего, – сказала Алиса. – В этот подъезд они все вошли, и никто из него не вышел. Не представляю, что делать.
– Пошли на скамеечку, – сказала Катя. – Ум хорошо, а десять лучше. Перекусим и что-нибудь придумаем.
– Обязательно придумаем, – сказал Фима Королев. – Во мне уже формируются кое-какие идеи.
– Я знаю, – сказал Садовский. – Я уже научился читать мысли без миелофона. В голове у Королева формируется идея космических полетов на воздушных шарах.
– Отстань! – сказал Фима. – С тобой совершенно невозможно серьезно разговаривать!
– А я с тобой и не намерен серьезно разговаривать, – сказал Садовский. – Если с тобой серьезно разговаривать, можно лопнуть от смеха.
Мила раздала бутерброды и половинки огурцов.
Тут, ко всеобщему удивлению, пришла и Лариса. Она шла, широко зевая, и тащила целую корзинку съестных припасов.
– Умираю, спать хочу! – сказала она. – Я даже по дороге на ходу спала.
– Лариса, ты великий человек, – сказал Коля Сулима.
– Ты так серьезно думаешь? – спросила Лариса. – Мне очень приятно.
Сулима ей нравился, потому что был серьезный, играл в шахматы и носил очки.
– Он так не думает, – сказал Фима. – И если мне не веришь, возьми миелофон и послушай его мысли.
– В жизни не слушала чужих мыслей. И не буду.
– Почему? – спросила Юлька, распаковывая ее корзинку.
– А вдруг в мыслях неприличное слово встретится?
– Где же ты набрала столько продовольствия? – спросила Юлька.
– Это мне бабушка дала, – сказала Лариса. – Я ей объяснила.
– Что ты ей объяснила? – испугалась Катя Михайлова.
– Я ей ничего лишнего не сказала, – ответила Лариса. – Я только сказала, что к нам приехала одна девочка из будущего и она проголодалась.
– А бабушка? – спросила Катя.
– А бабушка ахнула и сказала: «Ой, такой путь – и ничего не поесть!» Вот мы с ней и опустошили холодильник.
Пока ребята ели, Алиса прислушивалась к мыслям двух женщин, которые остановились посреди двора и обсуждали плохое поведение какого-то Ивана Петровича, который играет по ночам на аккордеоне и не дает никому спать. Алиса слушала их мысли, потому что надеялась, что они могли видеть пиратов или Колю.
Вдруг Алиса поднялась, спрятала проводок в сумку, подошла к женщинам, и ребята услышали, как она сказала:
– Вы правильно беспокоитесь о вашей девочке. Она уже полчаса плачет горючими слезами, потому что думает, что вы никогда уже не вернетесь. Она плачет, а вы тут обсуждаете поведение какого-то Ивана Петровича!
Сказав так, Алиса вернулась к скамейке, а женщины удивленно смотрели ей вслед. Потом одна из них сказала:
– Я и в самом деле заболталась. – и скрылась в подъезде.
Вторая посмотрела на Алису подозрительно и сказала:
– Какая невоспитанная девочка!
– Ты ей про какую девочку сказала? – спросила Юлька.
– Ее дочка дома сидит и думает, что мама никогда не вернется. А мама совсем о ней забыла. Пришлось напомнить.
– Попробуй пирога, – сказала Лариса. – Моя бабушка велела обязательно тебя угостить. Она сказала, что таких у вас не делают, потому что она унесет свой секрет с собой в могилу.
– А пускай она тебя научит, – сказала Юлька.
