Мушкетер и фея (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Но главная задача оставалась пока невыполнимой.
Задача эта была — посмотреть на Луну. Какая она будет в «телескоповом» приближении?
— Такое свинство! Когда не надо, она торчит в небе при ясном солнце, а сейчас ее фиг дождешься, — плачущим шепотом ругался Мик.
Но сколько ни ругайся, астрономические законы не изменишь. И по этим законам ближайшее к нам небесное тело должно было взойти посреди ночи, в «ноль два часа ноль семь минут». Это Симка и Мик прочитали в отрывном календаре, который висел у деда.
В конце концов решили, что пока следует полежать, чтобы зря не тратить силы. Мик сбегал в дом и принес будильник:
— Если заснем, он нас растрясет…
Спать не хотелось. Хотелось лежать и неторопливо разговаривать. Мик в своем гамаке крутил над собой мяч. Симка на топчане глядел из-за краешка одеяла на голубую звезду. Рядом с ней проступила в небе еще одна, крохотная.
Мик рассуждал: какого цвета была шерсть у зверя с кошачьей мордой и рогами и какого он был роста? Гумилев ничего про это в своей сказке не написал. Симка попробовал представить со всей точностью: в самом деле, какой он, этот «с кошачьей мордой, а рогат»? Морда виделась отчетливо и была добродушная, как у дяди-Мишиного кота Тимофея. А рога горели золотом, будто у придвинувшейся из космоса Венеры. Симка хотел объяснить зверю, что это неправильно: такими огненными рогами он распугает всех обитателей ночных джунглей. Зверь заспорил: ты, мол, ничего не понимаешь, мне сам Гумилев сказал, что так должно быть. В голосе спорщика почудились знакомые интонации. И Симка вдруг сообразил, что это не только «рогато-кошачий» зверь, но и Который Всегда Рядом. Надо же, спелись… Но зверь перепуганно вздыбил спину и совершенно по-кошачьи сиганул в темноту. Оттого что раздалось тарахтенье!
Это был будильник!
Мик сидел в гамаке и обалдело тер глаза.
Симка помотал головой
Посмотрели друг на друга, засмеялись. Потому что хорошо, когда рядом…
Оказалось, что будильник поспешил. Вернее, наблюдатели поспешили. Луна в «ноль два ноль семь» должна была появиться лишь над горизонтом. А ведь надо, чтобы над крышами! И к тому же… (это Симка сообразил) в календаре-то московское время! А здесь как оно действует?
Забрались на сарай. Ожидание казалось отвратительно долгим. Хотелось спать, но, когда начинали клевать носами, сон прогоняла ночная зябкость. Попробовали закутаться в клеенку, которой днем был укрыт телескоп. Но клеенка была холодная, скользкая. Пришлось спуститься с сарая, натянуть рубашки. А потом опять сели на крыше, прижавшись и облапив друг друга за плечи.
Заспанная розовая четвертинка Луны наконец вылезла из-за пятиэтажек.
Засуетились, задевая друг друга локтями, Симка стал наводить… Что-то дымно-желтое, неясное вползло в поле зрения. Симка задвигал дюралевой трубкой, чтобы наладить резкость… Невероятно таинственная страна приблизилась из космической пустоты. Изрытые воронками равнины, скалистые кольца, пики, ущелья, хребты… Выпуклая граница этого неземного мира была очерчена зубчатой кромкой горных хребтов. Другой его край растворялся в пространстве… То и дело лунный пейзаж вздрагивал, терял четкость, по нему пробегали похожие на прозрачных медуз пятна. И все же он был различимым, близким. Прямо хоть рукой потрогай… Восторженный озноб пробегал у Симки под ковбойкой.
— Сим… — укоризненно шепнул у его щеки Мик.
— Ох, да… — спохватился тот и уступил место.
И теперь Мик взволнованно задышал у окуляра…
Месяц заползал все выше, делался ярче. Приходилось все больше задирать трубу телескопа. Меняя друг друга, Симка и Мик все смотрели, смотрели на лунное чудо, которое то расплывалось, то обретало выпуклую четкость — как бы делилось с мальчишками своими тайнами
Наконец решили, что пора в постель. Укрыли клеенкой телескоп. Спустились, улеглись. И теперь спать не хотелось нисколечко.
— Симка…
— Что, Мик?
— Я когда смотрел, мне вдруг знаешь что показалось?
— Что?
— Будто эту Луну, все ее горы и кратеры сделали мы сами…
— Ну да! Потому что ничего такого раньше не видели, а тут вдруг вон как… И потому что сами смастерили телескоп… И знаешь, что интересно? Вот всякие там пятна и отблески разноцветные… они вообще-то из-за того, что стекло такое, не очень подходящее для астрономии. А мне вдруг пришло в голову, будто это над Луной летучие острова и города. С неземными жителями… Будто из страны за волшебной дверью…
— Сим, я понимаю… Я раньше тоже придумывал такое… про волшебные планеты. Даже рисовал их…
— Покажешь?
— Ладно… А хочешь сейчас? Я принесу! -
— Ты разбудишь Станислава Львовича…
— Ха! Он даже от бомбы не проснется после снотворного! Нести?.. Или спать?
— Неси!
Мик перекинул Симке мяч и умчался. Симка попробовал покрутить мяч на пальце, но ничего не получилось. Видимо, мало закона вращения, нужен и навык…
Мик прибежал через минуту. Принес толстый школьный альбом для рисования и фонарик. Сели рядом на топчане. Фонарик был очень яркий, ударил по листам белым светом.
На развернутых листах царило темно-синее небо с лучистыми крестиками звезд. И в этой синеве светились разными красками выпуклые шары.
Это были шары с океанами и материками. С зелеными равнинами и красно-коричневыми горами. С белыми полярными шапками и кудрявой пеной облаков…
На каждом листе помещались по две или три планеты. Между ними летели спутники и ракеты, а на планетах кое-где виднелись домики и рыцарские замки, по мелким гребешкам океанов плыли парусники и похожие на «Тортилу» пароходы. На островах светили маяки.
— Ми-ик… Ты такой художник…
— Да ладно тебе… Это я так…
— Ничего себе «так»! Тут про каждую планету можно напридумывать кучу сказок. Как про Мика и Луи или про Тони с волшебной дверью…
— Я… иногда и придумываю. Когда рисую… или потом, когда смотрю на них… Особенно если болею или если на улице дождь и не хочется никуда идти… Сим…
— Что?
— Если хочешь, можно… придумывать вместе…
— Я хочу!.. А ты можешь нарисовать Луну, как мы ее видели? С разноцветными пятнами и городами?
— Попробую… Ох, Симка, я знаешь что подумал? Вдруг на такую Луну улетел с Земли Луи? К Архи-стра… тигу Михаилу? Потому что Лу-на и Лу-и…
— Может быть. Это, наверно, только с Земли кажется, что там одни горы. А наверно, там есть и сады, и всякие чудеса…
— Какие придумаем, такие и будут, — сказал Мик.
Под каждой планетой печатными буквами было написано название. «Лебединка», «Снежная», «Ромашка», «Штормовая», «Планета Ласточек», «Рыцарская», «Семизвездная»… Мик перевернул лист. На открывшемся развороте были еще четыре планеты — «Водопадная», «Юнона», «Легенда» и… «Мама».
Мик застеснялся, хотел прикрыть «Маму» рукой, но понял, что поздно и глупо.
— Это я маме на день рожденья… Ну не точно эту, здесь набросок. Я сделал большую, в рамке…
Планета была радужная, как мыльный пузырь, но в основном бирюзовая. Там и тут над ней курчавились маленькие белые облака. На зеленом выпуклом континенте подымался дом, похожий на тот, где жил Мик. А рядом с домом (и ростом почти до крыши) стояли пышноволосая женщина в красном платье и мальчик в белых штанах и синей рубашке, с желто-коричневыми волосами и голубыми глазами-каплями.
— В точности ты… — веселым шепотом сказал Симка. Но за этим весельем он прятал подкатившую грусть. Мысли о маме. Что с ней сейчас?.. Хотя, наверно, ничего особенного. Скорее всего, спит, положив рядом Андрюшку. И, может, видит про него, про Симку, хороший сон…
«Но уж конечно, не видит, как ты обманом удрал из дома и ночуешь в чужом дворе…»
«Замолчи, балда!»
— Что? — удивился Мик.
— Ой, нет, это я про себя… А что дальше, на других листах?
— Да там ничего интересного…
— Ну, Ми-ик…
Он не очень сопротивлялся, дал перевернуть лист.
Вот это да! На листе были моряки и пираты! Целая толпа. Очень разные и невероятно яркие. В разноцветных косынках и клешах, с пестрыми кушаками, с развевающимися, как флаги, широченными матросскими воротниками — не только синими, но и зелеными, оранжевыми, белыми, алыми, полосатыми. У морских бродяг были носатые храбрые лица, рыжие, черные и желтые кудри, бакенбарды и усы. Из-за поясов торчали изогнутые пистолетные рукояти.
