Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник) - Кузнецова Юлия (книги онлайн .txt) 📗
Мой день рождения был обычным будним: никто не раскрасил его красным на календаре, никто не отменил уроков. Учись, набирайся знаний, скучай или дрожи от страха в ожидании вызова к доске. В общем, все радости школьной жизни. Я и подумать не мог, что готовят мне ребята!
На последнем уроке в класс зашла Алла Олеговна.
– Адаскин, с вещами на выход! – строго сказала она.
Я чуть не поседел, будто завуч была панночка, а я Хома Брут из повести Гоголя «Вий». И что такого мог натворить? Вроде не прогуливал в последнее время, даже учиться стал лучше. Но пришлось покидать в рюкзак учебник, тетрадь, ручки и выйти за дверь.
– Пошли! – скомандовала Алла Олеговна.
– А что случилось? – спрашивал я. – Требую объяснений!
– Будут тебе объяснения, – заверила завуч. – Спускайся в раздевалку, одевайся и жди меня у двери в полной готовности через пять минут.
Пока я напяливал свой пуховик, в голове проносились всевозможные варианты. Меня сейчас отправят чистить снег на пришкольных дорожках? Опять Фирсова проявила ненужную инициативу, сказала, что я дворником мечтал быть? Или таскать что-то заставят: машину с новыми стульями разгружать? Так случилось однажды, мы их по цепочке передавали. Но сейчас не было видно никаких других ребят из цепочки. Один я ошивался в раздевалке – урок-то еще шел. Охранник на меня поглядывал, но молчал, разгадывал кроссворд. Да, хорошенький вырисовывался день рождения – под конвоем завуча.
Алла Олеговна вышла ко мне вся в мехах и какая-то загадочная. Я даже подумал, что она могла бы быть красивая, если бы не работала завучем.
– Куда идем? – я придержал ей дверь.
– На школьную спортивную площадку, – указала Алла Олеговна.
Странно, удобнее было бы выйти туда с черного хода. Мы зашли за школу. Тут я увидел нашу площадку и прямо одурел от удивления. На ней стояли ребята из нашего класса. А еще Бочкин, Сопыгин, Генка с Алиной и главное – Инга! В руках у них было что-то непонятное. Какие-то разноцветные шары или вазочки, я никак не мог разобрать. И тут вперед вышла Катька Фирсова. Она изобразила руками какой-то непонятный жест, и сразу после этой отмашки ребята грянули неровным хором:
– С днем рож-де-ни-я!
Я прямо завалился плечом на Аллу Олеговну от удивления. А она смеялась, будто совсем молодая.
– Ну как, здорово я придумала? Хороший сюрприз? – к нам подошла Катька, она была жутко гордая. – Алла Олеговна, спасибо, что подыграли!
– Да ладно, – будто стесняясь, отмахивалась завуч.
– Ничего себе! – я до сих пор приходил в себя. – А что это такое у всех в руках?
– Это же небесные фонарики! – Фирсова впихнула мне в руки какой-то бумажный кокон сочно-зеленого цвета. – Сейчас запускать будем.
– Куда запускать? – не сразу сообразил я.
– В небо, куда же еще. Ты что, не видел этого раньше?
Я вспомнил, что слышал о таких фонариках: кажется, их еще называли китайскими. Или видел по зомбоящику в какой-то программе, которую мама обожает смотреть. Но сколько же здесь было таких фонариков – двадцать, тридцать?
– Катька, это же дорого! – испугался я масштаба.
– Да нет. Такие маленькие меньше ста рублей стоят. Я за каникулы ребят из нашего класса обзвонила и сказала, что хочу устроить запуск небесных фонариков. Кто хочет, пусть деньги мне сдаст, а я уже куплю на всех, – тараторила Катька. – Представляешь, мне в первый же день после каникул все ребята деньги принесли. Когда я на хрестоматии собирала, только трое сдали. А сейчас все! Я в шоке! Еще я позвала тех, кто с нами на субботнике в зале был. Не чужие же люди. Ты не против?..
– Катька, ну ты даешь! – я до сих пор не мог прийти в себя, но рад был дико.
– И я так думаю, – согласилась она.
– Ребята, давайте встанем в круг, – Алла Олеговна взяла правление в свои руки. – Чтобы я вас всех видела. День морозный, пожара не случится, но осторожность не повредит. Да, как и обещала, этот запуск заменяет классный час на этой неделе!
Ребята радостно загудели, начали выстраиваться в круг. И тогда я, не раздумывая, поскакал поближе к Инге. У нее в руках был желтый фонарик, и выглядела она немного растерянной.
– Спасибо, что пришла, – сказал я.
Инга пожала плечами, мол, ничего такого в этом не видит – нормальное дело.
– Кажется, мой фонарик какой-то кривой, – с другого бока нарисовался Бочкин и, как всегда, заканючил: – Фирсова его помяла.
– Поджигаем! – дала команду Алла Олеговна.
В ее руках теперь тоже был фонарь, синий, как василек. Бочкин протянул мне зажигалку, и я поджег свой фонарик.
– Не забудь загадать желание, – шепнула мне Инга, поджигая свой желтый. – Запустишь его в небо – непременно сбудется.
– Загадаю, – заверил я.
Пока огонек разгорался, я мысленно твердил одно, как и в Новый год под бой курантов: «Чтобы Инга меня полюбила, чтобы Инга меня полюбила…» Воздух внутри бумажного бочонка нагрелся, и мой фонарик попросился в небо. Я разжал пальцы, и мое желание полетело вверх – к январским облакам. Рядом стояла Инга, она тоже что-то шептала своему бумажному волшебнику. А потом и ее фонарь поднялся вверх, потянулся к моему – и так, на пару, они неслись туда, где сбываются мечты…
– Святые сосиски! – выкрикнул по привычке Сопыгин, он задрал голову вверх и восторженно наблюдал за разноцветными огнями, парящими в зимнем небе.
Бочкин нетерпеливо прыгал с ноги на ногу.
– Не взлетит! Не взлетит! – переживал он.
Его фонарь долго не поджигался, но потом разгорелся и оторвался от рук. Теперь он вилял в воздухе, будто за ним одним гонялся ветер, но потом стал уверенно догонять остальные. И Никита удовлетворенно заулыбался. Фирсова же будто болела за свой фонарь, как за любимого спортсмена, чтобы он летел выше всех, дальше всех. Она даже кулаки сжала и работала локтями, словно хотела помочь ему двигаться быстрее. Все ребята сейчас уставились в небо. А мне хотелось смотреть на Ингу. Как она закусила нижнюю губу, как, волнуясь, теребит пальцами свой шарф. Точно боится, что ее желание не сбудется. Тогда я взял ее руку в свою. Тихо. Без слов. И подумал, что это самый лучший день рождения в моей жизни…
Небесные фонарики все парили над школой, над улицей, над городом. А ребята потирали затекшие шеи, они расходились – веселые и будто бы чуть подобревшие. Никто не ругался, не толкался: класс как-то сплотился, будто они любили друг друга до чертиков. Школьная площадка пустела. А Инга так и стояла, не отнимая у меня своей руки. Бочкин, Сопыгин, Фирсова – опять мы были вместе.
– Ребята, а пойдемте в киношку, в боулинг или в «Макдак»? – предложил я самым верным и морозостойким. – Я угощаю!
И никто не отказался. Будто отмечать дни рождения вместе было для нас обычным делом. Небесные фонарики все еще висели над крышами домов, а мы уже шли по белому скверу. Трепались, смеялись и готовились отметить мой день рождения на все сто!..
Скользкая дорожка
Как только мне исполнилось четырнадцать, жизнь пошла взрослая, интересная. Теперь я мог называть себя другом Инги. Да, мы стали неплохо общаться. В день рождения здорово зажгли – во всех смыслах этого слова. Я даже научился довольно сносно изъясняться в ее присутствии, больше не заикался и не валился с ног. Иногда выходило сносно шутить. И так получилось, что мы стали отлично ладить. Провожая Ингу после школы, не прятался, как раньше. Я свободно шел рядом, и мы трепались обо всем на свете. И даже если с нами были другие ребята: Бочкин, Фирсова, Сопыгин, – мы держались чуть в стороне. Как пара. Единственное, я так и не признался Инге в своих чувствах. Хотел, чтобы она немного привыкла ко мне без нелепой «шапочки», костылей, невнятного бормотания и прыжков из окошка. Я ждал, когда прежний образ забудется, и потихоньку набирался храбрости. Но кто же знал, что все выйдет не по-моему, а как-то нелепо, само собой.
В тот день я специально попросил Бочкина, чтобы он отвлек Сопыгина с Фирсовой. Тогда бы я смог проводить Ингу один и поговорить с глазу на глаз.
