Мушкетер и фея (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
— Как же это? — пробормотал Симка.
— А довольно просто. Женька был в Москве, когда красные схлестнулись с юнкерами, открыли огонь из орудий по Кремлю. Не выдержало Женькино сердце — как это снарядами по русской святыне! И ушел он в студенческую дружину, которая помогала юнкерам… А когда красные взяли верх, удалось ему выбраться из Москвы и уйти на юг. Ну а там как у многих. Был уверен, что дерется за Россию против варваров… А я в это время за ту же Россию махал шашкой против буржуев и угнетателей народа…
— А… вы потом, значит, виделись, да?
— Не виделись… Но я получил от него в двадцать третьем году письмо. Из Франции. Передал один человек. По почте такие письма не посылали… Женька писал про все, что с ним было. Сообщал, что с отступившими войсками оказался в Турции, потом перебрался в Париж, устроился смотрителем в какой-то археологический музей… Я ответил, отдал письмо курьеру. А потом узнал, что этого человека застрелили при переходе границы…
— А вам… ничего не было за это?
— За что?
— За письмо. Его ведь, наверно, нашли у того, кого убили…
— Не знаю… Если и нашли, то, наверно, не разобрали, чье оно. Я писал печатными буквами и шифром, которым мы с Женькой пользовались в ученические годы. К тому же без подписи и обратного адреса… Обошлось… А вот что с Женькой стало дальше, я совсем уже не ведаю… Хотя…
— Что «хотя»? — быстро спросил Симка.
— Есть у меня кое-какие сведения, что, когда немцы оккупировали Францию, там одной из групп сопротивления командовал русский эмигрант, археолог и сотрудник музея. Друзья звали его Эжен, а партизанская кличка была «Мойно». Значит, «Монах»… Он, не он? Как узнать…
Мик слушал отстраненно и вертел мяч. Он, конечно, эту историю знал раньше.
— Станислав Львович… а можно я еще спрошу? — Симке стало зябко оттого, что надо задать такой вопрос. Но не задать он не мог. Этот вопрос распирал Симку изнутри будто колючими шипами.
— Спрашивай, голубчик, что хочешь. Чего уж там…
— А вот если бы вы на Гражданской войне встретили друг друга… Женька… то есть Евгений Монахов с одной стороны, а вы с другой… Вы бы стали стрелять?
Станислав Львович сказал сразу, как про самое простое:
— Конечно же, нет. Мало того, всячески помогли бы друг другу.
— А как же…
— Что, Серафим, «а как же»?
— Но… ведь, наверно, у вас и у него была присяга…
— Конечно. Та, что мы дали друг другу на берегу. Она была главнее всех других присяг.
— Потому что самая первая, да?
— В том числе и потому… А главное то, что закон дружбы в мире сильнее всех других. Если дружба настоящая… Я ведь говорил: она не меняет направление так же, как ось гироскопа. Или маятник Фуко…
Мик перебросил вертящийся мяч с указательного пальца на мизинец. Станислав Львович вдруг спросил другим, повеселевшим голосом:
— Я еще вчера заметил: что это у вас, друзья мои, пальцы в чернилах? Может, вы тоже давали какую-то клятву? Расписывались мизинцами на тайном документе?
— Не-а! — Мик наконец уронил мяч. — Мы помогали одному парню! Симка, можно рассказать?
И они наперебой, со смехом, поведали, как выручили Фатяню.
Дед почему-то очень обрадовался:
— Вот видите! Есть в мире постоянные, просто незыблемые вещи! Сколько всего на свете переменилось, а приметы как были, так и остались. Мы в училище тоже просили кого-нибудь макать пальцы в чернильницы, когда шли на экзамен. Особенно по закону Божьему и геометрии…
РАЗНОЦВЕТНЫЕ ПЛАНЕТЫ
Симка сбегал домой и сказал тете Капе, что будет ночевать у товарища.
— А мама знает? — всполошилась тетя Капа.
— Конечно, знает!
Которому Всегда Рядом Симка велел заткнуться. Потому что мама пока не знает, но завтра он ей все расскажет. Значит, никакого вранья…
Рядом с гамаком сложили топчан — из чурбаков и досок. Мик великодушно предложил Симке улечься в гамаке, но тот сказал, что не привык спать в подвешенном виде (вообще-то хотелось, но неудобно было лишать Мика привычной постели).
Солнце будто приклеилось к небу, никак не желало уходить. А когда скрылось, заря долго еще золотила макушки тополей и кленов. Наконец угасла и позолота.
Симка и Мик забрались на сарай. Расчехлили телескоп.
Было тихо, только изредка проталкивались сквозь неподвижный воздух далекие пароходные гудки да из открытого на первом этаже окна доносились обрывки ругани. Это Треножкин выяснял что-то с женой.
В светлом небе не было звезд. Кроме одной — той, что светила в последних отблесках заката. Она сияла дрожащим желто-розовым светом. Симка долго шевелил телескопом, стараясь поймать звезду в объектив.
Мик нервным шепотом сказал:
— Дай мне…
Симка дернул плечом. Но… тут же отодвинулся. Не хватало еще им заспорить в такой момент! Мик, согнувшись, приник глазом к окуляру.
— Ухты-ы…
— Что?
— Сейчас… На, смотри.
И Симка глянул в Сонино стеклышко.
В размытом сером круге дрожало маленькое огненное пятно. Оно не было круглым. Оно дрожало, переливалось, меняло формы. Так играет светом в струях ручья отразившая солнце блестящая пивная пробка. Иногда этот беспокойный блик замирал, и тогда… он превращался в крохотный полумесяц с торчащими вверх рожками!
Мик нетерпеливо дышал у Симкиного уха.
— Смотри, — отодвинулся наконец Симка.
Мик смотрел несколько секунд, потом опять сказал «ух ты».
— Видишь, что она месяц? — шепотом спросил Симка. Казалось, громкий голос может спугнуть чудо.
— Вижу, — так же тихо откликнулся Мик. — А почему?
— Наверно, это Венера. Я читал, что в телескоп Венера похожа на ущербную Луну. Это когда она между Солнцем и Землей. Виден только небольшой серп…
— А все равно яркая, — уважительно сказал Мик.
— Конечно. Венера же…
По очереди несколько раз еще посмотрели на Венеру. Она то расплывалась в огненную лужицу, то на секунду опять обретала «лунную» форму — снисходительно давала мальчишкам полюбоваться своим настоящим видом.
Была ли это в самом деле Венера, потом повзрослевших Симку и Мика одолевали сомнения. Но в тот июньский вечер ничто не мешало их радости.
— У меня книжка про полет на Венеру есть, называется «Страна багровых туч». Папа недавно привез из Москвы… — шепнул Мик.
— Интересная?
— Лучше всех, какие я про космос читал. Там все так, будто по правде было…
— Дашь почитать?
— Хоть сию минуту!.. То есть завтра утром.
Симкиной душе стало тепло-тепло. От всего, что сейчас было. От переливчатого полумесяца Венеры, который словно попал сюда из сказки, похожей на историю про африканского Мика. От вечерних запахов нагретого за день кровельного тёса, остывающей после дневного жара лебеды и тополиных листьев, которые пахли, как после дождя, хотя на самом деле дождя нынче не было (наверно, тополя на закате вбирали влагу из воздуха). И оттого, что рядом дышал Мик…
«Может, все это и называется счастье?» — мелькнуло у Симки.
Который Всегда Рядом шевельнулся было, чтобы отпустить язвительное словцо, но Симка мысленно цыкнул на него — так что бедняга свернулся в клубок и притих, будто набедокуривший кот…
Полюбовавшись на Венеру, пошарили телескопом по окрестным крышам и дальним домам нового пятиэтажного квартала. Крохотные для простого глаза окошки в телескоп казались громадными, занимали все пространства объектива. Но различить в них (бледных и перевернутых) ничего было нельзя, только неясные тени («Да и зачем подглядывать, не шпионы же мы», — сказал Мик).
Потом, запрокинув головы, Симка и Мик увидели, что над ними светит крупная звезда. Почти такая же яркая, как Венера, только не желто-розовая, а голубая. Чтобы посмотреть на нее в телескоп, пришлось ложиться на спину и втискивать голову между низко опущенным окуляром и крышей.
Звезда — это не планета. Известно, что даже в самые крупные телескопы невозможно увидеть шарик или диск звезды. Только блеск увеличивается во много раз. Здесь голубой блеск тоже увеличился, разбросал яркие брызги по всей ширине линзы. И это было здорово! Как путешествие в глубину Вселенной!..
