Дом, затерянный в снегах - Селин Вадим (мир книг .txt) 📗
Рыжий очень волновался.
– Самое интересное, что мне почему-то ни есть не хочется, ни пить, ни даже в туалет. Как будто мой организм замер. По-моему, я что-то важное еще не рассказал... А, ну да! Когда я вышел на дорогу, чтобы дом найти, то Хрен мне дал на всякий случай пистолет, он его у папани стянул. Он у Сереги ментом работает. Думаю, он просто рисануться хотел. Это же так круто, так по-голливудски: взять у отца пистолет и дать его другу. На черта он мне был бы нужен? Но я взял. Бродил по дому, бродил, а потом наткнулся на эту комнату и вошел в нее. А выйти уже не смог. Дверь не открывается. Стрелял я в замок, стрелял, плечом даже бился, а она намертво закрыта, хотя тут не замок даже, а так, ручка просто... Все окна замурованы. Внизу я видел играющее само по себе пианино, потом я зашел в кладовку и не смог из нее выйти, но все же вышел, поднялся на второй этаж и, когда бродил по коридору, встретил какую-то девчонку. Она дала мне лом и сказала ломать пол. Я его разломал и увидел в полу... себя мертвого. Отключился. Пришел в себя. Зашел в эту комнату, да так и остался в ней... Я все путано рассказываю, но по-другому не могу. Такие вот дела... На часах начало четвертого ночи 1 января, а вошел я сюда примерно во столько же, но в прошлом году. Ужас, да? – Рыжий посмотрел в камеру. Я увидел его исполненный отчаяния взгляд. Он смотрел прямо мне в глаза. – Как-то странно это... Мой организм застыл, аккумулятор в камере не разряжается, время тоже застыло... Я не знаю, что будет дальше. Просто не знаю. Может, на рассвете я опять отключусь, а потом запищит камера, и я увижу, что наступило 1 января следующего года. На этом пока что все. Хрену привет.
Антон встал и выключил запись. Начал просматривать записанное.
– «Дубль два! Привет всем, кто это видит! Мое имя Антон Колесников, и я схожу с ума...» – раздалось из динамика.
– Пойдет, – сказал Антон, выключая камеру. Он стал посреди комнаты. Осмотрелся. Несколько раз «прошелся» по мне и Алику взглядом и вздохнул:
– Я один, совсем один... Как же мне плохо...
Он сел в угол комнаты и закрыл лицо ладонями.
– Все схематично, – сказал Алик с видом знатока. – Человек попадает под снегопад, теряется и видит дом. Заходит на крылечко, чтобы от снега укрыться, и падает на дверь.
– Да, на дверь я упал, – вспомнил я.
Алик кивнул:
– Да, ты упал. Итак, человек падает на дверь и видит, что дом необитаем. Заходит внутрь и... аттракционы начинаются! Тут вам и телефоны замороженные, и жужжащий свет, и играющее само по себе пианино, и кладовки то с дверью, то без, тут и комната с Антоном Колесниковым есть, и девочка Соня, которая знает, куда исчез друг... Как выяснилось, все повторяется. Но с какой целью? Кто-нибудь это может мне объяснить? И что такого в доме случилось, что он «застрял» в Новом году?
– Проще простого, – пожал я плечами. – Я уверен, что много интересного знает Соня.
– Значит, надо расспросить девчонку, иначе сидеть нам в этой комнате до скончания веков, – напророчил Алик, решительно поднимаясь с пола.
– А что девчонка? Думаешь, она прямо так возьмет и все тебе расскажет? Ага, держи карман шире!
– Но надо же что-то делать.
– Я не хочу выходить из комнаты. Забыл, что случилось, когда мы в коридоре были? Нет уж, повторения подобного я не хочу, – твердо сказал я.
– Ну и ладно, – буркнул Алик, – не хочешь – не надо.
И мы остались в комнате.
Отчасти прав оказался я. Никуда идти было не надо. Приключения в виде Сони нашли нас сами.
05.00.
– Мальчики, почему вы не спустились на первый этаж послушать мою игру? – спросила она, появляясь из ниоткуда в центре комнаты.
Антон перестал петь.
– Ты! – воскликнул он.
– Ты! – воскликнули мы с Аликом.
– Я, – кивнула Соня. – Так почему вы отвергли мое предложение? Я обижена.
– «Отвергли»? – переспросил Антон. – Ты это о чем? Здесь же только я один.
– Ах, да, – хихикнула Соня и украдкой взглянула на нас с Аликом. Антон этого, понятное дело, не увидел. – Антоша, как у тебя дела?
– Дела?! – взревел Антон. – Ты спрашиваешь, как у меня дела? Ты издеваешься или у тебя мозгов нет совсем?
Соня не стала плакать. Она хмыкнула:
– Понятно. Значит, поживаешь ты хорошо.
И хлопнула в ладоши. У Антона тут же отвисла нижняя челюсть, расширились глаза, и он стал нас рассматривать. Да, он видел нас! Да, он узнал, что мы здесь стоим!
– Кто вы такие? – заикаясь, спросил он. – Что здесь делаете?
– То же самое, что и ты – боремся с домом, – проговорил Алик. – Но дом пока что побеждает...
– Итак, все в сборе, – деловито сказала Соня. – Отлично. Давайте пройдем на первый этаж и послушаем Бетховена.
– А иди-ка ты на фиг со своим Бетховеном! – отреагировал Антон, бросаясь на Соню, как разъяренный лев. Он принялся тягать ее за волосы и царапать ей лицо ногтями. Да, свои чувства он сдерживать не умел. – Ты не девочка, а демон! Покажи свое истинное лицо! Чего ты добиваешься? Чего тебе надо?
Ответить Соня не успела – ее перебил Алик:
– Мой папа же журналистом в газете работает! Я только сейчас вспомнил, он мне в прошлом году все уши прожужжал рассказами про какого-то исчезнувшего Антона, говорил, что по ночам гулять нельзя, с малознакомыми людьми общаться!.. Точно, это он про тебя рассказывал! – Алик указал пальцем на Антона.
– Подождите, я ничего не понимаю, – признался Антон, выпуская из рук порядком поредевшие локоны Сони.
– И не поймешь! – завопила она. – Ты посмел ко мне прикоснуться! Ты посмел меня ударить...
– Ничего страшного! Если бы ты девочкой была, я бы и не прикоснулся к тебе, но ты же... не человек!
Внезапно наступила тишина. Правда, противный звук «з-з-з-з-з» остался. Мы втроем уставились на Соню. На ее лице царило умиротворение и спокойствие. Она поправила чепец, скрестила руки на груди, закрыла глаза и... стала превращаться в мумию. Ее бело-розовая кожа прямо на глазах почернела, высохла, скукожилась, глаза ввалились, волосы потускнели, высохшая кожа обтянула кости, Соня начала все больше и больше походить на... мумию, коей, впрочем, и являлась. От нее запахло гнилостью и разложением.
– Вот! – воскликнул Антон. – Что я говорил! Ты – ожившая мумия!
Соня подняла на него свои померкшие глаза и каким-то утробным голосом проговорила:
– Ты прав. Я мумия. И ты тоже станешь мумией.
– Еще чего! Губы раскатала! Сейчас я выйду из дома и пойду к себе домой, а ты...
– Ну, попробуй, иди, – пожала плечами Соня.
Вдруг кирпичи, которыми были заложены окна, испарились, и на их месте появились стекла. Я уже настолько привык к кирпичам в окне, что стекла поначалу выглядели чужеродно.
– Я что... могу идти? – недоверчиво спросил Антон, нерешительными шагами приближаясь к окну.
– Конечно, но не через окно же? Вы же цивилизованные люди, а они выходят из дома через дверь.
– Да я и через окно могу...
– А постарайся через дверь. Не люблю невоспитанных людей.
Словно оглушенный, Антон направился к двери. Со словами «сколько пуль потратил...» легко открыл ее, прошел в коридор и начал спускаться на первый этаж, с недоумением оглядываясь по сторонам. Мы с Аликом и Соней шли следом.
– Так это же и мы уйти можем, – дрожащим голосом шепнул мне Алик.
– Да... – ответил я. Я верил сердцем, что произойдет чудо, и мы сможем беспрепятственно покинуть дом, но разум твердил: «Это обман. Ничего так просто не бывает. Соня играет в кошки-мышки».
Наша делегация спустилась на первый этаж. Мы прошли через гостиную и вышли в прихожую.
Антон вопросительно посмотрел на дверь. Мумия Соня кивнула. Антон взялся за ручку, на которой был изображен рельефный тигр с открытой пастью...
И тут по комнате пролетел оглушительный, раскатистый рык. Золотистая дверная ручка ожила, принимая облик тигра, и с силой цапнула Антона за руку. Алексей истошно закричал. На пол ручьем потекла густая алая кровь. Соня звонко расхохоталась.
