Сестры Горские - Кандыба Федор Львович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Оба куска латуни были укреплены на линолеуме, через который проходили провода. Откуда бы мышь ни подобралась, она неминуемо попадала под удар тока.
За полчаса мышеловка была совсем готова и даже установлена на дощечке с изоляторами вместо ножек. Рая любила делать вещи капитально и хотела избежать короткого замыкания, от которого могли бы перегореть предохранительные пробки. Закончив работу, она насыпала хлебных крошек на мышеловку, включила провода в штепсель и примостилась рядом с сестрами послушать, как играет на рояле жена профессора.
Уже было поздно, всем хотелось спать, но девочки решили подождать мать, чтобы рассказать ей о турнире.
Вдруг музыка оборвалась. В квартиру профессора кто-то позвонил, и профессор вместе с женой пошли открывать двери позднему посетителю.
— Кто там?
— Телеграмма профессору Кранцеву.
— Из Ленинграда! — сказал профессор расписываясь.
— Что там? — заволновалась жена. — Неужели случилось что-нибудь?
— Сейчас увидим, — ответил профессор не совсем твердым голосом, и только хотел распечатать и прочесть телеграмму, как вдруг всюду погас свет.
Нетрудно догадаться, что причиной этому была электрическая мышеловка Раи. Когда музыка оборвалась, Рая услышала треск искры, обозначавший, что мышеловка вступила в действие. Изобретательница соскочила с окна и бросилась к мышеловке, чтобы посмотреть на ее первую жертву. Однако Рая слишком поторопилась и свалила со стола свой новый нож с шилом, штопором и отверткой. Он упал прямо на мышеловку. Получилось короткое замыкание, и такое основательное, что перегорели предохранители, и свет погас не только у Горских, но и во всей половине дома, внезапно погрузившейся в темноту сверху донизу.
— Спички, спички! — забеспокоилась профессорша. — У тебя есть спички?
Напрасно профессор рылся в своих карманах — спичек нигде не было.
Во всех квартирах замигали огоньки: удивленные жильцы жгли спички, пытаясь узнать, в чем дело, и лишь кое-где загорелись свечки, хранившиеся у запасливых хозяек.
Но у профессора в квартире, несмотря на усиленные поиски, спички никак не находились.
— Да неужели ты не можешь прочесть этой телеграммы? — едва не плакала профессорша. — Ну, найди какой-нибудь способ, придумай что-либо — ты же профессор!
Но даже профессор тут ничего не мог поделать, он лишь сыпал проклятиями, опрокидывая в поисках спичек посуду в буфете.
— Ну, пойди же куда-нибудь, прочитай ее! Есть же где-нибудь свет. Я боюсь, что с Валей произошло что-нибудь ужасное, — умоляла жена.
Так и не найдя спичек, профессор высунулся в окно, чтобы прочесть телеграмму при слабом свете дворового фонаря. Стараясь разобрать, что в ней написано, он услышал доносившуюся сверху тревожную речь сестер:
— Что теперь делать? Сейчас придет мама.
— Это все твоя дурацкая электрическая мышеловка! Сама же говорила, что она может наделать беду, если с ней неосторожно обращаться, и сама устроила такое безобразие. Ты можешь исправить освещение, Рая?
— Конечно, могла бы — это для меня нетрудно. Но, повидимому, пробки перегорели на столбе или даже в будке. Придется вызывать монтера.
Тут профессор наконец разобрал телеграмму.
«Валя приедет девятнадцатого двадцать первым скорым вагон семь встречайте целуем Валентины», прочитал он.
— Он вам покажет свинью в цилиндре и электрические мышеловки! — пробормотал Кранцев, сердито глянув наверх, и поспешил к перепуганной жене.
— Почему у нас темно? — едва переступив порог, удивленно спросила мать.
— Ничего. Это просто испортилось электричество, его сейчас исправят. Умывайся и садись ужинать — стол накрыт, — глухо ответил из темноты голос Шуры.
— А где Лена и Рая?
— Лена спит, а Рая побежала за электромонтером.
— Опять какие-нибудь фокусы устраивали? — спросила мать и, не услышав ответа, решила, что сидевшая напротив нее Шура вышла из комнаты.
Рая прибежала, когда молча сидевшие в темноте мать и сестра мрачно допивали чай.
— Ну, все хорошо, сейчас будет свет.
И правда, свет тут же вспыхнул. Однако радости девочкам он не принес.
— Что это? — удивленно спросила мать, глядя на стол.
Оснований для удивления было более чем достаточно. В темноте и в спешке Шура накрыла к чаю лишь одну половину стола, не заметив, что делается на другой. Теперь же при свете электричества перед глазами матери возник целый ворох вещественных доказательств того, что девочки занимались какими-то сомнительными делами.
На столе стояла клетка с двумя голубями, которые, проснувшись от света, начали ворковать и прихорашиваться; рядом лежали перочинный нож, кусок шоколада и веревка. Тут же стояла клетка с синицей, которая с перепугу подняла крик; банка с древесной лягушкой, начавшей бешено прыгать, и коробка с ящерицей Майей, которая, кажется единственная в этой комнате, оставалась спокойной.
— Это, это… вещи Лены… — засуетилась Рая и начала оправдываться, не дожидаясь обвинений матери. — Мы с Леной просто не успели их прибрать, когда погас свет, а Шура их тоже не заметила. Это пустяки — ты не обращай внимания.
По излишней суетливости Раи и мрачному молчанию Шуры мать сразу поняла, что здесь что-то не так и совесть у дочек нечиста. Увидев новые незнакомые вещи, она окончательно убедилась в этом, но молчала, дожидаясь, пока девочки сами не расскажут всей правды.
— Это моя новая электрическая мышеловка, — виновато пояснила Рая, видя, что взгляд матери остановился на ее злосчастном изобретении. — Я уже поймала ею мышь. Хочешь, я покажу тебе, как она действует?
Но мать не выразила никакого интереса к мышеловке. Она поднялась и подошла к кровати Жени, чтобы посмотреть, как спит ее младшая дочка. Пользуясь тем, что Александра Михайловна отвернулась, Рая мигом сгребла со стола мышеловку и нож и обратилась к матери:
— Вот, ешь шоколад. Это твоя порция. Мы уже все ели. Это Эдуард с Тюльпаном заработали.
Но мать не слушала Раи. Она наклонилась над кроватью и увидела на подушке котенка.
— Что это за котенок? — спросила она сердито и брезгливо выбросила котенка вон. — Как он попал к Жене в постель?
— Это Эдуард с Тюльпаном заработали, — механически повторила Рая.
— Что? заработали Эдуард с Тюльпаном? — грозно переспросила Александра Михайловна.
— Котенка и вот шоколад. Ешь — это твоя порция, — грустно ответила Рая, видя, что ей сейчас придется рассказать матери все, как было.
А мать рассердилась окончательно.
— Ну что за чепуху ты городишь? Как это поросенок с гусем могут заработать шоколад? И к тому же я спрашиваю не об Эдуарде и Тюльпане, а об этом грязном уличном котенке, попавшем к Жене на подушку. Изволь, пожалуйста, отвечать прямо!
— Он не грязный и совсем не уличный, а из пятнадцатой квартиры, — подала голос Лена, которая проснулась в соседней комнате во время этого разговора и теперь появилась в дверях в ночной сорочке. — Это хороший котенок, его заработали Эдуард с Тюльпаном, а Женя взяла себе.
— Ага, и ты туда же! Значит, и ты приложила к этому руку? — обернулась Александра Михайловна к Лене и приказала решительно: — Марш в кровать! С тобой разговор будет завтра, когда вернешь вещи хозяевам.
Лена исчезла так же тихо, как и появилась. А мать снова взялась за допрос Раи, которой теперь пришлось отвечать и за себя и за сестру.
— Так вы говорите, что Эдуард с Тюльпаном виноваты в том, что этот котенок попал к Жене в постель, и они несут ответственность, если Женю покусают блохи или у нее появится какая-нибудь накожная болезнь?
— Не появится. Это котенок Маруси Горшковой из пятнадцатой квартиры.
— Но как же он все-таки сюда попал? Только не говори мне о Тюльпане и Эдуарде, это мне уже надоело.
— Мы выиграли его на пари вместе с шоколадом и другими вещами, которые ты видела на столе…
