Это моя школа - Ильина Елена Яковлевна (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— А вот и не так! — вдруг раздался чей-то знакомый голос. Край рыжей шубы приподнялся, из-под тяжелой, мохнатой полы вылезла Лена Ипполитова с книжкой в руке и, как всегда, в очках на носу. — Надо так:
— Ну зачем ты ее сбиваешь? — сказала Катя. Ты же знаешь, что она и так легко сбивается.
— Но ведь так — неверно!
— Почему неверно? Пусть выучит сначала без морали, раз ей так легче, а потом с моралью… А ты как сюда попала?
— Так же, как и ты.
— А зачем?
— Хочу немножко подиктовать Тоне. Мне Настя сказала, что она будет с Тоней заниматься по арифметике, ты — по русскому устному. Ну а я буду по письменному…
Тоня даже смутилась:
— Ой, девочки! Как же это? Ведь вы и в своих половинках звеньев занимаетесь и со мной еще будете? Вам же трудно…
— Ничего, — сказала Катя. — Наша Таня всегда говорит, что если хочешь хорошо выучить предмет, начни его другому объяснять — и сам поймешь лучше, да и запомнишь тверже. Так что нам от этих занятий только польза будет. Ну, Тоня, говори басню.
— С моралью или без морали?
— Как хочешь.
— Я лучше сперва без морали.
— Ладно, начинай.
Тоня опять округлила глаза и заморгала:
— Кар-р-р! — вдруг раздалось где-то за шубой. Рыжие полы раздвинулись, и между ними просунулась чья-то стриженая голова.
— Валерка, убирайся! — закричала Тоня. — Ну чего ты лезешь? Чего подслушиваешь?
Но Валерку не так-то легко было прогнать. Он стянул с веревки какой-то старый, отпоротый от тубы меховой воротник и, подсунув его себе под пояс, принялся вилять им, будто хвостом. Глядя на Тоню прищуренными глазами, он вертелся перед ней и выговаривал сладким голоском:
— Ну вот, он всегда так! — чуть не со слезами крикнула Тоня, отнимая у Валерки воротник.
Лена укоризненно покачала головой.
— Перестань! Сейчас же перестань! Как тебе не стыдно? — сказала она мальчишке с упреком.
Но мальчишка уже успел прицепить себе новый хвост — какую-то метелку. Он насмешливо взглянул на Лену и, приставив к глазам пальцы наподобие очков, протянул нараспев:
— Ну вот, теперь сами видите, — проговорила Тоня. — Прямо не знаю, как от него отвязаться!
— Очень просто, — сказала Катя. — Помните басню «Прохожие и собаки»? Полает — и отстанет.
Мальчишка как будто немного растерялся. Видно, он не мог придумать, какой басней отбить этот удар. Но тут, к счастью для обеих сторон, где-то за шубами пронзительно зазвенел велосипедный звонок. Мальчишка закричал: «Санька, дай прокатиться!» — и пропал за шерстяными, ватными стенами так же внезапно, как и появился.
В просвет между шубами девочки увидели, как он бросился вдогонку за велосипедом, на котором катил, стоя на педалях и ныряя на каждом повороте, какой-то другой мальчишка, в синей майке.
— Санька, дай же… дай прокатиться! — кричал Тонин враг, во весь дух летя вслед за велосипедом.
Но Санька только тряхнул на ходу головой и выехал за ворота. За ним побежал и Валерка.
— Ну, теперь можно спокойно заниматься, — сказала Катя. — Тоня, кончай басню, потом разберем три предложения, и я пойду. А уж диктовать тебе будет Лена.
Первый экзамен
Наступило девятнадцатое мая, последний день перед экзаменами.
Как ни уговаривала Катя все эти дни себя и подруг, что бояться экзаменов не надо, ей все-таки было страшновато. Может быть, потому, что в школе уже вывесили расписание, и Катя узнала, что первый экзамен будет по арифметике. Письменный.
Накануне Катя легла пораньше, но ей не спалось. Она думала о завтрашнем дне. Ведь это не шутка — первый экзамен в жизни! А к тому же завтра день рождения Миши, и вечером к нему придут гости — товарищи. И ухитрился же Мишук родиться как раз двадцатого мая, когда у всех начинаются экзамены! Ему, правда, хорошо, у него еще никаких экзаменов нет, и он может праздновать день своего рождения хоть с самого утра. А вот каково будет завтра ей, Кате? Веселая она придет из школы или такая же грустная, как в тот день, когда принесла из школы двойку по естествознанию? Тогда было так тяжело, так стыдно перед всеми, и особенно почему-то перед Мишей, а завтра будет еще тяжелее, если плохо сдать… Право, уж лучше бы Миша не звал к себе товарищей!
Катя громко вздохнула и перевернулась с боку на бок.
В соседней комнате мама гладила Катино школьное платье, ставшее за зиму коротковатым, а бабушка дошивала новый белый передник.
«Что-то завтра будет? — думала Катя. — А вдруг задача попадется очень трудная? Аня-то, наверно, решит, и Нина тоже — им арифметика дается легко, а вот как Ира, Наташа? Наташа, конечно, права — ей никак нельзя не решить! На третий год ее, конечно, не оставят, но и переэкзаменовку держать очень неприятно, особенно если сидишь в классе второй год. Надо выдержать, и не меньше чем на четверку… А уж Тоня — та выдержала бы хоть на троечку! А то ведь она может не решить просто со страху».
Правда, Настенька говорит, что за Тоню бояться больше нечего. Они решали вместе по многу задач на все правила и на все случаи, и Тоня все понимала и путалась только тогда, когда пугалась. Но ведь как раз на экзамене она и может испугаться. Тут человек и похрабрее, чем Тоня, струсит.
Сегодня утром Настя рассказывала, как они с Тоней готовятся к экзамену. «Я совершенно не подсказываю. Только если она вдруг растеряется, кивну и скажу: «Ну-ну, чего ты застряла? Смелее!» — и уже все в порядке». А все-таки странная эта Настя! Неужели она думает, что на экзамене ей удастся кивать Тоне и подгонять ее? В том-то и дело, что там каждый отвечает сам за себя. Впрочем, только ли за себя? Конечно, нет. Вот, например, она, Катя, отвечает за всю их шестерку, а Настя — за свою и Лена — за свою… В общем, и за себя и за других… Ох, трудное дело — эти экзамены!.. Что-то будет? Что-то будет?
Катя уткнулась лицом в подушку и вдруг почувствовала у себя на затылке папину большую и ласковую ладонь.
— Ну что, дочка? — спросил он и сел рядом с Катей, на край постели. И, будто отвечая на Катины мысли, он сказал: — Тебе совершенно нечего волноваться. Ты хорошо работала в году, а это — самое главное. Завтра тебе самой будет смешно, что ты волновалась.
— Да, но я же не только за себя боюсь, — сказали Катя. — Нас ведь шестеро!
— Ну и все шестеро выдержат, раз вы все хорошо занимались.
Не столько от этих слов, сколько от тепла папиной большой ладони, от его негромкого уверенного голоса Катя вдруг успокоилась. Ей стало как-то особенно уютно, удобно. Она свернулась клубочком и крепко уснула.
Ночь прошла, как одна минута. Катя проспала до самого утра, ни разу не проснувшись.
Разбудила ее Таня. Сначала она осторожно потрепала Катю по голове, потом легонько пощекотала ей пятку, но Катя только недовольно дернула ногой. Тогда Таня решила действовать энергичней. Приподняв Катину голову, она выдернула подушку. Катя вскочила и взглянула на Таню заспанными, ничего не понимающими глазами. Но, вспомнив, какой сегодня день, испугалась еще больше.
