Литературный журнал «Кляп» - Автор неизвестен (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Опергруппа была небольшая, 3 офицера. Планировалось, что мы военным «бортом» долетим до аэродрома Бомборы (расположенного около абхазского городка Гудаута), а оттуда автомобилем доберёмся до части. Как проводить эвакуацию Испаков представлял смутно. «Приедете – на месте разберётесь. Может, вертолётами вывозить будем, может машинами, или вообще эта заваруха там закончится и «отбой» эвакуации дадут», - так обрисовал он свое «видение» ситуации.
Меня немного смутило упоминание о вертолётах, но с другой стороны, раз решение об эвакуации принял всемогущий тогда «лучший министр обороны» - чем черт не шутит, может и вертолёты для эвакуации пришлют!
Исхаков заверил, что вся командировка продлится дня 3-4, максимум неделю.
О том, как мало мы понимали реальную ситуацию в той Абхазии, говорит то, что форму одежды на войну нам определили не «полевую», а «повседневную».
Дома я написал письмо жене (которая, вместе с дочкой, отдыхала у своей мамы в Новгородской области) и собрал свои немудрёные командировочные «манатки».
Следующим утром мы были на аэродроме Чкаловский. Нас включили в полётный лист АН-72, летевшего с комиссией Генерального штаба в Тбилиси. Там тогда дислоцировался штаб Закавказского военного округа. Нас было решено высадить по пути, в Гудауте. Это был единственный аэропорт в Абхазии, который там контролировали российские войска.
Долетели нормально. Правда, перед приземлением в салон самолёта вышел командир экипажа: «Товарищи генералы и офицеры! Ввиду того, что посадку будем производить в зоне боевых действий, где возможно применение по самолёту средств ПВО, я проведу противозенитный манёвр. Прошу всех сесть и пристегнуть ремни!».
Манёвр был настолько энергичным, что некоторое время мне казалось, что мы просто падаем прямо в Чёрное море, которое стремительно приближалось к нам. Однако у самой воды, двигатели взревели, самолёт выровнялся, и мы сели на взлетно-посадочную полосу аэродрома «Бомборы».
Там вышли только мы втроём, наша опергруппа. Остальные наши попутчики – взлетели и продолжили полёт на Тбилиси.
Нас встречал незнакомый мужчина в «афганке» без знаков различия:
- «Михаил Михайлович Михайлов. Военная разведка. Меня попросили вас встретить и сопроводить в вашу часть. Я её курирую, на время боевых действий. Добро пожаловать на войну!». Фамилия и имя - отчество у него были явно вымышленные, а вот отсутствие знаков различия – удивило. Это было непривычным тогда явлением.
«Вам бы тоже надо сменить повседневную форму на полевую. Слишком вы заметны на войне в таком ярком виде. Привлечёте внимание снайпера. А их тут полно. Подстрелить московских полковников для них – высший шик! Ну да ладно, до части я вас довезу – там вас переоденут», - продолжил он вводный инструктаж. «Пойдём, представлю вас старшему группировки».
Старшим тогда был генерал Сибудкин. Маленького роста десантник, не слишком приветливо пообщался с нами: «Растерялся ваш командир части, занервничал. Подумаешь, обстреливают территорию. Я направил к нему в помощь усиленную роту десантников. Держите со мной связь. Если грузины будут слишком сильно вас обстреливать – докладывайте, подниму авиацию, пуганём их».
На этом короткая беседа с ним завершилась, и мы поехали в часть, куда благополучно прибыли, преодолев штук 15 различных блок-постов. На них сидели бандитского вида абреки, вооружённые кто во что горазд. От пулемётов и гранатомётов, до охотничьих ружей и кинжалов. Некоторые «ополченцы» – выпивали по ходу дела, прямо при нас.
Михал Михалыч, хотя и знал всех старших этих блок-постов по именам, свой пистолет спрятал от греха подальше. «Дикий народ!» - посмеиваясь сказал он. «Привяжутся: подари, да давай обменяемся – не отвяжешься. До конфликта может дойти. Они же не понимают, что такое табельное оружие».
Ясно было, что война тут особая – с кавказской спецификой.
Тем временем, разведчик постепенно ввёл нас в курс дела. Острая фаза войны длилась уже 5 дней. По его словам, началась она с ввода войск Шеварднадзе в Абхазию и последовавшей за этим взаимной резни. В первую очередь обе стороны разгромили все коммерческие палатки представителей «враждебных» наций. Однако абхазы громили и убивали в основном грузин, а грузины, на захваченной территории – всех не грузин. Исключения бывали, конечно, но общее правило действовало. У самого Михал Михалыча до войны была трёхкомнатная квартира в Сухуми.
-«Всю квартиру разграбили и сожгли грузины, когда захватили Сухуми», - хмуро сказал он. «Ничего не осталось, гол, как сокол. Хорошо, хоть жену с детьми весной к её матери успел отправить».
К моменту нашего прилёта, грузины захватили значительную часть Абхазии: от своей границы до реки Гумиста (на правом берегу которой и дислоцировалась наша сейсмическая лаборатория). Она оказалась прямо на линии фронта. В окна квартир домов офицеров и прапорщиков легко залетали шальные автоматные пули. В таких условиях там жили жёны и дети. Спали на полу, стараясь «не маячить» в окнах. Обстановка среди членов семей была нервная, конечно.
Ещё один грузинский анклав оказался севернее Гудауты. В начале войны, внезапным, для абхазов, десантом с моря, при поддержке местных жителей – грузин, была захвачена Гагра и прилегающая к ней местность. Абхазы, на чьей территории находилась наша часть, контролировали всего 2 куска своей республики: от реки Гумисты до Гагры (включая и свою временную столицу Гудауту) и участок севернее Гагр до реки Псоу, границы с Россией. На линии соприкосновения враждующих отрядов шли боевые действия. Как правило, днём шли вялые перестрелки, ночью же боестолкновения принимали, порой, ожесточённый характер.
Сухопутного пути из части в Россию не было. Как вывозить людей и уж, тем более, эвакуировать их имущество – было непонятно.
За разговором время пролетело быстро, и мы приехали в часть. Нас встретил командир части, полковник Мысоев Василий. Это был мужик лет 50-ти, среднего роста, с большим пузом. Держался он властно и уверенно. Откуда взялось предположение генерала Сибудкина о его «растерянности», мне непонятно по сию пору.
Василий сначала распорядился нас переодеть. Нам выдали по комплекту полевой формы – афганки, пилотки и автоматы АКМ каждому. От предложенных Васей бронежилетов и касок мы отказались. Жара стояла страшная.
Потом, посмеиваясь над «московскими чудиками», прилетевшими на войну в галстуках, Вася провел для нас экскурсию по части. Территория её была не очень большой (примерно, как площадь боевой позиции дивизиона С-75). Правда, в отличие от «зачуханных» Войск ПВО, строившихся в основном «хапспособом», здесь всё было построено основательно и даже красиво.
3-х этажная казарма, большой клуб, столовая, штаб части, технические сооружения были возведены строителями из белого силикатного кирпича. И вообще – часть смотрелась, как игрушка: субтропическая растительность, кругом цветы, прудик с золотыми рыбками у штаба, чистота. Война почти не ощущалась. Только бойцы, сидевшие кое-где в окопах и следы от снарядных осколков на зданиях, напоминали о ней. Когда мы обходили казарму, послышался резкий звук близкого разрыва снаряда. Мысоев с Михал Михалычем ничком упали в канаву. Мы, трое «москвичей» остались, с дурацким видом, стоять. Просто не успели ничего понять и испугаться.
-«Ничего, привыкните падать и вы. Снаряд званий не выбирает», - прозорливо предсказал Вася наше дальнейшее поведение, вставая и отряхиваясь.
Выяснилось, откуда «брались» снаряды, регулярно падавшие в окрестностях и на территории части. На грузинском берегу Гумисты, на территории бывшей дачи Министра обороны СССР, в районе Келасури грузины установили гаубичную батарею и постреливали из её орудий по абхазам. Артиллеристы из грузин были неважные и порой снаряды залетали прямо на территорию части. (За месяц нашего пребывания было зафиксировано свыше 60 прямых попаданий грузинских снарядов по территории и объектам части).
Нам всем оставалось только уповать на милость Божью, что мы и делали. Орудий у абхазов тогда не было, и подавить огнём грузинскую батарею они не могли. Раза три, при особо ожесточённых обстрелах, мы через Сибудкина, вызывали авиацию. Полёт пары СУ-25 на малой высоте производил должное впечатление на грузинских артиллеристов, и они прекращали обстрел, чтобы через некоторое время его продолжить. Подавлять их огнём наша авиация не имела права, конечно.
