Анин Дом Мечты - Монтгомери Люси Мод (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

— О да, Оуэн пленен твоей красотой. Может ли быть иначе? Но глупо с твоей стороны говорить или думать, будто красота — это все, что ты приносишь ему. Он сам скажет тебе это — мне нет нужды ничего объяснять… А теперь я должна запереть дверь. Я ожидала, что Сюзан вернется сегодня, но она почему-то не пришла.

— Я здесь, миссис докторша, дорогая, — сказала Сюзан, неожиданно выходя из кухни, — и пыхчу как паровоз. Далековато от Глена досюда пешком.

— Рада снова видеть вас, Сюзан. Как чувствует себя ваша сестра?

— Она уже может сидеть, но, конечно, пока еще не ходит. Однако она теперь вполне обойдется без меня — ее дочь приехала домой в отпуск. И я, признаться, очень рада, что снова здесь, миссис докторша, дорогая. Нога у Матильды сломана — это точно, но язык — нет. Она кого хочешь до смерти заговорит, миссис докторша, дорогая, хотя мне неприятно говорить такое о собственной сестре. Она всегда была ужасная болтушка, и, однако, первой в нашей семье вышла замуж именно она. На самом деле ей не очень хотелось выходить за Джеймса Клоу, но она никак не могла обойтись с ним неучтиво. Не то чтобы Джеймс не был хорошим человеком… единственный изъян, какой я в нем вижу, — это то, что он всегда начинает читать предобеденную молитву с таким нечеловеческим стоном… и начисто отбивает этим у меня всякий аппетит… Кстати, о замужестве, миссис докторша, дорогая, это правда, что Корнелия Брайент выходит за Маршалла Эллиота?

— Сущая правда, Сюзан.

— Миссис докторша, дорогая, мне это кажется несправедливым. Вот я никогда не сказала ни единого слова против мужчин, а выйти замуж никак не могу. А вот Корнелия Брайент без конца оскорбляет их, но все, что ей потребовалось сделать, — это, так сказать, протянуть руку и взять одного. Это очень странный мир, миссис докторша, дорогая.

— Есть, как вы знаете, Сюзан, и другой.

— Да-да, — сказала Сюзан с тяжелым вздохом, — но миссис докторша, дорогая, там нет ни женитьбы, ни замужества.

Глава 39

Капитан Джим «пересекает пролив»

В конце сентября в Четыре Ветра наконец пришла посылка с книгой Оуэна Форда. Весь предыдущий месяц капитан Джим регулярно ходил на почту, ожидая ее. Но в тот день он остался на маяке, и Лесли принесла его экземпляр домой вместе со своим и Аниным.

— Мы отнесем книгу ему сегодня вечером, — сказала Аня, взволнованная, как школьница.

Прогулка на мыс по красной прибрежной дороге в тот ясный, пленительный вечер была очень приятной. Затем солнце опустилось за западные холмы, в долину, что, должно быть, была полна исчезнувших закатов, и в тот же миг на белой башне маяка вспыхнул яркий свет.

— Капитан Джим никогда не опаздывает ни на долю секунды, — заметила Лесли.

И Аня, и Лесли на всю жизнь запомнили лицо капитана Джима, каким оно было в тот момент, когда они вручили ему книгу — его книгу, преображенную и облагороженную. Щеки, что были в последнее время так бледны, вдруг вспыхнули мальчишеским румянцем, глаза загорелись огнем юности, но руки, открывшие книгу, дрожали.

Она называлась просто — «Книга жизни капитана Джима», и на титульном листе имена Оуэна Форда и Джеймса Бойда были напечатаны как имена соавторов. Фронтиспис украшала фотография самого капитана Джима, стоящего в дверях маяка и вглядывающегося в морскую даль. Оуэн Форд «щелкнул» его однажды, когда книга еще писалась. Капитан знал это, но не предполагал, что фотография появится в книге.

— Вы только подумайте, — сказал он, — старый моряк прямо здесь, в настоящей печатной книге. Никогда в жизни я не был так горд. Я, похоже, сейчас прямо лопну от гордости, девочки. Не спать мне в эту ночь. К рассвету я прочитаю мою книгу от корки до корки.

— Мы не будем задерживаться и уйдем, чтобы вы могли сразу начать читать, — улыбнулась Аня.

Но капитан Джим, державший книгу с выражением благоговения и восторга, решительно закрыл ее и отложил в сторону.

— Нет, нет, вы не уйдете, пока не выпьете чайку со стариком, — запротестовал он. — Как так уйдете? Слышать об этом не хочу… и ты ведь тоже, Помощничек? Книга жизни, я думаю, никуда не денется. Я ждал ее много лет. Могу подождать еще часок, пока буду наслаждаться обществом моих друзей.

Капитан Джим наполнил чайник, поставил его на огонь, достал из буфета хлеб и масло. Несмотря на волнение, в его движениях не было живости, они казались медленными и неверными. Но девушки не предложили ему свою помощь, зная, что это заденет его чувства.

— Вы выбрали самый подходящий вечер, чтобы зайти ко мне в гости, — сказал он, доставая из буфета торт. — Мать маленького Джо прислала мне сегодня большую корзину с тортами и пирогами. Благослови Господь всех добрых кухарок, говорю я! Посмотрите на этот великолепный торт — весь в глазури и орехах. Нечасто могу я угощать гостей с таким размахом. Принимайтесь, девочки, принимайтесь! Мы выпьем с вами чайку «за счастье прежних дней» [50].

И девочки «принялись» очень весело. Чай капитан Джима был, как всегда, восхитителен, а торт оказался высшим достижением кулинарного искусства. Сам капитан был королем всех любезных хозяев и даже ни разу не позволил себе бросить взгляд в тот угол, где лежал новенький томик во всем великолепии зеленого с золотом переплета. Но когда дверь наконец закрылась за Аней и Лесли, обе знали, что он пошел прямо к своей книге.

По дороге домой они рисовали в воображении восторг старика, сосредоточенно изучающего страницы, на которых его собственная жизнь была изображена во всем очаровании и красках самой действительности.

— Интересно, понравится ли ему конец — конец, который предложила я, — сказала Лесли.

Ей было не суждено узнать об этом. На следующее утро Аня проснулась очень рано и увидела, что Гилберт склонился над ней, совсем одетый и с озабоченным выражением лица.

— Тебя вызвали? — спросила она сонно.

— Нет. Аня, боюсь, что-то случилось на мысе. Прошел час после восхода, а маяк все еще горит. Ты же знаешь, что капитан Джим всегда считал делом чести включать маяк в тот момент, когда солнце сядет, и выключать, как только оно появится из-за горизонта.

Аня села в ужасе. В окно ей был виден маяк, бледно мерцающий на фоне голубого рассветного неба.

— Может быть, он уснул над своей книгой, — пробормотала она обеспокоенно. — Или так увлекся, что забыл про маяк.

Гилберт покачал головой.

— Это не похоже на капитана Джима. Во всяком случае, я собираюсь пойти и посмотреть, что случилось.

— Подожди минутку — я с тобой! — воскликнула Аня. — Да-да, я пойду… Маленький Джем проспит еще час, и я позову к нему Сюзан. Тебе, возможно, понадобится женская помощь, если окажется, что капитан Джим заболел.

Это было великолепное утро, полное красок и звуков, одновременно сочных и нежных. Гавань искрилась и подергивалась рябью, похожей на ямочки на щеках улыбчивой девушки. Белые чайки парили над дюнами. За дюнами лежало сияющее, манящее море. Длинные прибрежные луга были росисты и свежи в лучах яркого, окрашенного в чистые тона утреннего света. Ветер прилетел с залива, пританцовывая и насвистывая, чтобы заменить прекрасную тишину еще более прекрасной музыкой.

Если бы не зловещая звезда на белой башне маяка, эта ранняя прогулка была бы наслаждением для Ани и Гилберта. Но они шли молча, со страхом в душе.

На их стук никто не ответил. Гилберт открыл дверь, и они вошли. В старой гостиной было очень тихо. На столе стояли остатки маленького вечернего пиршества. На полке в углу все еще горела лампа. Первый Помощник спал на полу возле дивана в квадрате солнечного света. Капитан Джим лежал на диване, прижимая к груди сцепленными руками открытую на последней странице «книгу жизни». Глаза его были закрыты, а на лице — выражение глубочайшего покоя и счастья, выражение того, кто долго искал и наконец нашел.

— Он спит? — робко прошептала Аня.

Гилберт подошел к дивану и на несколько мгновений склонился над капитаном Джимом.