Троглодит - Щеглов Дмитрий (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
– Да!.. Представь, только я о тебе подумаю, как он меня одергивает, не смей, мол, о ней думать!
– А откуда он может догадываться о твоих мыслях?
– Не знаю! – я развел руками. – Но он всегда их отгадывает. Может быть, он обладает этим, как его…чревовещательством?
– Ты хотел сказать, он обладает даром ясновидения?
– Угу!
– Нет! – безапелляционно заявила Настя, – он только одним даром обладает, чревоугодием. Глянь! Отстал жиртрест! Думаешь зачем?.. Пирожками лакомится медведь!
Действительно, наш дружок потихоньку нырял рукой в пакет с едой. Он махнул нам рукой, идите, мол, вперед. Больше на него мы не оборачивались. Уже перед посадкой в автобус, я договорился со своими друзьями, что обязательно приеду к ним на Новый год. Данила пожал мне руку, и напутствуя на дорогу, кивнул на Настю:
– Ты Макс, об этой грымзе много не думай, на фиг она никому тут не нужна. Езжай спокойно, а если что, я ей ноги повыдергаю. Пока тебя нету, пусть вес набирает. У меня для нее есть проверенный жизнью рецепт, как быстро добавить килограммы. Только я не знаю, захочет ли она им воспользоваться? Средство-то народное, а она себя мнит верхним классом! Им надо от кутюр!
Говорил он степенно, не торопясь, вроде рассуждал вслух. Настя превратилась в слух. Пивные дрожжи она пила, об этом мы с Данилой знали. Безрезультатно. Что еще за народное средство? Заинтриговал, царапнул он ее по больному месту, конечно, ужасно. Не ожидая подвоха, Настя очередной раз попалась на его солдафонскую шутку. Она вкрадчиво спросила:
– А что ты хочешь за рецепт?
Вот он наш век наживы и чистогана. Покупается и продается абсолютно все. Данила стрельнул хитрыми глазами в мою сторону.
– Смотря, что тебе надо! – заявил он Насте. – Если, предположим, ты хочешь, чтобы у тебя мясо наросло в прослойке с жиром, то тогда одна цена, а если ты хочешь быть справной как я, чтобы было только одно сало, тогда другое дело. За первый рецепт я так и быть, по старой дружбе, возьму с тебя тридцать рублей, а за второй – пятьдесят рублей.
То ли дешевизна попутала Настю, то ли действительно ей так хотелось поправиться, но она некритично отнеслась к его предложению. Я и то почувствовал подвох. Данила ведь сроду, слова лишнего не вымолвит, чтобы не уесть собеседника. Настя достала из кошелька пятьдесят рублей и передала его моему дружку. Только после того, как он спрятал купюру глубоко в карман, Данила едко улыбнулся и широко открыл рот:
– Ага, я так понимаю, что тебе бекон с прослойками не нравится! Хочешь ровный, подкожный жирок нагулять. Что ж, о вкусах не спорят. Но, чтобы ты не подумала, что я жмот, я тебе по старой дружбе, оба рецепта дам. Мне для близких друзей ничего не жалко. Так вот, слушай внимательно, а если память плохая, можешь даже записать!
Данила, стал в позу римского сенатора и громким голосом озвучил народный рецепт здоровья: – Чтобы бекон получился с прослойками, надо хряка одну неделю досыта кормить, а вторую неделю на голодном пайке держать. Это первый рецепт. А если наоборот, хочешь ровный слой сала иметь, то отрубей не жалей, наваливай полное корыто. Это второй рецепт. Я так и поступаю. Теперь Настя, вернемся к тебе. Ты тоже предпочитаешь по полной программе…За столько заплатила. Я, ответственно заявляю, что если ты будешь придерживаться меню хряка, то стопроцентный результат тебе гарантирован. Ах, знала бы ты, сколько весу он в день набирает? Больше килограмма!
Данила закатил к небу счастливые глаза. На Настю жалко было смотреть. Она сообразила, что он просто изгаляется над нею. На глазах у нее выступили слезы. Она разлепила плотно сжатые губы и с презрением выговорила одно слово:
– Свинья!
– Нет, не свинья, а хряк у меня!
Этот обалдуй отступил на всякий случай от нее подальше. Настя резко развернулась и покинула автобусную остановку. Уже издалека она крикнула Даниле:
– Подожди, попросишь ты у меня списать! Дебил!
– Сама дура!
Я уехал. Уже через два дня меня закружила круговерть московских дел, и я, лишь изредка вспоминал о своих друзьях.
И вот теперь на Новый год я еду к деду с бабкой в небольшой городишко северской области, окруженный со всех сторон непроходимыми лесами. Еду, не уведомив своих друзей. По дороге мне лезли в голову докучливые мысли. А вдруг они не будут рады моему приезду? А вдруг они забыли обо мне? А вдруг…
На этот случай я припас обоим по подарку. Даниле легче его было выбрать. Как-то на одном из вещевых рынков Москвы, я увидел изготовленный на одном из оборонных заводов, набор; саперную лопатку, топорик, нож и пилу. С полчаса крутился я около продавца, пока не купил его за смешную цену – шестьсот рублей. Если учесть, что набор крепится на поясе, Данила от него должен быть в восторге. Сам он конечно никогда не позволит себе такую роскошь, для него, живущего с бабкой на ее пенсию, слишком дорого.
А вот с подарком для Насти пришлось поломать голову. Духи, слишком примитивно и просто. Настя, девочка со вкусом и претензиями. Книгу? Но у них своя роскошная библиотека. Как бы не повториться. Подарок, подарку рознь! Есть неписаное правило для подношений, презент должен быть большой, яркий и полезный в домашнем хозяйстве, глаза должен каждый день мозолить хозяину.
Случай выручил меня. Соседка по лестничной площадке, купившая новую квартиру, и решившая избавиться от старых вещей, попросила помочь ей выбросить швейную и стиральную машинки, а заодно избавиться от сибирского кота.
– Он мне все новые обои порвет. Вот не знаю, кому его пристроить!
Она не знала, я знал. Настя как-то при мне заикнулась родителям насчет кошки. Чем не подарок – сибирский кот? Будет где с пуделем разгуляться в большом доме.
– А он не старый? – на всякий случай спросил я.
– Да ты что Максим? Кузе всего два года! А коты живут до пятнадцати лет. Я тебе под него и корзинку дам фирменную, и еды на целый месяц вперед. И кастрированный он у меня! – привела она, как ей показалось, неотразимый довод. – И прививки все сделаны. И стоит он на птичьем рынке десять тысяч рублей. Ты посмотри только, какая у него шерсть?
Шерсть действительно была длинной. Но поскольку соседке в хлопотах по переезду было не до кота, свалялась она клочьями, видок он имел непрезентапбельный. Пришлось его тащить в ванную и мыть с шампунем. Кот, как чумовой выскакивал из ванны. Тогда я догадался сунуть его в корзинку, и стал сверху поливать водой. Такого утробного крика, я никогда не слышал. Кузя обиделся на меня до смерти. Когда вечером пришла мать, я обрадовал ее даром доставшимся богатством.
– Вот и тащи теперь все это один на помойку.
Отстоял я только швейную электрическую машинку и кота.
– Я их деду с бабушкой отвезу!
– У деда аллергия на шерсть, ты забыл, а у матери своя машинка ничуть не хуже.
Не рассказывать же ей, куда я собрался их пристроить? Машинку – Егоровне, бабке Данилы, если своя бабка откажется, а кота – прекраснейшей из прекрасных, владычице моего сердца, несравненной Пархоменко Анастасии. У меня в груди все пело и играло. Я, приеду на Новый год, как дед Мороз, как коробейник, с тучей подарков. Пусть знают мои друзья, что я о них не забывал.
Сборы мои были скоры. Великое благо сейчас – тележки. На них можно погрузить слона и прикладывать усилия только для поступательного движения. Купив заранее билет, я с утра пораньше был на автовокзале.
Для полного триумфа не хватало только цветов. Я хотел заявиться к Насте при полном параде. Цены на цветы кусались, и поэтому я выбрал одну кремовую розу на длинной ножке, попросив продавщицу хорошо ее упаковать. Теперь я ехал со спокойной душой. И даже деду у меня был отличный подарок – две упаковки турецкого табака.
Сев на свое место, я поставил швейную машинку в ноги, а корзинку с котом себе на колени и собрался два часа как-нибудь перекантоваться в этом неудобном положении. Когда автобус тронулся, водитель включил приемник. Из динамиков на пассажиров выплеснулись ударные ритмы. Кузя забеспокоился и неожиданно решил приобщиться к современному искусству. Под быстрые удары барабана начался кошачий концерт. У кого-то на руках заплакал испуганный ребенок. А кот брал верхние ноты. Водитель сначала удивленно обернулся, а потом добавил громкости. Кузя от него не отставал и выл, не хуже чем в марте месяце. Народ в автобусе разделился на две половины, один – ругался, а другой – смеялся.
