Дом ста дорог - Джонс Диана Уинн (книга жизни TXT) 📗

— Вот теперь направо, — продолжила наставления Чармейн, сопроводив их ещё одним пинком в нужном направлении. — Эта дверь ведёт в ванную комнату, а ряд дверей по коридору — в спальни.

— Ясно! — радостно отозвался Питер. — Всё дело в искривлённых пространствах. Вот чему бы я больше всего хотел научиться. Спасибо, — добавил он в конце своей триады и исчез в ванной комнате. Его голос периодически доносился до Чармейн, тихонько пробиравшейся в кабинет двоюродного дедушки Уильяма: «Чудесно! Краны! Вода!».

Девочка скользнула в кабинет и закрыла за собой дверь. Витиеватая лампа на рабочем столе, почуяв её присутствие, тут же начала разгораться, и в скором времени в кабинете стало светло, как днём. Чармейн подошла к столу, приподняла «Das Zauberbuch» и достала из-под неё пачку писем. Девочка хотела убедиться: если Питер сказал правду, то здесь должно лежать его письмо к двоюродному дедушке Уильяму. В прошлый раз Чармейн бегло просматривала письма, и не запомнила, попадалось ли среди них некое от Питера Региса. Если же такого письма попросту не существовало, значит, она имеет дело с самозванцем, возможно даже, замаскированным лаббоком. Поэтому ей жизненно важно было знать правду.

Ах, вот оно, почти в самом конце. Чармейн одела очки и принялась читать:

«Не солгал. Ну хоть с ним всё в порядке,» — подумала Чармейн с облегчением и в то же время с раздражением. Когда она просматривала пачку в первый раз, её взгляд, наверно, выцепил из письма слова «ученик» в начале и «надеюсь» в конце, и поэтому она не придала сообщению особого значения — все они, как две капли воды, походили одно на другое. Похоже, двоюродный дедушка Уильям тоже не предал письму Питера никакого значения или же настолько плохо себя чувствовал, что не смог ответить. Как бы то ни было, Питер — ученик волшебника, и Чармейн теперь придётся жить с ним под одной крышей. Что за вредный тип! «Ну, по крайней мере, он не лжец и не злодей,» — попыталась утешиться девочка.

Её мысли прервал встревоженный голос Питера, раздававшийся неподалёку. Чармейн быстро спрятала письма обратно под книгу, сняла очки и выскочила в коридор.

Из ванной клубами валил пар, а в воздухе парило несколько мыльных пузырей. За завесой пара вертелось нечто бело гигантских размеров, и едва оно заметило Чармейн, как тут же бросилось в её строну.

— Что ты сде… — только и успела воскликнуть девочка, прежде чем нечто большое и белое облизнуло её своим огромным языком, а потом взревело. Чармейн отшатнулась и вжалась в стену: ощущения были такие, как если бы её только что лизнуло мокрое полотенце, а потом рядом протрубил ошалевший слон. Гигантское существо смотрело на девочку жалостливыми глазами.

— Узнаю этот взгляд, — потрясённо прошептала она. — Бродяжка, что он с тобой сотворил?

Питер вывалился из ванной комнаты, хватая ртом воздух.

— Не понимаю, что пошло не так, — пытался отдышаться он. — Я пустил горячую воду. Но для чая нужно погорячее, кипяток. Я решил подогреть её заклинанием увеличения. Увеличить температуру.

— Хорошо придумал, но теперь верни всё, как было, — посоветовала Чармейн. — Бродяжка же стала размером с мамонта.

Юноша чуть растерянно посмотрел на огромную собаку.

— Какой мамонт — она не больше пони. А вот по трубам теперь бежит кипяток, — заметил он. — Да и что я, по-твоему, должен сделать?

— Ты серьёзно? — всплеснула руками Чармейн. Она легонько оттолкнула громадную Бродяжку с прохода и направилась в ванную комнату. Пар повис густым облаком, трубы покраснели почти до предела. Кипяток, и правда, бежал, а точнее бил из всех четырёх кранов и бурлил даже в туалете.

— Двоюродный дедушка Уильям! — закричала девочка. — Как сделать воду в ванной холодной?

— Все объяснения в чемоданчике, моя милая, — донёсся сквозь шум мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма.

— Просто великолепно! — воскликнула Чармейн. Она понимала, что нет времени бежать к чемодану и разбираться в оставленных указаниях: трубы вот-вот готовы были взорваться.

— Охладись! — выкрикнула девочка. — Замёрзни! Вы, трубы, ну-ка немедленно станьте холодными! — она принялась размахивать руками, помогая себе. — Приказываю, охладитесь!

К её величайшему удивлению уговоры сработали. Раздалось громкое «пфффф» — и весь пар исчез, как ни бывало. Успокоился и слив в туалете. Три крана дружно забулькали, и вода из них прекратила течь. Кран на раковине мгновенно покрылся льдом вместе с бежавшей водой, превратив струю в толстую сосульку. Ещё одна сосулька появилась на трубе и нависла прямо над ванной.

— Так-то лучше, — вздохнула Чармейн и повернулась к Бродяжке. Та ответила девочке печальным взглядом всё такой же здоровенной собаки.

— Бродяжка, уменьшись, — уверенно произнесла Чармейн. — Сейчас же. Я приказываю.

Собака грустно повиляла кончиком своего непомерно большого хвоста и осталась прежнего размера.

— Если она зачарованная, — заметил Питер, — то она сама уменьшится, когда пожелает.

— Ой, заткнись! — огрызнулась на него девочка. — О чём ты вообще думал? Кто бы пил такой кипяток?

— Я хотел сделать чай, — ответил Питер, сердито глядя на неё из-под своих мокрых спутанных волос. — А чай, как известно, заваривают кипятком.

Чармейн никогда не доводилось делать чай. Она пожала плечами:

— В самом деле? — и, подняв голову к потолку, тут же задала вопрос: — Двоюродный дедушка Уильям, где мы можем достать чай или какой-нибудь другой горячий напиток?

— На кухне, моя милая, — снова пришёл на выручку мягкий голос двоюродного дедушки. — Постучи по столу и скажи «чай». В гостиной: постучи по тележке в углу и скажи «чай к полднику». В спальне…

Питер и Чармейн не стали дослушивать про спальню. Они запрыгнули в ванную комнату, захлопнули и вновь открыли дверь, — Чармейн грубо повернула Питера налево, — и шагнули в кухню. Развернулись, снова закрыли дверь и снова открыли и, наконец-то, оказались в гостиной, где немедленно принялись искать тележку. Юноша прежде своей спутницы заметил её в углу и подошёл к ней.

— Чай к полднику! — выкрикнул он, начав размашисто стучать по пустой стеклянной поверхности. — Чай к полднику! Чай к полднику! Чай…

Чармейн вовремя подошла к нему и успела удержать его руку в ту секунду, когда на тележке появились чашки с чаем, кувшины молока, пара сахарниц, пшеничные лепёшки, пирожные, варенье, тарелки с горячими гренками в масле и вазочки, полные булочек и шоколадных кексов. Следом возник ящичек с ножами, ложками и вилками. Дети, не сговариваясь, придвинули тележку к дивану и уселись ужинать. Через минуту в дверь протиснулась косматая голова Бродяжки и начала принюхиваться. Заприметив тележку, собака протиснулась в гостиную и уселась неподалёку, положив свою могучую морду на подлокотник дивана, рядом с Чармейн, и мечтательно поглядывала на лакомства. Питер понимающе посмотрел на Бродяжку и угостил её булочками. Собака с такой же, как и прежде, аккуратностью приняла их, и заглотнула одним махом.

Полчаса спустя после сытного ужина, Питер лежал на диване и почёсывал живот.

— Какое всё вкусное, просто чудо, — произнёс парень довольным тоном. — Думаю, голодать нам тут не придётся. Волшебник Норланд, — добавил он проверки ради, — а как нам получить ланч?

Ему никто не ответил.

— Он отвечает только на мои вопросы, — слегка самодовольно подметила Чармейн. — Я сегодня с лаббоком столкнулась, ещё до того, как ты пришёл, так что теперь совсем без сил. Пойду-ка спать.

— А кто такие лаббоки? — спросил Питер. — Какой-то лаббок, насколько знаю, убил моего отца.