Эмили из Молодого Месяца. Восхождение - Монтгомери Люси Мод (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
— Я привезла сюда Эмили, — сказала тетя Рут, — так как чувствую, что не в состоянии справиться с ней в одиночку. Думаю, Элизабет, что вы с Лорой должны оценить ее поведение сами.
Итак, предстоял домашний суд, а она, Эмили, оказалась на скамье подсудимых. Справедливость... будут ли ее судить по справедливости? Что ж, она постарается этой справедливости добиться. Эмили вскинула голову, и ее побледневшее лицо вспыхнуло румянцем.
Когда она спустилась из своей комнаты, все уже были в гостиной. Тетя Элизабет сидела за столом, тетя Лора, готовая разразиться слезами, на диване. Тетя Рут стояла на коврике у камина, недовольно глядя на кузена Джимми, который вместо того, чтобы уйти, как ему следовало, в конюшню, просто оставил лошадь привязанной к ограде сада и сел сзади в углу, твердо решив, как Перри, узнать, что «сделают с Эмили». Рут была раздражена. Почему Элизабет вечно требует, чтобы Джимми допускали на все семейные советы, на которых он желает присутствовать? Нелепо давать ему какое-либо право голоса, ведь он всего лишь взрослый ребенок.
Эмили не села. Она отошла и встала у окна — ее силуэт и черная головка темнели на фоне красной шторы, как сосна на весеннем закате. За окном в ледяных сумерках первых мартовских дней лежал белый, мертвый мир. За садом и ломбардскими тополями тянулись пустынные и мрачные поля Молодого Месяца, а за ними еще медлила на небе ярко-красная полоска заката. Эмили содрогнулась.
— Ну, — сказал кузен Джимми, — давайте приступим к делу и покончим с ним. Эмили, должно быть, хочет поужинать.
— Если бы ты знал о ней то, что известно мне, то решил бы, что она нуждается кое в чем помимо ужина, — с кислой миной отозвалась миссис Даттон.
— Я знаю об Эмили все, что нужно, — возразил кузен Джимми.
— Джимми Марри, ты осел, — гневно заявила тетя Рут.
— Что ж, мы с тобой родственники, — любезно согласился кузен Джимми.
— Джимми, помолчи, — величественно сказала Элизабет. — Рут, мы готовы тебя выслушать.
И тетя Рут рассказала все. Она строго придерживалась фактов, но излагала их в такой манере, что произошедшее выглядело даже еще более ужасным, чем можно было предположить. Ей удалось сделать всю эту историю чрезвычайно неприглядной, и, слушая ее, Эмили снова содрогнулась. По мере того, как тетя Рут приводила новые подробности, лицо тети Элизабет становилось все жестче и холоднее, тетя Лора заплакала, а кузен Джимми начал насвистывать.
— Он целовал ее шею, — заключила тетя Рут. Ее тон подразумевал, что, как ни плохо целовать девушек в обычные места, в тысячу раз более возмутительно и позорно целовать их в шею.
— В действительности это было мое ухо, — пробормотала Эмили с неожиданной озорной улыбкой, от которой не успела вовремя удержаться. Несмотря на всю свою тревогу и ужас, она чувствовала, что в ее душе присутствует и Нечто, словно отступившее на шаг назад и наслаждающееся этой сценой — ее драматизмом и комизмом. Но это проявление чувств было весьма некстати. В результате она произвела впечатление легкомысленной и бесстыдной.
— Так вот, спрашиваю вас, — сказала тетя Рут, воздев свои пухлые руки, — неужели вы можете рассчитывать, что я оставлю такую девушку в своем доме?
— Нет, думаю, что не можем, — медленно произнесла Элизабет.
Тетя Лора начала отчаянно всхлипывать. Кузен Джимми со стуком опустил на пол передние ножки своего стула.
Эмили отвернулась от окна и окинула их всех взглядом.
— Тетя Элизабет, я хочу объяснить, что произошло.
— Думаю, того, что мы слышали, нам вполне достаточно, — сказала тетя Элизабет ледяным тоном... тем более ледяным, что ее душа была полна горького разочарования. Она уже начинала — сдержанно, как это пристало Марри — любить Эмили и очень гордиться ею, а потому известие о том, что племянница способна на такое поведение, стало ужасным ударом для тети Элизабет. Боль, которую она испытывала, сделала ее безжалостной.
— Нет, тетя Элизабет, так не годится, — сказала Эмили спокойно. — Я слишком взрослая, чтобы так со мной обращаться. Вы должны выслушать и мой рассказ.
В ее глазах был «взгляд Марри» — взгляд, который Элизабет так хорошо знала и давно помнила. Она заколебалась.
— У тебя была возможность дать свои объяснения вчера вечером, — отрезала тетя Рут, — но ты не пожелала.
— Вчера я была обижена и сердита оттого, что вы так плохо обо мне думаете, — сказала Эмили. — К тому же я знала, что вы мне не поверите.
— Я поверила бы тебе, если бы ты сказала правду, — возразила тетя Рут. — Просто ты не смогла ничего сразу выдумать, чтобы объяснить свое поведение. Но, как я полагаю, у тебя было достаточно времени со вчерашнего вечера, чтобы сочинить что-нибудь в свое оправдание.
— Ты когда-нибудь слышала, чтобы Эмили солгала? — спросил кузен Джимми.
Миссис Даттон открыла рот, чтобы произнести «да», но тут же снова его закрыла. Что если Джимми потребует привести конкретный пример? Она была уверена, что слышала от Эмили... выдумки... слышала десятки раз, но как это доказать?
— Ну, так как? — настаивал этот отвратительный Джимми.
— Ты еще будешь меня допрашивать!— Тетя Рут повернулась к нему спиной. — Элизабет, я ведь всегда говорила тебе, что эта девочка скрытная и хитрая?
— Да, — кивнула бедная Элизабет, с некоторым облегчением, так как на этот вопрос могла ответить со всей уверенностью: Рут, действительно, говорила ей это бессчетное количество раз.
— И разве эта история не доказывает, что я была права?
— Боюсь... что так. — Элизабет Марри чувствовала, что для нее самой это очень горькая минута.
— Тогда тебе решать, что делать дальше, — с торжеством заявила Рут.
— Подождите, — решительно вмешался кузен Джимми. — Вы не дали Эмили ни малейшей возможности дать свои объяснения. Это несправедливый суд. Дайте ей минут десять и не перебивайте.
— Да, это будет лишь справедливо, — неожиданно твердо сказала Элизабет. У нее появилась безумная, ничем не оправданная надежда, что Эмили все же сумеет обелить себя.
— Ох... ну... — Миссис Даттон недовольно согласилась и с глухим звуком опустилась на старый стул Арчибальда Марри.
— Ну, Эмили, расскажи нам, что произошло на самом деле, — сказал кузен Джимми.
— Ну, надо же!— взорвалась тетя Рут. — Ты хочешь сказать, что я рассказала не то, что произошло на самом деле?
Кузен Джимми предостерегающе поднял руку.
— Хорошо... хорошо... ты сказала, что хотела сказать. Давай, киска.
Эмили рассказала свою историю от начала и до конца. Ее слова звучали убедительно. Так что трое из ее слушателей наконец поверили ей, и огромная тяжесть упала с души у каждого из них. То, что Эмили говорит правду, чувствовала в глубине души и сама тетя Рут, но признать это она не пожелала.
— Чрезвычайно искусная выдумка, надо признать, — сказала она насмешливо.
Кузен Джимми встал и, пройдя через всю кухню, наклонился к миссис Даттон. Его розовое лицо с раздвоенной бородкой и детскими карими глазами, прямо смотрящими из-под седых кудрей, приблизилось к ее лицу.
— Рут Марри, — сказал он, — ты помнишь рассказы, которые ходили сорок лет назад о тебе и Фреде Блэре? Помнишь?
Тетя Рут подалась назад вместе со стулом. Кузен Джимми последовал за ней.
— Ты помнишь, что тебя застали в неприятном положении, которое выглядело куда хуже, чем это? Разве не так?
Бедная тетя Рут снова подалась назад вместе со стулом. И снова кузен Джимми последовал за ней.
— Ты помнишь, как ты злилась из-за того, что люди не верили тебе? Но твой отец поверил тебе... он верил тем, кто был одной с ним плоти и крови. Не так ли?
Тетя Рут, уже припертая со своим стулом к стене, была вынуждена сдаться на милость победителя.
— Я... я... отлично помню, — коротко сказала она.
Ее щеки были багровыми. Эмили смотрела на нее с интересом. Неужели тетя Рут зарделась от смущения? Рут Даттон, действительно, пережила несколько очень тяжелых месяцев в своей давно минувшей юности. Ей было восемнадцать, когда она случайно попала в очень неприятную ситуацию. Она была ни в чем не виновата — совершенно ни в чем, став всего лишь беспомощной жертвой самого рокового стечения обстоятельств. Отец поверил ее объяснениям, и вся семья выступила на ее защиту. Но ее ровесники много лет предпочитали верить «фактам» — и, возможно, все еще продолжали верить, если им случалось когда-либо вспомнить эту историю. Рут Даттон содрогнулась, вспомнив о страданиях, которые причинили ей сплетни. Она уже не смела отказать Эмили в доверии, но пойти на уступки с любезностью было не в ее привычках.
