Неуловимая коллекция - Гусев Валерий Борисович (книги полностью TXT) 📗
Но логическая цепочка оказалась прочной. Она выдержала испытание действительностью.
– А, – сказал дядя Федор и снял с гвоздя ключи от «ракушки», – только запереть не забудьте. Чемодан в правом углу.
Но я никакого восторга от победы логики не испытал. В голове засела одна-одинешенька мрачная мысль: скоро мы вообще разучимся говорить правду. И даже если кто-то спросит: сколько времени или какое сегодня число, мы машинально соврем – четко и безупречно...
Отперев «ракушку» дяди Федора, мы сразу же увидели у задней стенки чемодан и длинный сверток, похожий на скатанный ковер. Сверток раскатывать мы не стали, а чемодан раскрыли...
Ну и что?
А вот и то! Чемодан до самой крышки был набит старинными пистолетами и кинжалами. Необыкновенной красоты. И многие из них мы уже раньше видели на фотографиях, которые показывал нам папа.
Украденная коллекция найдена!
Мы выполнили свою историческую миссию. Оставалось только передать коллекцию ее счастливому владельцу...
– И за телефон заплатить, – напомнил Алешка.
Логично!
В это время около гаража послышались шаги и мелькнула чья-то тень. Мы поспешили закрыть чемодан, хотя нам этого очень не хотелось. Потом опустили ворота «ракушки» и тщательно заперли ее на все два замка.
Отнесли ключи дяде Федору. Зашли в сбербанк, заплатили за телефон, вернулись домой, ответили на все мамины вопросы и сели к телевизору. На экране что-то мелькало, суетилось, а у нас перед глазами стояло одно: распахнутый чемодан и в нем необыкновенные сокровища. Вот обрадуется Собакин. И его можно понять...
Пришла с кухни мама и выключила телевизор.
– Надо папе позвонить, – сказал я, когда она вернулась на кухню к своим обязанностям. – Пусть приезжает. Тоже порадуется.
Алешка вздохнул. Я подумал, что он опасается за себя. И за меня. Ведь мы свое обещание – не совать нос – не сдержали. Но он сказал:
– Фролякина жалко. Его же посадят, а ведь не он первый начал.
– А что делать? – спросил я, надеясь, что Алешка нашел выход.
– Надо что-то придумать.
Это я и сам знаю. Но, честно говоря, придумывать мне уже надоело. В последнее время мы только этим и занимаемся.
Алешка опять включил телевизор и сказал с сожалением:
– Надо со старшими посоветоваться. С опытными профессионалами.
– С батей, что ли?
Алешка вздохнул: что ж делать, не хочется, но надо.
– Опасно, – заметил я.
– А мы – намеками. Он не догадается.
Пришел папа. Переоделся и сразу на кухню. Мама перед ним ужин поставила, а мы все вокруг стола собрались и смотрели, как он ест. Ему это понравилось. Даже загордился таким вниманием со стороны семьи, которая сочувственно вздыхала над каждым его глотком.
Алешка нашел момент подходящим.
– Пап, а вот если один жулик что-то скрадет, а другой у него это стащит, ему что-нибудь будет?
До этого папина вилка бодро ходила одним давно проложенным маршрутом: тарелка – рот. А тут вдруг она зависла над тарелкой. Под открытым ртом.
– Не понял, – сказал папа. – Выражайся яснее. Приведи пример.
Алешка фыркнул: что тут неясного, но сдержался и пояснил:
– Вот Карабас украл коллекцию, так? А другой вор у него эту коллекцию опять стащил...
Вилка опустилась в тарелку, рот закрылся. Молчание. Угрожающее, я бы сказал.
– Так! – Папа обрел дар речи, отодвинулся от стола, скрестил руки на груди. – И что вы опять натворили? Мать, где ключи от шкафа?
– Ничего мы еще не натворили, – вступил я в разговор. – Мы теоретически спрашиваем.
– Что значит «еще»? – прицепился папа к случайному слову. – Значит, все еще впереди и мне нужно принять профилактические меры?
– Знаешь что? – вмешалась мама. – Дети к тебе с вопросами, а ты к ним – с допросами. Это непедагогично. Вот если бы ты был...
– ...матросом дальнего плавания, – мечтательно продолжил за нее папа, – я бы сейчас стоял себе спокойно на палубе среди штормов и бурь, среди рифов и скал, и не мучили бы меня всякими вопросами и упреками непослушные дети и неуправляемая жена. – Он опять подхватил вилку и, сдаваясь, спросил: – Что вас интересует?
– Будет ему, второму жулику, что-нибудь за это?
– Будет, – сказал папа. – Еще как!
– А если он дурак? – уточнил я. – Если он не нарочно?
– А какая разница, умный вор или глупый? – удивился папа. – Если умный, то придет с повинной. Все расскажет, и суд это учтет. Особенно, если он вернет краденое. Тогда ему ничто не грозит. – И, не меняя тона, продолжил: – Вы что-то знаете?
– Догадываемся, – уклонился я.
– Поделились бы своими догадками, – попросил папа.
– Поделимся, – сказал Алешка, вставая. – В свое время. Нам спать пора.
Папа посмотрел нам вслед, и мы долго чувствовали, что он задумчиво и беспомощно качает головой. «Вот если бы я был бухгалтером», – наверное, думал он...
Я долго не мог уснуть. Все прикидывал, как нам и коллекцию Собакину вернуть, и чтобы глупый Фролякин не пострадал. И перед самым сном нужная мысль все-таки пришла. Я разбудил Алешку и поделился с ним.
– Бред кошачий, – проворчал он, отворачиваясь к стенке. – А вообще – здорово.
Мы, конечно, волновались, когда шли к Фролякину со своим предложением. Кто его знает, что ему в голову придет? Вдруг он так зациклился на этих деньгах, которые собирался получить за украденную коллекцию, что устранит нас как малозначительное препятствие.
Сейчас бы нам очень пригодился тот пистолетик из коллекции Собакина. Или хоть один автоматик из коллекции Карабаса. И мы на всякий случай вооружились чем смогли. Я взял баллончик с «Секундой», а Лешка свою любимую клюшку.
– Ну? – традиционно спросил Фролякин в дверях.
– Мы все знаем, – сказал я негромко, но значительно. А Лешка поднял клюшку.
– Молодцы! – похвалил Фролякин. – Хорошо вас в школе учат. – И приготовился закрыть дверь.
– Мы все знаем про старинное оружие в «ракушке»! – отчаянно прокричал я в дверную щель.
Дверь тут же распахнулась. Я вскинул баллон с «Секундой». Но Фролякин не думал воевать.
– Я с вами поделюсь, добры люди, – торопливо сказал он. – Сколько хотите? Какой процент возьмете?
– Мы не за этим пришли, – поспешил я успокоить его. – Мы вам покупателя нашли.
Фролякин широко распахнул дверь и поклонился нам в пояс:
– Прошу в мои апартаменты.
Он выпрямился и гостеприимно повел рукой.
Затем усадил нас на раскладушку, а сам остался стоять посреди пустой комнаты. Алешка выставил клюшку как копье. На всякий случай.
– Вы, значит, посредник? – уточнил Фролякин. – Пятнадцать процентов – ваши. И машина в придачу, насовсем. Идет? По рукам?
Я покачал головой.
– Двадцать? – с готовностью предложил Фролякин. – Тридцать пять?
Поторгуйся мы еще немного, я уверен, он бы нам все сто процентов отжалел. По-моему, он только рад был избавиться от коллекции.
– Не надо нам денег, – сказал я. – Мы сведем вас с покупателем, а вы за это расскажете нам, как коллекция попала вам в руки.
– Согласен! Нет вопросов! Всегда готов. А покупатель надежный? Отвалит сумму?
– Отвалит. Еще как! – заверил я его, хотя план у нас был совсем не такой. И я незаметно включил в кармане папин диктофон, чтобы записать показания подследственного Фролякина.
Вот что он рассказал:
– Гостил я как-то у одного примерного жулика...
– Примерный – это как? – перебил его я. – С которого пример надо брать?
– Которого наказать надо примерно, – назидательно поправил меня Фролякин. – Чтоб другим неповадно было... Вот, значит, так. Погостил, домой засобирался. И говорю: «Чтой-то, Костик, у тебя непорядок такой в дому, краны текуть». А он: «Ваня, друг сердешный, починил бы, а? По дружбе». – «Ладно, – говорю, – уважу». И в подвал – вентиля перекрыть. Тама на эту коллекцию и наткнулся. Ну, думаю, богачество какое пропадает. Я ж с него всю свою непутевую жизню поправлю: пить брошу – раз, машину новую куплю – два, жена вернется, детки навестят. Такой-то я им рази нужен? А с богачеством – другое дело. Уважать станут, заботиться начнут. Вот жизня и пойдет! Стал думу думать – как половчее этот чемодан выволочить. Через дом-то не потащишь, громоздко. Да еще и сверток на нем лежит, а в нем сабли золоченые звякают, так и сияют красотой. Пригляделся – в другом конце подвала дверь железная. Но не поддалась. Тогда гляжу, под самым потолком – окошко, решеткой забратое. Самому-то не пролезть, не кошка. А чемодан пройдет. Взял, значит, кинжал покрепче, расковырял решетку и чемодан, а за ним сверток в окошко и вывалил. А под окошком – овраг вроде, летом по нему ручей бежит, а сейчас все снегом завалено...
