Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
– Это хорошо… только почему-то противно.
– Почему?! – искренне удивился Стёпа Лошаткин. – Всё же будет честно!
Сеня возмутился наконец:
– Кап к нам за сто четырнадцать парсеков прилетел, а мы из него дойную корову сделаем, да?! Антошка, не выдумывай!.. Что про нас тогда во всей Галактике скажут!
– Скажут, что умные, – убежденно ответил за Антошку Стёпа. Антошка же тихо повторил:
– Мне ведь и правда нетрудно. Если это надо… Вы хотите?
– Мы не хотим, потому что получится, будто мы все такие, как Степан Степаныч, – подал голос Олик.
Он, Олик стал теперь увереннее в себе. Пека ничуть не обижался на его случайную обмолвку при Кутузкине. Наоборот, он оценил храбрый поступок со съеденным письмом. И даже гордился, что у него такой самоотверженный друг. И другие, поразмыслив, поняли, что Олик – человек нетрусливый и преданный. К словам его относились с уважением.
– Точно сказано, – одобрил Матвей. А Варя добавила:
– Получится, будто мы на уровне этих самых… уу-гы…
Стёпа Лошаткин понятия не имел, кто такие уу-гы, и хотел опять заспорить. Но вмешался Маркони. И разом снял все сомнения:
– Никаких товаров! Ещё неизвестно, как скажется на организме Капа частое болтание через биокамеру. Может, это нарушит стабильность биополя. Какое мы имеем право рисковать!
И все облегченно вздохнули. Хорошо, когда сложный вопрос отпадает сам собой… Матвей подвёл итог:
– Вот так-то, Стёпушка. Побудешь пока в нашей шкуре…
Кстати, о “шкуре”. Сообразили, что нужна одежда. Не идти же Лошаткину домой в таком виде. Варя сбегала к себе, отыскала тренировочный костюм старшего брата (брат из него уже вырос). Костюм оказался длинноват и тесен, и всё же Стёпа влез в него: трикотаж – он ведь растягивается. И получился совсем обыкновенный мальчишка лет двенадцати: чересчур полный, но в общем-то даже симпатичный. Только с зарёванным лицом.
– Глядите, как славно вышло, – бодро сказал Матвей. – Ты Стёпа, привыкнешь и сам не захочешь обратно.
Стёпа сопел и вздыхал.
С этими вздохами он и отправился домой, выпросив обещание, что “обратно” вернут его обязательно и при первой возможности. Уже ничем не грозил. Видать, покорился неизбежному.
А под вечер Стёпа опять появился на дворе у Маркони.
Там шла работа.
Уки из четырёх автомобильных камер и двух досок строили корабль, чтобы плавать в мелководном ближнем водоёме с громким названием “Ямской пруд”. Корабль назывался “Триука”. Придумал это, конечно, Олик. Он сказал, что такое имя, во-первых, отражает суть, а во-вторых, похоже на греческое слово “трирема” – тип старинного судна.
Матвей, Сеня, Варя и Маркони клеили из газеты “Вечерний Ново-Калошин” воздушного змея. Решили показать Антошке, что это за штука и как её запускают с крыши.
Антошка ходил от “змеестроителей” к Укам и обратно, смотрел и старался помогать: ему всё было интересно. Он-то первый и увидел Стёпу Лошаткина. Тот вошёл через калитку и робко сел рядом с ней на дровяные козлы. Антошка сказал Сене:
– Смотри…
Посмотрел Сеня, посмотрели остальные.
Стёпа Лошаткин сидел и поглядывал исподлобья. Этакий новичок, не знающий, примут ли в ребячью компанию. Он был в просторных заграничных шортах и пёстрой майке – тоже, видимо, импортной. Судя по всему, бывший Степан Степаныч выбрал одежду в собственном магазине.
Увидев, что на него смотрят, Лошаткин отвернулся, вытер под носом пухлым кулаком и зябко погладил похожие на боксёрские перчатки колени.
– Ну, чего сидишь-то, – сказал Матвей. – Иди сюда, раз пришёл.
Стёпа приблизился. Стал смотреть на змей. Все неловко помолчали. Наконец Матвей спросил:
– Ну, как дома-то?
– Да ничего, – вздохнул Стёпа.
– Узнала жена-то?
– Узнала… – он усмехнулся. – Она меня в любом обличье признает, никуда не денется. Только крику было – ужас…
– А как ты ей объяснил-то? – нерешительно поинтересовался Сеня.
– Сказал, что сам не знаю… Сел, говорю, в саду на лавочку, размечтался малость, вспомнил, как мальчишкой был, задремал. А когда проснулся – вот уже такой, как есть. Может, говорю, действие каких-то неизвестных науке сил и магнитных полей. Или шуточки космических пришельцев. У нас в городе много чего странного…
– Ты, Стёпа, парень с головой, – похвалил Маркони.
– И она поверила? – спросил Матвей.
– А куда она денется, – опять сказал Стёпа.
– И к врачу не погнала?
– Нет пока… Только велела доверенность подписать, что все права на магазин я ей передаю. Подпись-то у меня прежняя, а сам я куда гожусь такой для бизнеса… – Он вдруг заулыбался, крутнулся на пятке. И тогда все с облегчением рассмеялись. Даже Уки у своего корабля. Потому что увидели: Стёпа Лошаткин не в таком уж отчаянии. Кажется, привыкает.
Лошаткин и в самом деле ощущал непривычную легкость. Конечно, было и огорчение, и ужасная неловкость от того, что он маленький и бесправный. Но в то же время словно тяжкий груз свалился. Это исчез страх. Потому что сейчас ничего со Стёпой не могли сделать ни налоговая инспекция, ни городской прокурор. Что возьмешь с мальчишки? Никто и не докажет, что этот упитанный школьник – владелец магазина “К Вашим услугам”.
С этими-то чувствами Стёпа и ускользнул от грозной Венеры Евсеевны. Удрал, как пташка из клетки. И… отправился к своим недругам, превратившим его в пацана.
А куда ему было идти? Уж коли суждено тебе снова сделаться мальчишкой, нужны приятели.. А кроме нашей компании, никого Стёпа не знал.
Смену настроения у Лошаткина ребята учуяли сразу. И Варя ему сказала:
– Это, Степан Степаныч, будет вам вроде отпуска и курорта. Отдохнете от забот.
Он махнул рукой:
– Какой я теперь Степан Степаныч… Небось останусь дитём до конца дней…
Его опять уверили, что это на четыре недели.
– Да я бы и дольше непрочь. Только супруга грозится, что, если до этого обратно не превращусь, в школу отправит…
Стёпе хором пообещали, что такого кошмара в его жизни они не допустят.
Он заулыбался с облегчением и благодарностью. И вдруг сказал:
– А змей вы неправильно делаете. Надо прогиб побольше, а сюда вот, на нитку, – трещотку… И веревочный хвост – это муть. В наше время хвосты из мочалы делали, она стабилизирует змей в полёте…
– Уки, раздобудьте мочалу, – велел Матвей. – Ну-ка, Стёпа, покажи, как тут с изгибом-то…
Так же как Антошка, Стёпа Лошаткин считался теперь племянником, который приехал в Ново-Калошин на каникулы. Только, разумеется, не племянником профессора, а своим собственным, то есть Степана Степаныча Лошаткина. А сам Степан Степаныч, по словам его супруги, якобы пребывал в длительном отъезде по коммерческим делам.
К новому родственнику Венера Евсеевна относилась со всей строгостью. Ежедневно гоняла его на рынок за овощами, велела поливать огород и делать уборку в доме и в магазине. Порой за излишнюю медлительность или возражения награждала подзатыльниками.
– А вчера выпороть обещала, – горько признался однажды Стёпа приятелям. – За то, что поздно домой пришёл. Говорит, что в следующий раз обязательно…
– Ну и правильно, – злорадно отозвался Пека. – А ты небось думал, что детство – это сплошная радость, да? Ха-ха…
Он один продолжал относиться к Лошаткину непримиримо. Говорил, что не верит ему “даже на огуречный хвост”. Впрочем, на открытую ссору не лез. Вообще Пека стал более сдержанным и воспитанным. Это, без сомнения, сказывалось влияние профессора Телеги, с которым Пека подружился.
Егор Николаевич в свою очередь подружился с Пекиной тётушкой. Он повадился провожать Пеку после занятий домой (говорил, что для разминки), заходил в гости и всё чаще засиживался у Изольды Евгеньевны. Пека был рад. Увлеченная этим знакомством, тётя Золя почти забыла о своих педагогических обязанностях и настолько раздобрилась, что сама отдала Пеке медный таз. Приближалось новое полнолуние.
