Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского) - Осеева Валентина Александровна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Мирониха на прощанье дала ребятам по куску хлеба, насыпала в торбу варёной картошки.
– Дорогие вы гости, а оставить вас не могу – не хозяйка я теперь в своей хате! – с горечью сказала она.
Рассвет уже боролся с темнотой; смутно вырисовывались очертания кустов и деревьев, белые стены мазанок. Ребята поодиночке перебежали к плетню и, прячась за ним, пошли вдоль улицы. Где-то слышались шаги ночного патруля.
Девочки повели ребят по огородам, через гряды; путаный горох цеплялся за ноги, мокрая трава хлестала по коленкам.
Темнота ночи быстро редела… Захлопал крыльями сонный петух…
Прощались молча.
Расставаться было грустно и страшно. Долго держали друг друга за руки.
Лида дрожала не то от холода, не то от страха.
Васёк заметил, что лицо у Лиды было маленькое и серое. Валя была спокойна, только грустно смотрела то на Васька, то на Колю своими большими близорукими глазами. Когда девочки, взявшись за руки, побежали назад, мальчики поглядели им вслед. Две фигурки то ныряли в густую траву, то снова возникали за огородными грядами.
Выйдя на шоссе, ребята ещё раз оглянулись. Над Макаровкой вставало солнце…
Глава 41
Важные новости
Только на третий день, усталые и голодные, мальчики добрели до своего села. По дороге им всё время встречались гитлеровцы. Боясь попасться им на глаза, ребята шли лесом. Ночью около Жуковки фашисты начали простреливать лес.
Лёжа на сырой земле, мальчики продрогли, но идти не решались.
Добравшись наконец до своего села, они сразу заметили в нём какую-то перемену – на улице появились эсэсовцы. Люди совсем притихли, забились в хаты. На широкой площади, около сельпо, на виселице качались два трупа. Мальчики ещё издали увидели их, ускорили шаг и прошли мимо, не поднимая глаз. У хаты Макитрючки они остановились; им не терпелось поскорей увидеть кого-нибудь из товарищей.
Радостная весть о девочках, которую они несли ребятам, всю дорогу волновала их; они представляли себе, как примут её товарищи, как будут расспрашивать, удивляться, ликовать.
Но виселица стояла у них в глазах, – тревога и ужас овладели обоими.
Макитрючка была одна. Она сидела на скамье и зашивала старый, стираный мешок, растягивая его на коленях.
– Носит вас по селу! Нет чтобы за печкой сидеть, пока голова цела! – заворчала она на мальчиков. – Людей, как собак, вешают, а вы друг за дружкой бегаете. С самого утра я своих хлопцев не бачила. Где их искать! Вчера иду, а они около школы торчат, в самое пекло лезут!
– А кого повесили? – с испугом спросил Коля.
– Не знаю… Из другого села взяли… Вчера утром на перегоне гитлеровский эшелон взорвался… Там и схватили первых попавшихся, – нехотя рассказывала Макитрючка.
– А в нашем селе никого не взяли?
– Я по селу не бегаю. Может, кого и взяли. Все между жизнью и смертью ходим!
Макитрючка замолчала. Тугие складки на её лице стянулись к упрямому, злому рту, глаза стали зелёными, нос заострился.
– А мы девочек наших видели! – сообщил Одинцов.
Но Макитрючка, погружённая в свои мысли, не ответила. Мальчики вышли… Баба Ивга встретила их ласково. Она стояла на крыльце и качала головой, глядя, как они перелезают через плетень и, шатаясь от усталости, идут по двору.
– Ах вы, голубятки мои, горе моё! Я ж все очи проглядела на дорогу! Як же вы добрались до дому!
Одинцов и Васёк бросились к ней и, забыв про усталость, перебивая друг друга, стали рассказывать про девочек.
Радостная весть поразила бабу Ивгу. В уголках глаз блеснули крупные слёзы.
– Господи Иисусе, хоть на этом сердце отдохнёт! Радость-то какая! А вы уж и цветы на могилку положили… А тут счастье такое! Да как же это они живы остались? – Она вспомнила Митю. – Хлопец сам не свой ходил… Белый, без кровинки пришёл, всю ночь глаз не закрыл!
Мальчики заволновались.
– А ещё, баба Ивга, что было!.. – Они начали рассказывать про ночное происшествие на шоссе. – Просто мы опомниться не успели, как всё случилось! Вот здорово! Ни один гитлеровец в живых не остался! И пулемёты партизаны с грузовиков взяли, и оружие, и всякое продовольствие! – захлёбываясь, рассказывали мальчики.
Баба Ивга улыбалась, кивала головой, спрашивала, потом снова возвращалась к девочкам:
– Бывает же счастье такое! Они же, бедненькие, напугались до смерти!
Поговорив с бабой Ивгой, ребята решили сбегать в Слепой овражек. Саши нет в хате – может быть, он там.
– Вот бы всех увидеть сейчас!
– Да поешьте хоть, ноги вымойте – ишь как пятки-то растрескались у вас, – уговаривала их баба Ивга.
Но ребята, не слушая её, убежали. Товарищи действительно были в овражке; они сидели на коряге, тесно окружив Малютина. Сева что-то рассказывал таинственным шёпотом. Генка первый увидел Васька и Колю:
– Наши идут!
Мальчики вскочили, бросились навстречу.
Васёк с лёгкостью белки прыгнул на корягу. Румянец заливал его тёмные щёки, глаза ярко синели.
– Мы, ребята, такое сейчас вам скажем! Такое хорошее, какого вы за всю жизнь ещё не слыхали!
Ребята затаили дыхание.
– Война кончилась? – прижимая к груди руки, прошептал Саша.
– Ну, «война кончилась»! Ты уж чересчур хочешь! – недовольно проворчал Коля.
На них зацыкали со всех сторон.
– Говори сразу! – рявкнул Мазин.
– Ну, слушайте! Три, четыре! – скомандовал себе Васёк, предвкушая общее ликование. – Девочки наши живы, вот что!
– Девочки? Нюра, Валя, Лида?
– Те, что были убиты, теперь живы! – торжественно пояснил Васёк.
– И мы их сами видели, своими глазами, вот вам! – крикнул Коля.
Всё смешалось. Васька чуть не стащили с коряги. Мазин схватился за сук и изо всей силы раскачивался. Колю кто-то шлёпал по спине. Саша стучал себя кулаком в грудь, повторяя одно слово:
– Живы, живы, живы!
Осторожный Сева ещё никак не мог поверить в одно хорошее; он боялся, что рядом с этим хорошим есть где-то и плохое.
– Может, ранены? Больны? Без рук, без ног?
– Не ранены, не больны, с руками, с ногами, да ещё двух малышей спасли! Вот какие наши девочки! – кричал Коля.
Васёк посмотрел на него и вдруг расхохотался.
– У Кольки… виденье было, – вспомнил он вдруг. Картина встречи с Нюрой Синицыной предстала перед ним в смешном виде. Одинцов, отшатнувшийся в испуге от окна, он сам с приплюснутым к стеклу носом, Нюра с вытаращенными глазами и какой-то малыш, который лез то к нему, то к Коле целоваться. – Виденье! Виденье! Ха-ха-ха! – захлёбывался Васёк.
Ребята дёргали его, требовали объяснения. Коля Одинцов стал рассказывать всё по порядку. Ночное сражение он нарочно пропустил, чтобы рассказать о нём особо.
Мальчики перебивали, спрашивали. Васёк и Коля терпеливо отвечали на все вопросы, подробно описывали девочек, Мирониху, передавали поклоны и только потом приступили к рассказу о ночном происшествии. Услышав, что боец на коне, по всем приметам, был похож на Митю, ребята пришли в окончательное неистовство. Забыв про фашистов, они боролись, падали и даже невзначай подбили Мазину глаз.
Потом решили обязательно навестить девочек и как-нибудь повидать Митю, чтобы сообщить ему радостную весть.
Наконец, когда все немного успокоились, Малютин сказал:
– У нас тоже важные новости. Нам обязательно надо посоветоваться.
Все стали серьёзны.
Новости действительно были важные.
В отсутствие Трубачёва Степан Ильич запретил ребятам бегать на пасеку. Мазин не поверил Степану Ильичу и всё-таки сбегал к Матвеичу. Матвеич рассердился на него и сказал, что на пасеку уже два раза заходили гитлеровцы. Кого-то искали. Один раз ночью лаял Бобик. Матвеич взял его в хату, чтобы собаку не подстрелили.
И ещё новости – в селе появились эсэсовские части и везде расклеены приказы: за помощь партизанам – расстрел, за укрывательство – расстрел. Так и пестрят все объявления крупными чёрными буквами: «расстрел», «виселица».
Двоих колхозников из какого-то другого села повесили на глазах жителей около сельпо.
