Призраки графской усадьбы - Гусев Валерий Борисович (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Ясно-то ясно, но в эту схему никак не укладывались Ольгины записки. А что, если она его сообщница? И все это – хорошо продуманная интрига? И сейчас к Костику войдет мнимый француз с настоящим пистолетом?.. А потом он тайным ходом потащит поверженного противника на кладбище, как когда-то граф князя?
И Костик на всякий случай выдернул из гнезд оконные шпингалеты. Если что – сиганет в окно, и только его и видели. Как Вовчик, пятками засверкает.
Дверь отворилась, и вошла Ольга. Без Пижона и без пистолета. Она села рядом, положила руку Костику на плечо и все рассказала.
Глава XI
Это клад?
Вовчик той порой с пристрастием «допрашивал» Сашу.
– Дядя Саша, – приставал он, – а вы помните, сколько раз ремонтировали этот дом?
– С какого периода? – насмешливо уточнил Саша, не зная, как отвязаться.
Но Вовчик – что назойливый мелкий комар. Зудит и зудит, от него не отмахнешься. И дихлофос ему нипочем. Не то что какая-то там ирония. Тем более, терминов нахватался.
– С какого? – Вовчик задумался на полсекунды. – Со дня сдачи в эксплуатацию.
– Помню! – злорадно заявил Саша, который даже уши пытался себе затыкать. – Очень хорошо помню. С одна тысяча семьсот девяностого года по сей день здание ремонтировалось двадцать девять раз!
– А капитально? – не отставал Вовчик, путаясь под ногами.
– Десять! Все теперь? Иди-ка лучше в подвал, помогай ребятам подсвечники чистить.
– Управятся, – отмахнулся Вовчик. – А при капитальных ремонтах стены ломали? Оранжерею трогали?
– Да откуда я знаю? – рассердился Саша. – Меня на свете еще не было тогда!
– А по логике, дядь Саш?
– А по затылку, а? Или шпагой под зад? Не слабо будет?
– Это не довод, – надулся Вовчик. – Вы еще пушкой меня пугните.
Но по виду его было ясно – и пушкой Вовчика не остановить.
– Кстати, – обрадовался Саша возможности отвязаться. – Пушку в угловом зале видел? Вот, держи, – и он взял с рабочего столика банку и кисть. – Иди туда и займись делом. Покроешь лаком лафет, понял? Аккуратно. На пол не капать. На рубашку тоже. Все, пошел! – И он подтолкнул Вовчика в спину.
Тот вздохнул разочарованно и поплелся в угловой зал.
Саша тоже вздохнул, но с облегчением, вытер пот со лба. Принялся было менять освещение в купеческом чаепитии, обернулся ненароком: Вовчик стоит за его спиной, открыв рот для следующего вопроса.
– Ты еще здесь? – Саша выронил лампу, и она глухо лопнула.
– Я уже здесь, – поправил Вовчик.
– Подай веник, – обреченно попросил Саша. – Все уже сделал, да?
– Ну, как сказать, – уклонился Вовчик от прямого ответа. – Там нашлись... энтуза... энту... В общем, Серега пришла, отобрала у меня банку, говорит, испортишь еще, сама стала красить. Так вот, вы мне скажите...
(Справедливости ради заметим, что Галка у Вовчика банку с лаком не отбирала. И трудовой энтузиазм не проявляла. Она просто попалась Вовчику на глаза, и он просто сказал ей, что Саша просил ее как аккуратную девочку покрасить пушечный лафет. Никому другому, мол, эту ответственную и тонкую работу он доверить не может. Даже ему, Вовчику.)
– Так вот, вы мне скажите, – снова заныл Вовчик, – если...
– Стоп! – обрадовался Саша очередной возможности отделаться от назойливого пацана. – На эти вопросы тебе Афанасий Иванович ответит. Он в этом музее уже сорок лет командует. Иди к нему. – И Саша с таким облегчением посмотрел Вовчику вслед, будто сбросил с плеч мешок сахара. Или два.
Саша замел осколки лампы, сходил за другой. Увлекся работой. Но! Как говорится, недолго музыка играла, недолго длился карнавал...
Пришла тетя Мотя и сурово сказала:
– Иди, тебя директор кличет.
Сердце Саши не выдержало – вырвалось из груди, упало и запрыгало вниз по ступеням парадной лестницы.
Афанасий Иванович был непривычно бледен и суетлив. Он боязливо поглядывал на сидящего напротив него в кресле Вовчика: этот шпингалет достал и директора.
– Саша, дружок, – попросил хозяин кабинета, – найди, пожалуйста, для молодого человека отчет, который делал в прошлом году районный архитектор. Пусть молодой человек ознакомится с ним и найдет в нем ответы на свои вопросы. – И директор укоризненно посмотрел вслед Саше, когда тот, положив Вовчику руку на плечо, повел его в архив.
Саша хмурился, но в душе ликовал. Он помнил этот отчет. Три толстенных тома чертежей, справок, смет, актов, ведомостей. Так ему и надо! Месяца три уж точно Вовчик будет парализован изучением этих скучнейших бумаг. Если не сбежит раньше.
Саша поставил стремянку к самой верхней полке стеллажа, снял запыленные тяжелые тома. Бухнул их на стол (на, подавись!) перед Вовчиком и сказал добрым голосом:
– Желаю удачи, отрок!
Вовчик с ужасом понял, что влип. Но не в его характере отступать перед трудностями. Он выбрал для начала том потоньше и, сдув с него пыль, принялся листать страницы, разворачивать во весь стол вклейки, на которых во всех ракурсах схематически изображались всевозможные планы дома, флигеля, каретного сарая и других усадебных строений.
Через полчаса Вовчик, уткнувшись носом меж страниц, спал беспокойным сном, повизгивая, как щенок, которому снится украденная у него соседской собакой кость. Только Вовчику снились цифры и непонятные длинные специфические термины: экспликация, инвентаризация, калькуляция и т. д.
Через три часа Саша заглянул к нему и довольно хихикнул. Вовчик вздрогнул, проснулся и, отрывая голову от книги, неловко уронил здоровенный том на пол. Раздался тяжкий грохот, будто упала не книга, а опрокинулся несгораемый шкаф. Или что-то взорвалось – потому что в месте падения поднялось облако пыли.
– Ну-ну, – усмехнулся Саша, уходя, – продолжай, неугомонный отрок, в том же духе.
А отрок, подбирая книгу, взял в руки выпавшие из нее несколько листков, сколотых заржавевшей скрепкой. Он хотел уже было сунуть их меж страниц, но что-то в этих листках привлекло его внимание. Вовчик впился глазами в текст, не отрываясь от него, попытался сесть на стул, но промахнулся, плюхнулся на пол – и остался сидеть, все увлеченнее читая бумагу. Лицо его постепенно светлело – и вдруг озарилось такой ясной и гордой улыбкой, будто он прочел указ президента о назначении его самым главным министром начального и среднего образования.
А между тем бумага была довольно скучной: акт, который составил инспектор противопожарного надзора. «В частности, при осмотре подсобных помещений в бывшей оранжерее были обнаружены вопиющие нарушения противопожарной безопасности. Помещение захламлено, практически не имеет необходимых проходов, заставлено предметами, представляющими прямую опасность при возгорании. К тому же эти предметы опасны не только в пожарном отношении, но их наличие создает множество травмоопасных ситуаций. Так, например, сотрудник инспекции Сачков, споткнувшись о какой-то деревянный сундучок, едва не повредил при падении две нижние конечности и одну верхнюю. На сделанное сопровождающему сотруднику музея замечание последний заявил, что ничего страшного не произошло, что этот экспонат сейчас же займет свое место в экспозиции, поскольку это типичный дорожный сундучок XIX века. И на наших глазах вынес его из оранжереи и поставил на пол кареты XVII века. Подобное захламление пожарных проходов предметами быта, место которым...» Далее Вовчик читать не стал. Что там читать? «Карету мне, карету!»
Он «с улыбкой на устах» вложил акт в книгу, поднялся с пола и, тяжко, удовлетворенно вздохнув, пошел прямо к директору музея.
Афанасий Иванович вздрогнул, но ничего не сказал, только робко, вопросительно взглянул на мальчишку.
Вовчик сел в кресло, закинул ногу на ногу и заявил с присущей ему вежливостью и прямотой:
– Афанасий Иванович, я прошу вас сейчас же пригласить сюда всех ваших сотрудников, в том числе и внештатных, для весьма важного сообщения.
Тон его был таков, что директор никак не смог отказать орденоносцу и тут же выполнил просьбу. Когда в кабинете собрались все, в том числе и Галка с банкой лака и кисточкой, Вовчик встал, подошел к двери, обернулся...
