Промах гражданина Лошакова - Коваль Юрий Иосифович (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Шурочка потупилась в сторону бака.
– Где проживаете? – спросил председатель.
– В городе Картошине. Улица Сергеева-Ценского, 8.
– Позвольте, позвольте, это в Карманове улица Сергеева-Ценского.
– У нас тоже. Мы от Карманова не отстаём.
Старшине Тараканову хотелось задать какой-нибудь вопрос, желательно колхозно-бригадирский.
– А как у вас в Картошине с картошкой? – деловито осведомился он.
– Хорошо, – обрадовалась Шурочка. – Из Кашина привозят. Синеглазку. Ну такую картошку с голубыми глазами.
– Вы любите синеглазку? – кокетничал старшина.
– Уй! Натурально!
– Да-да! – сказал капитан. – Синеглазка хороший сорт, но нам сейчас не до картошки. Мы ведь по срочному делу. – И тут капитан хлопнул Васю по плечу. – Надо налаживать механизацию. Понял? Поехал в Карманов, а технику не отремонтировал? Нехорошо, товарищ!
– Да как же товарищ ка… председатель. Редуктор перебрал и гусеницы откувалдил.
– Многое, очень многое нам ещё надо откувалдить, дорогой товарищ.
– Ты уж, Васьк, прости, – встрял и Тараканов, – но я, как бригадир, должен поддержать товарища ка… председателя. Кувалдить так кувалдить!
– Давай, давай, Вася, срочно прощайся с гражданкой… машина ждёт. Вы уж простите, Александра, Вася у нас мастер, без него как…
– Как без пассатижей! – подсказал старшина новую техническую мысль.
– Шура, – сказал Вася, – пойми… отойдём в бурьян.
Они отошли в сторону, и облако заколебалось, заволновалось.
– Ты, главное, не беспокойся, – говорил Вася. – Поезжай в Картошин и будь в Картошине. Я тебя найду. Только в Картошине будь. И оставь для меня в баке хоть пару огурцов.
– Обязательно, обязательно оставлю. Килограмма два, точно.
Вася оттолкнул бак, крепко обнял Шурочку и выбежал из бурьяна.
И облако немедленно разделилось на две части. Одна часть полетела за Куролесовым, а другая осталась на месте. Когда-нибудь они снова воссоединятся, найдут друг друга, сольются в одну большую грозовую тучу, и тогда разразится такая гроза, такой грохнет гром…
Отчего-то взгрустнулось Шурочке. Вася ведь ей и вправду понравился. Хороший всё-таки, чувствуется, парень. Конечно, он всё врёт, никакой он не тракторист и в подвал попал неизвестно почему. А эти, конечно, не колхозники, а скорей всего оперативники, да ведь не в этом дело. Дело в том, что парень хороший.
– Ладно, – решила она, – поеду в Картошин и буду ждать.
И она поехала в город Картошин с остатками облака над головою и с огурцами в баке и терпеливо ждала. Ждала и ждала. Долго.
Глава десятая. Хрипун
Шофёр Басилов, дремавший в двусторонней машине под газетой «Вечерний Карманов», был мигом разбужен.
– Глухово! – крикнул старшина ему в ухо.
– Спокойнее, – поморщился капитан. – Глухово – тихое слово.
– Там был третий в кустах, – скороговоркой докладывал Куролесов. – Я – за ним. Он – меня в погреб. Я – прошу слова! Он – пистолет! Выстрел! Смерть!
– Налево… направо… – командовал старшина, – проедем Спасское… вот и Глухово.
Машину повернули к деревне бортом «Спецоблуживание», а капитан и старшина стали переодеваться. Под задним сиденьем нашлись драные телогрейки, ржавый топор, пила. Переодевшись, помазав немного лбы свои машинным маслом, Болдырев и Тараканов превратились в людей совершенно неизвестной профессии. С такими лбами и инструментами они могли сойти за монтёров и за слесарей, за специалистов по устроительству колодцев, за разжалованных трактористов, за строителей придорожных коровников.
– Будем просто пильщиками, – сказал капитан Болдырев.
– Кому дрова пилить-колоть? – вскричал старшина, вылезая из машины.
С таким призывом вошли они и в деревню Глухово. Призыв долго оставался без ответа.
– Эй, да что вы, радетели, – заметила бабуся, сидящая под рябиной, – у нас все дрова давно поколены.
– У меня самого пила «Дружба», – добавил кнутовидный какой-то человек, который вёз на тележке мешок с хлебом. – Очень вы нам нужны!
На это и делали свой тонкий расчёт старшина с капитаном. Они вовсе не собирались пилить дрова, пила и топор были маскировочным материалом.
– Извините, гражданин колхозник, – сказал старшина кнутовидному мужчине, – а нам один человек из вашей деревни, по прозвищу Хрипун, сказал, что наша работа нужна. Где он живёт, Хрипун-то этот?
Так разумненько и осторожно старшина выведывал адрес Хрипуна. Кнутовидный остановил тележку, внимательно оглядел пильщика.
– Ах, вон ты чего, милок! Хрипуна ищешь? Так Хрипун-то – это я!
Капитан замер от ярости. Ему казалось, что старшина слишком уж прямо, слишком в лоб вёл свои расспросы, и вот – на тебе! Попал в десятку. Капитан отвернулся в сторону, дескать, теперь уж, товарищ старшина, выпутывайтесь сами.
Старшина между тем ни секунды не растерялся. Он заулыбался, закрутил усы, закричал радостно:
– Хрипун! Хрипунище! Золотой ты мой человечище! Здорово! Как же тебя раньше не признал? Да это всё твоя кепка проклятая! Под кепкой тебя и не признал! Хрипуша, золото моё! А я ведь приехал тебе дрова пилить, помнишь, ты прошлый год наказывал?
Тут старшина бросил пилу на землю и стал обнимать Хрипуна.
– Чего тебе надо? Чего надо? – отбивался Хрипун. – Первый раз вижу! Отойди, не целуй меня! Мне противно!
– Ах, вон ты как! – орал на всю деревню Тараканов. – Сам звал в гости, а теперь от ворот поворот?!
– Где? Где? Где? – отбивался Хрипун. – Где я тебя звал?
– В пивной. Хрипун-голуба, в пивной в Картошине!
На все эти крики и разговоры из соседних палисадников стали объявляться колхозники и чужие люди. Разинув рты, они издали слушали и шушукались.
– Я не хожу в пивные! Не хожу! – орал Хрипун.
– Не ври, не ври! Ещё креветок брали! Эх ты, а ещё Хрипун! Сам звал в гости дрова пилить.
– А я-то дурак с другом приехал с ка… с капи… с Капитоном! Вот, Капитоша, как Хрипун друзей встречает! Что же ты, Хрипун? Угостил бы хоть помидорчиками маринованными!
Капитан Болдырев понял, что пора поддерживать старшину, который обижался на Хрипуна всё сильнее. Он подошёл поближе к Хрипуну, обнял его и строго поцеловал в губы.
– Здорово, Хрипун, – сказал он, обтираясь рукавом телогрейки.
– И этот целуется! – отпихивал его Хрипун. – Что вам нужно? Дрова пилить? Ладно, идите за мной.
Он прокатил тележку по улице, свернул в проулок, отворотил ворота, завёл капитана со старшиною куда-то за сарай, за которым валялись два длинных и корявых берёзовых бревна.
– Дрова хотели пилить? – сказал он. – Вот вам дрова! Пилите, гады!
Глава одиннадцатая. «Разрешаем открыть люк»
Не взяли Васю в деревню, не взяли.
– Да поймите же! – укорял капитана Куролесов. – Пахан меня увидит – с ума сойдёт от ужаса. Он ведь меня убил, а я как новенький.
– Убьёт во второй раз. И не дрогнет. Так что жди в машине. Надо будет – позовём.
Вася маялся на заднем сиденье. Басилов снова накрылся газетой и заснул. От его храпения газета приподнималась, и Вася тогда видел заголовок какой-то статьи: «Разрешаем открыть люк». Что это был за люк, прочитать не удавалось.
Из машины виднелась деревня, и особенно крайний дом, над которым торчала такая длинная антенна, как будто хозяин принимал волны из Рио-де-Жанейро. Странно, что антенну до сих пор не сломал ветер.
Длина антенны нагоняла на Васю далёкие мысли. Он снова вспоминал выстрел и погреб, особенно Шурочку. Часть облака, которую он увёз с собой, маячила над машиной, но Вася облака не видел, он его только чувствовал.
«Какая хорошая девушка, – вспоминал Вася, – самостоятельная, огурцы солёные любит».
Вася долго ещё думал о Шурочке, и все его мысли как-то крутились около фразы: «Самостоятельная, огурцы любит».
Вася вспоминал бурьян и поцелуи, снова чувствовал в своих объятьях приятный холодок эмалированного бака. Он мечтал, а шофёр Басилов храпел, показывая время от времени крупные чёрные слова на газете: «Разрешаем открыть люк».
