Тропой смелых(изд.1950) - Коряков Олег Фомич (читаем книги .txt) 📗
Это в Мишины расчеты не входило.
— Батя, ты не беспокойся. Мы сами найдем.
— Втроем-то надежнее. Где мой фонарик?
Все предприятие грозило рухнуть. Миша пошел на новую хитрость:
— Он мог в соседнем дворе ее оставить. Там ворота, наверно, уже закрыты, придется лезть в щель. Она узенькая, ты, батя, все равно не пролезешь.
Вова немедленно подтвердил, что да, может быть, действительно, даже наверняка он оставил лупу именно в соседнем дворе.
— А может, у беседки? — Отец прятал в усы усмешку. — Поди, уж друзья-приятели там ищут лупу-то, а? Ну ладно, поросята, идите… ищите. Недолго только.
6. Школа под кустами
Полная луна освещала двор неярким зеленовато-белым светом, и длинные черные тени ложились густыми пятнами на землю. Прячась в них, ребята осторожно пробирались к развалинам старой беседки.
— Миша? — вполголоса окликнул их кто-то, невидимый за кустом жимолости.
— Ага, — шопотом отозвался Миша.
— Лезьте сюда, — все так же негромко сказали из куста.
Миша с Вовой пробрались через заросли твердых и цепких ветвей жимолости и увидели Лёню и Диму.
— Запаздываете! — сердито сказал звеньевой. — И этого нет, прикрепленного. — Он говорил о Вите. — Вовка… Нет, Миша, ты пойди осмотри кругом. Нам теперь оглядываться надо все время!
Миша потихоньку выбрался из куста.
Луна то скрывалась за мелкими лохмотьями туч, и тогда все кругом темнело, расплывалось в густом сумраке, и лишь звезды выступали яркими переливными точками; то выползала на синий глубокий простор, и звезды бледнели, а на землю падало холодное смутное сиянье, и все кругом светилось и становилось выпуклым и четким. Несильный ветерок шевелил листья, они качались и, когда подставляли свою нижнюю, сыроватую сторону под лунный свет, становились почти белыми. От этого кусты казались живыми.
Осторожно подминая траву, Миша обошел кустарник. Все было тихо. На горизонте поднимались в небо малиновые отблески неяркого, но широкого зарева. Это стоял в небе немеркнущий свет металлургических заводов. Глухой далекий гул чуть колебал воздух. Зарево медленно и равномерно колыхалось. Казалось, что дышит мир.
Миша вернулся к ребятам.
— Мы все равно должны разгадать тайну пещеры! — говорил Дима. — Пусть он скрылся, мы будем действовать. — Дима повернулся к Мише: — Понимаешь, он скрылся. Зашел в дом контор — и исчез. Лёнька его больше не мог найти.
— Вот слушайте, — сказал Лёня. — Перед тем как итти домой, я был у Павла. И все ему рассказал. Он говорит: я что могу, разузнаю. Он раз сказал — сделает. Но и нам зевать нельзя. Кроме того, если мы удачно пройдем, то в августе, после лагерей, нам поручат руководить походом в пещеру всего отряда. Всего отряда! — повторил Лёня и торжествующе посмотрел на друзей. — Теперь — что будем делать. Нам надо выйти как можно скорее: во вторник. Хорошо? Хоть лопнем, а выйдем!
— Что же это Витя не идет?
— А! — Лёня пренебрежительно махнул рукой. — Мама не пустила.
— А плохо, братцы-кролики, что мы так и не узнали, кто он.
— Ясно кто: не наш, — сверкнул глазами Лёня. — Он или жулик, или диверсант.
— Ну, зачем ты сразу так, — сказал Дима. — Ведь Тамара Ильинична говорила: он инженер.
— Ха! Ты думаешь, шпион придет и скажет. «Здрасте, я шпион». Да? Он кем угодно прикинется.
— Значит, ты считаешь…
— Тут и считать нечего. Понятно!
Они замолчали. Борьба предстояла трудная и ответственная. Но вызов принят — отступать нельзя.
— Запугать хочет, — опять начал Лёня. — Не запугаешь!.. Вы понимаете, он, наверно, хочет выкрасть то, что спрятано в пещере. А ведь мы для всех, для всей страны… Вы понимаете меня? Димус, ты понимаешь?
Дима встал. Неуклюже сдвинув над большими сияющими глазами свои короткие брови, он набрал в грудь воздуху побольше и, заикаясь, произнес, как клятву:
— Лёнь, мы все равно своего добьемся. Или я — н-не пионер.
— Точно! Все равно победим! Правда, ребята? — Лёня обвел всех горячим взглядам.
Миша крепко пожал сухие, чуть дрожавшие пальцы вожака звена. Теплая Димина рука легла на них, и Вова, глядя на старших, припечатал своей пухлой ладонью их руки.
— Будем действовать, — повторил Лёня. — Завтра с утра — за дело. Собираемся в девять. А сейчас — к дому, по одному.
Наутро они потребовали от Вити объяснений.
— Я не мог притти во-время. Позднее пришел, а вас уже не было.
— Врешь! Тебя просто не отпустили. Но зачем ты врешь?
Витя вспыхнул:
— Я не имею привычки лгать! А если понадобится, так я придумаю такое, что все равно поверите.
— Ты хоть скажи: тебя отпускают, нет?
— Отпускают.
— Имей в виду, — сказал Лёня: — если еще раз нарушишь приказ, с нами не пойдешь.
Они обсудили, что? брать с собой в поход. Палатку решили не тащить. Ее, конечно, можно было бы взять на туристской станции, но, во-первых, это лишний груз, во-вторых, плох солдат, который не умеет спать без палатки. Из посуды постановили взять: котелок, чайник, кружки, миски и ложки. Однако ни у кого дома не оказалось свободных чайников и котелков. Выручила Лёнина мама: она принесла в жертву ребятам небольшое эмалированное ведро, которое могло заменить и котелок и чайник. С ложками, кружками и мисками дело обстояло благополучно. У Лёни был компас. После долгих стараний удалось насобирать шестьдесят три метра веревки. Диме было поручено взять с собой иод и бинт. Миша выпросил топор и сшил для него чехол. Сложившись, купили дюжину свечей.
У Димы и Вовы не было рюкзаков.
— Сшить, — приказал командир.
— Я же не фабрика, как я буду шить? — заявил Вова.
— Эх, путешественник! — Лёня пренебрежительно махнул рукой. — Попроси у матери крепкий мешок, лучше холщевый, и тащи сюда. Мы тут, под кустами, откроем туристскую школу. Бегом! И ножницы захвати.
Вова принес распоротый мешок, ножницы, иголки, суровую нитку. Тут же, в саду, проработав часа два, Миша с Лёней сшили рюкзак. Получился он не очень красивый — швы были грубые, неровные, карманы неуклюже топорщились, и весь мешок почему-то скривился, — зато было видно, что он сделан собственным трудом. Такой тащить на спине — только гордиться! Люди скажут: «Видно, что хозяин его — не белоручка».
— Теперь и я сумею себе сшить, — заявил Дима, наблюдавший за работой.
Вова помчался домой хвастать своим приобретением. Миша разыскал где-то плоскую широкую бутылку и обшил ее куском сукна, прикрепив ремешок, с помощью которого бутыль можно было подвесить на пояс. Получилась фляжка.
Все воскресенье ушло на эти и другие дела. Вечером Лёня вновь собрал друзей в саду и объявил:
— Начинаем занятия.
— Какие занятия?
— С малограмотными.
Он вытащил из кармана компас и карту.
— Видите? Сейчас, ребята, кто-нибудь… э-э… ну, скажем, Веслухин, расскажет нам, как пользоваться этими вещами.
Лёня явно подражал Игнату Семеновичу. А Дима, взяв в руки компас и карту, растерялся, как бывало иногда на настоящем уроке, и забормотал:
— Как пользоваться?.. Это, значит, карта. А это называется компас. Карта раскладывается вот так. Стрелка компаса показывает север. А светлый кончик — на юг… Значит, на юг… А дальше что?
Лёня с Мишей весело переглянулись. Они еще прошлым летом хорошо научились пользоваться картой и компасом. А вот Дима отвечал урок определенно на двойку.
— Смотри, — сказал Миша. — Видишь, на карте обозначен мост. Ну вот, представь, что ты в лесу один и тебе нужно выйти к этому мосту. А дорога к нему не указана, и на местности, вот просто так, без карты, мост не виден. Что ты сделаешь?
Дима силился вспомнить все, что объясняли по этому поводу на уроках географии, но в кладовой его головного мозга, на той полочке, где должны были лежать пачки знаний с надписью «Пользование картой и компасом» — те самые пачки, которые когда-то, слушая Игната Семеновича, Дима небрежно сунул на эту подвернувшуюся ему полочку, — было почему-то пусто.
