Трагический иероглиф (с иллюстрациями) - Коршунов Михаил Павлович (версия книг .TXT) 📗
Сторонники разных партий здорово подзапутались. Но потом все во всём разобрались. Хотя и там и там пирожные были одинаковыми, и, если бы коробки и перепутали, большой беды не случилось.
Правда, сторонники Стаськи не могли привыкнуть, что Стаська оказался лысым. И голова его сверкала вся в разные стороны.
Мама подозвала Стаську и выдала ему старый отцовский берет «Мостранс».
Стаська надел берет и почувствовал себя значительно лучше.
Мама суетилась, волновалась: где же папа? Он должен привезти подарок. Он должен привезти животное.
Но отца всё не было.
Мама даже забыла снять свой старый клетчатый фартук и теперь выделялась в нём на фоне парадных фартуков Жени, Искры и Лёльки. И в особенности на фоне белоснежного платка Вовки Зюликова.
Пришла мамина сестра, или, по-другому, тётка близнецов, и принесла в подарок набор слесарных инструментов, чтобы близнецы приучались к труду.
Славка сказал, что в школе он занимался дополнительно трудом. Сам. По своей воле. И Виктор Борисович поставил ему дополнительную пятёрку как подарок ко дню рождения. Но тут же Славка вспомнил, что его пятёрка уже не пятёрка.
С этого, собственно, и началось — с оценки по труду. Дальше случилось и всё остальное.
Теперь только стихийное бедствие может спасти Славку и Стаську от неминуемой беды.
А какие бывают стихийные бедствия?
Наводнение… Циклон… Пожар… Выветривание…
Выветривание? Нет. Выветривание — это не стихийное бедствие. Это процесс… Скажи такое Марте Николаевне, и она товарищу ученику вкатит соответственно отметочку.
Значит, наводнение. Но какое летом в Москве наводнение? Тропический ливень если? Но это бывает в тропиках или в Америке. В Москве можно рассчитывать только на пожар.
Правда, рядом со школой пожарная команда. В данном случае — большое неудобство. И потом, противопожарное состояние школы в отличном состоянии. Будьте спокойны.
Рассчитывать на пожар не имеет смысла. Никакого. Если опять же только выветривание? Но это процесс…
Прибывали новые и новые гости.
Все стулья были заняты. Пришлось принести со двора простую скамейку. Дворник разрешил.
Вовка Зюликов достал свой платок и не спеша вытер лицо. Показалось мало, и он вытер шею. Повертел начищенными ботинками.
Лёлька взяла из вазы шоколадную конфету, а бумажку от конфеты подсунула Жене в карман фартука.
Искра всё видела и проделала то же самое и с конфетой, и с бумажкой.
Окна квартиры были открыты, так что во дворе было слышно, как смеялись, кричали и просто переговаривались гости.
Отец позвонил по телефону и сказал, чтобы начинали без него. Он выполнит срочный наряд, доставит продукты в один загородный интернат, и приедет.
Такое совпадение — в интернате тоже празднуют день рождения, и сразу несколько ребят.
Мама тихонько спросила:
— А собаку ты купил?
Папа сказал, что купил. А как близнецы? Всё с ними в порядке?
— Да. Они дома. Давно уже, — ответила мама. — Нет. Не зелёный. Ну, приедешь — увидишь.
Это папа спросил: а какой же он? Он хотел и ещё что-то сказать (уже не спросить, а сказать), но телефон щёлкнул и отсоединился.
За столом сидел весь пятый «Ю». Возле Стаськи — его люди, возле Славки — его.
Вадька Батурин сел в партию Славки. Сегодня Славка больше соответствовал его принципам и убеждениям, потому что никогда не стеснялся ходить лысым, а Стаська, по воле случая оказавшийся лысым, надел берет «Мостранс». Не проявил мужества. Славка был признателен Вадьке за такую принципиальность, но при этом подумал: знал бы Вадька, что сделал с ним сегодня Славка в классном журнале…
Да и все гости, — знали бы они, что с ними сделали братья в пылу борьбы друг с другом!
Лёлька, прежде чем сесть за стол, вытерла руки белоснежным платком. Не своим, конечно. Платком Вовки Зюликова, который Вовка забыл на подоконнике. Искра всё видела и проделала то же самое.
Мама, её сестра и соседка Вера Филипповна обслуживали гостей, следили, чтобы у каждого были вилка, ложка, стакан с чаем, тарелка, куда можно накладывать закуски и есть. И пироги можно накладывать. И пирожные.
Гости ели и смеялись. Некоторые, правда, соблюдали осторожность, готовые к любым неожиданностям со стороны именинников: ведь Стаська не отомщён.
Надо быть начеку.
Они знают, как это между братьями происходит: идёт человек к Екатерине Сергеевне с альбомом, всё тихо и мирно, — и вдруг другой человек, который никуда не шёл, а сидел на месте, оказывается в мгновение ока зелёным. А бывало, что под ним выскакивал стул или даже выскакивала скамейка под многими людьми сразу. Похожая на садовую, которая стоит сейчас в комнате.
А сколько раз близнецов вызывал к себе Алексей Петрович, и они стояли перед его столом и давали слово, что будут вести себя хорошо, будут уважать друг друга. На педагогическом совете стояли: это уже перед большим столом в присутствии всех учителей. И тоже давали слово. И на бумаге писали обещание, что переродятся в корне (в корне, потому что обещание писали на уроке ботаники).
Но… до сих пор не переродились. Ни в корне и никак.
Алексей Петрович напоминал им об истории братьев Гракхов, которые были достойны друг друга. Один брат Гракх всегда поддерживал другого брата Гракха. Они боролись за республику и помогали друг другу.
Вот так всегда должно быть у нормальных братьев.
Стаська и Славка были далеки от единства братьев Гракхов.
Но сегодня осторожность постепенно сменялась доверием. Даже скептики прониклись духом взаимопонимания.
Будущее казалось чистым и ясным. Похожим на республику.
Ребята были заняты угощением. Лёлька ела пироги и пирожные безостановочно. Забыла даже, за какого она, собственно, брата. Маруся тоже потеряла голову из-за пирогов и пирожных и тоже, очевидно, лишилась кое-каких педагогических принципов.
Вовка Зюликов ублажал себя чаем, громко причмокивал. От него не отставали Дима и Таня. Ковылкин положил Лёльке на очередное пирожное кусок колбасы. Она не заметила и съела пирожное. Вадька объяснял что-то Джаваду и одновременно грыз яблоко.
Вовка вдруг перестал ублажать себя чаем и спохватился, где его белоснежный платок. Заволновался, закричал.
Платок нашли и вернули Вовке. Он успокоился, но потом снова заволновался и закричал, когда обнаружил, что платок грязный. Но теперь на Вовку уже никто не обратил внимания.
Становилось всё интереснее, шумнее.
Мама включила радиоприёмник. Вот и музыка!
Искра заявила, что, если бы не было так много столов и стульев, она бы показала новый танец «Ватуси».
Хитрая Искра, подумала Таня. Ничего не умеет танцевать, никаких «Ватуси», а прикидывается, что умеет.
Женя Евдокимова вытащила из кармана фартука две конфетные бумажки. Молча удивилась и снова положила бумажки в карман.
Старшеклассники Лиза с Игорем сказали, что они покажут такой танец, для которого столы и стулья вовсе не помеха.
Вера Филипповна посмотрела на дочь с сыном и покачала головой, как бы извиняясь перед столами и стульями.
Во двор дома, где жили близнецы, въехали пожарные машины.
Из первой выскочил лейтенант, спросил у дворника, где здесь празднуют день рождения братья Шустиковы.
Дворник от удивления не мог сказать ни слова. Метлой показал на окна квартиры с музыкой. А потом, когда он смог уже сказать слово, чтобы выяснить, зачем приехали пожарники, было поздно: некому было его слушать.
— Все стволы — на очаг! — крикнул лейтенант и поглядел на часы.
Покатились по земле брезентовые рукава. Двинулась вверх механическая лестница.
Дворник опять онемел. Кто горит? Где горит? Зачем горит?
А пожарные делают своё дело. Подключают рукава к водопроводному колодцу, отстёгивают от поясов специальные каски и надевают их. Быстро раздают друг другу топорики и крючья, защитные козырьки и рукавицы.
