Дети горчичного рая - Кальма Н. (первая книга .txt) 📗
Все рыцарские чувства Джона пришли в волнение.
— Тогда сейчас же идем в аптеку, и я закажу тебе столько порций, сколько ты захочешь! — сказал он. — У меня есть целых три доллара, которые я получил от отца на рождение.
Кэт покачала головой:
— Нет, только не сегодня. Ведь я прибежала только на минуточку… Времени у меня совсем немного, а нам еще о стольком надо переговорить…
Она торопливо рассказала Джону то, что ей удалось услышать, сидя в стенном шкафу.
Мальчик нахмурился.
— Ты даже не знаешь, как все это серьезно, Кэт, милочка! — сказал он. — С тех пор как приехал Джемс Робинсон, все сыщики в городе точно с цепи сорвались. Очевидно, и за домом Чарли идет слежка… Только при чем тут Пат Причард, я не понимаю.
— Я тоже не знаю, — сказала Кэт. — Знаю только, что, если тут замешаны наши мальчики — Фэйни и Рой, значит, не жди ничего хорошего… А ты говорил с отцом? — озабоченно спросила она Джона.
Тот кивнул.
— Пришлось-таки с ним повозиться! — Джон засмеялся, и его зубы сверкнули в темноте. — Мой старик узнал, что все в городе отказались сдать помещение под концерт Джемса Робинсона, и сначала тоже хотел сказать, что у него зал занят под танцы. Но я его пристыдил, говорю ему, что мы, темнокожие, должны помогать друг другу, а не плясать под дудку полиции… Ну, он и размяк. Завтра утром я притащу к нам Джорджа Монтье, и пускай они договариваются с отцом, на какой день назначить концерт. Отец обещал дать свой самый большой зал, который он сдает под вечеринки. Там нужно только сделать кое-какие переделки. Это мы уж возьмем на себя. — Он нагнулся к апельсиновым кудрям: — Ну, Кэт, довольна ты мной? Видишь, я сделал все, что ты мне велела.
Кэт кивнула:
— Ты молодец, Джон!.. Ой, я прямо не могу дождаться дня концерта! Мой отец лопнет от злости, когда узнает, что Джемс Робинсон получил-таки помещение!
Где-то далеко на колокольне часы пробили девять раз. Кэт ахнула:
— Так поздно! Господи, мне пора бежать!
— Я провожу тебя, — сказал мрачно Джон.
— Нет, нет, ты сошел с ума! — испугалась девочка. — Вдруг нас увидят наши мальчишки или кто-нибудь из соседей!
Джон яростно ломал в пальцах какой-то прутик.
— О Кэт, я так ждал тебя… — пробормотал он, чуть не плача, — а ты уже уходишь… Ты белая, а я черный, и нам нельзя встречаться…
При свете звезд Кэт были видны его глаза, полные слез.
— Глупости! — сердито сказала девочка. — Это нельзя сейчас, потому что мы дети и нас все мучат. А вот скоро мы вырастем и не позволим распоряжаться нами… Не огорчайся, Джон, прошу тебя, а то и я заплачу…
Она легонько подпрыгнула, и Джон почувствовал, как будто птичка клюнула его в щеку.
— О Кэт, ты — мой последний бокал шампанского! — прошептал Джон, потому что в эту торжественную минуту своей жизни он не мог придумать ничего лучшего.
38. Концерт «Черного Карузо»
Сам владелец помещения Бэн Майнард называл его «Танцевальным клубом Колорадо», но жители Стон-Пойнта знали его больше под именем «Вертеп старого Майнарда». Это было огромное деревянное, сараеобразное строение со скамьями и стойкой для напитков, которая могла после некоторых переделок превратиться в сценические подмостки.
Неизвестно, какими доводами подействовал Джон Майнард на отца, но факт оставался фактом: старик сам позвонил по телефону Джорджу Монтье, сказал, что охотно предоставит зал под концерт Джемса Робинсона и даже берет на себя все издержки по переделкам и украшению «Колорадо» для выступления такой знаменитости. В довершение любезности он брался доставить откуда-то самый лучший концертный рояль для аккомпанемента.
Джордж Монтье решил быть до конца честным.
— А вы не боитесь, старина, что у вас будут неприятности из-за Джима? — напрямик спросил он Майнарда. — Босс и его компания точат зубы на Робинсона за конгресс и многое другое… И, может быть, Робинсон захочет спеть кое-что, не предусмотренное в программе.
Бэн Майнард пробормотал в трубку, что все, кто понимает хоть что-нибудь на свете, должны помогать друг другу.
— И потом, у меня уже были какие-то типы, — добавил он, — чем только они меня ни стращали, да я не из пугливых. Сказал им, что помещение принадлежит мне и я даю его кому хочу, и в заключение предложил им убраться из моего дома… У меня сынок очень сердитый оказался. — В голосе Майнарда послышался смех. — Я думал — он у меня совсем безо всякого темперамента и ничем не интересуется, а тут вдруг он начал так наступать на этих молодчиков, что я его еле-еле утихомирил.
— Ну, мое дело было предупредить вас, Бэн, — сказал Монтье, — а поступили вы благородно и смело, и я от имени Джима Робинсона и всех наших приношу вам благодарность.
— О-кэй, дружище! Только чтобы мне и моему сынку были хорошие билеты.
— Об этом можете не беспокоиться, — сказал Джордж.
Стон-Пойнт гудел и ходил ходуном, как огромная ткацкая фабрика. С тех пор как Бэн Майнард, известный в городе владелец зала «Колорадо», развесил всюду афиши, извещающие, что в ближайшее воскресенье мировой певец Джемс Робинсон выступит в «Колорадо» для беднейшего населения города, во всех домах — от лачуг Горчичного Рая до палат на Парк-авеню — разговоры вертелись вокруг этого концерта.
На концерт мечтали попасть решительно все. Даже элегантнейшие представительницы «тринадцати семейств» мучили своих мужей и братьев бесконечными требованиями во что бы то ни стало раздобыть билеты на выступление знаменитого негра. Как будет приятно зимой, в Нью-Йорке, похвастаться перед приятельницей, уронить как бы невзначай: «Мне так повезло нынешней весной, милочка: к нам в город приехал сам Робинсон, и я слышала его», — и с наслаждением увидеть, как позеленеет от зависти великосветская подружка. Было известно, что певец поручил раздачу билетов безработным, какому-то уволенному из школы учителю-вольнодумцу и своим негритянским друзьям. Все это расценивалось как открытый вызов хозяевам города и очень раздражало мужских представителей «тринадцати семейств». Они всячески отговаривали своих дам от поездки на концерт бог знает куда, на Восточную окраину, где будет бог знает кто — сплошная чернь и голь и негры.
Сам Большой Босс очень косо смотрит на все это, и неизвестно еще, во что выльется этот концерт. Говорят, что этот негр — красный агитатор, а если это так, то наши люди не потерпят этого, и, конечно, разразится скандал и свалка, и потому будет лучше, дорогая, если ты в этот вечер останешься дома.
На вилле Сфикси и в маленьком палаццо Бийла шли подобные же разговоры. Впрочем, здесь отцы семейств знали более определенно, во что может вылиться концерт, и потому категорически запретили своим женам и дочерям идти в «Колорадо».
Несмотря на то что Ричи, Квинси, Беннет и все остальные друзья Джима старались, чтобы билеты на концерт достались только обитателям Восточной окраины — рабочим и беднякам, некоторая часть билетов неизвестно как просочилась в особняки Верхнего города и даже попала в руки таких людей, которые были совсем нежелательны. Например, когда билетеры, поставленные Бэном Майнардом в дверях «Колорадо», начали проверять билеты, то среди публики оказалось большое количество переодетых полицейских и сыщиков. Билетеры хотели было поделиться своим открытием с хозяином или с Джорджем Монтье — главным распорядителем концерта, но толпа все прибывала, и они так и не смогли покинуть свои места у дверей.
Давно уже Восточная окраина не видела такого съезда. Вся улица перед «Колорадо» была запружена людьми и автомобилями. Тут были и самые последние шикарные модели, и облупленные, давно отжившие свой век «форды», и фермерские полугрузовички. Улица была празднично освещена, все лавчонки и аптеки ломились от покупателей, которые спешили выпить содовой, закусить или подкрепиться чем-нибудь спиртным. По углам толпился народ, не получивший билетов, но чаявший какими-нибудь судьбами все же попасть на концерт. Предприимчивый фотограф бойко торговал десятицентовыми фотографиями певца. Какой-то оратор в жилете, надетом поверх клетчатой рубахи, забравшись на цинковый ящик из-под шипучки, рассказывал кучке зевак биографию Джемса Робинсона и сообщал, что ныне певец — представитель всех угнетенных народов в конгрессе мира. Из рук в руки переходил номер «Стон-пойнтовских новостей», где было напечатано интервью со знаменитым певцом. В этом интервью Джемс Робинсон был назван агентом «красных» и весьма развязно признавался в том, что получил от Москвы сто тысяч долларов за коммунистическую пропаганду. Одни из читателей этого интервью смеялись и острили, другие громко возмущались тем, что агент коммунистов осмеливается выступать еще в концертах и Америка это терпит, но порядочные люди этого терпеть не желают и покажут черномазому его место.
