Мушкетер и фея - Крапивин Владислав Петрович (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– А спать за меня будет Пушкин?
– Вовочка… Ну, ты же ученый. Ученые ради науки… они даже на костер шли!
– Идите вы сами на костер, – бесчувственно отрезал Вовка, но вдруг поморгал и спросил: – А ступка эта… Вы ее только на время даете? Или…
Джонни горячо заверил Алхимика, что замечательная ценная историческая ступка дарится ему на веки вечные.
– Ну ладно, – смягчился Вовка. – Завтра наведайтесь…
Наведываться не пришлось. Джонни еще спал, когда примчалась Катя.
– Готово!
Джонни взлетел с постели.
– Принесла?
– Нет. Оно в холодильнике остывает. Вовка сказал, что через полчаса можно забрать… Давай скорее, а то он заляжет спать, не достучимся!
Через минуту ранние прохожие вздрагивали и смотрели, как два курчавых мальчишки-велосипедиста летят, не разбирая дороги и пугая кур.
В конце Песчаной улицы, где начинались кварталы новых домов, светловолосый велосипедист хотел на скорости перескочить канаву и полетел в траву…
Джонни поднялся, качая головой. Катька подскочила и деловито ощупала его голову, руки и ноги. Она считала себя великим медиком.
– Да все в порядке, – нетерпеливо сказал Джонни.
– Не все, – возразила Катя. – Вон на коленке…
– Да это старая царапина!
– Я не про царапину. Вот здесь кожа чуть-чуть соскоблена.
– Да чуть-чуть же!
– Все равно. Если верхний слой кожи разрушен, могут проникнуть микробы и начнется воспаление… Придем к Вовке – продезинфицируем…
Джонни думал увидеть Вовку заспанным и хмурым, но Алхимик был весел и бодр – как истинный ученый, завершивший удачные опыты.
– Сейчас принесу. Хватит на дюжину лысых, – пообещал Вовка. Но Катя строго сказала:
– Постой. У тебя есть перекись водорода? Джонни коленку сбил.
Вовка пригляделся, пожал плечами, но ответил:
– Пожалуйста. У меня даже получше есть.
Он зачем-то притащил ком ваты, рулон бинта и плоский зеленый флакон. Скрутил ватный шиш и пропитал жидкостью из флакона.
– Давай ногу.
Джонни, привыкший уступать Катьке в мелочах (чтобы не уступать в серьезных вопросах), послушно поставил ногу на табурет.
У жидкости был странный, но приятный запах. Она холодила кожу.
– Все, – сказал Вовка, старательно помазав коленку. – Теперь надо забинтовать.
Тут уж Джонни вскипел:
– Да вы что, сумасшедшие оба? Даже не поцарапано, а вы…
– Надо сутки в тепле держать, – объяснил Вовка. – Там же сказано.
– Что сказано? Где?
– Здесь. – Алхимик взял со стола знакомый лист. – Вот… «Смазанный участок кожи укрыть и держать в тепле до появления первых признаков растительности…»
У Джонни захолодело в желудке.
– Ты что? – спросил он слабым голосом. – Ты мне… этой дрянью мазал?
Он хотел торопливо стереть Вовкино снадобье ладошкой, но тот поймал его за руку.
– Не вздумай! Тогда и на ладони волосы полезут. Да и бесполезно, уже впиталось…
Джонни посмотрел на Вовку в упор неприятным взглядом.
– Проверить-то надо, – хладнокровно объяснил Алхимик. – Я за свою продукцию отвечаю.
– Ну и проверял бы на себе, дубина! – взвизгнул Джонни. – Мазал бы себе хоть… – он быстро взглянул на Катю, – хоть поясницу!
– Я, значит, делай, я мажь, я испытывай, – возразил Вовка. – Всю работу один. Я вам кто? Лошадь?
– Ты не лошадь. Ты осел, – печально возразил Джонни. – Как я теперь буду с волосатой коленкой?
Алхимик пожал плечами.
– Брить будешь, пока лето. А зимой все равно не видать. Даже теплее… По крайней мере, не будет ревматизма коленной чашечки.
В последних словах Джонни уловил издевательскую нотку и молча врезал коварному Алхимику по скуле. Вернее, хотел врезать. Вовка тоже был не промах, он защитился и двинул Джонни в плечо. Тот не устоял, но, падая, ухватил Вовку за ногу. Колбы на столе подпрыгнули и задребезжали…
Катя взяла с подоконника большую кастрюлю, тщательно понюхала содержимое, убедилась, что там вода, и аккуратно вылила ее на сцепившихся противников.
Джонни и Вовка, фыркая, разлетелись по углам комнаты. Вовка осторожно держался за нос, и это слегка примирило Джонни с действительностью.
– Я в общем-то и не хотел на тебе испытывать, – примирительно объяснил Вовка. – Я хотел помазать соседского кота, у него плешь от лишая. А ты сам, как нарочно, со своей коленкой…
– Джонни, – ласково позвала Катя. – Если уж Вовка сделал лекарство от облысения, то лекарство наоборот он еще легче сделает.
– Запросто!.. Со временем, – откликнулся Вовка.
– Давай бутылку, – хмуро сказал Джонни.
Вовка очень осторожно отлил половину жидкости из флакона в пузырек поменьше.
– Кое-что оставлю. Для кота… А ногу-то давай забинтуем. Всякий опыт надо доводить до конца.
Тугой бинт мешал сгибать ногу и крутить педали. Джонни и Катя пошли пешком, а велосипеды вели «под уздцы». Теперь Джонни размышлял спокойнее и находил, что у случившегося есть две стороны. Конечно, будут лишние хлопоты с бритьем, но в то же время он, Джонни Воробьев, станет единственным в мире человеком, у которого на коленке растут волосы. А быть в чем-то единственным всегда приятно: возможны известность и слава.
Джонни подумал, не поделиться ли этой мыслью с Катей, но Катя шла какая-то рассеянная и смотрела под ноги. Вдруг она сказала:
– А все-таки Шестопалов – молодец.
– Дурак он и нахал, твой Шестопалов! – моментально вспылил Джонни.
– Почему это мой?
– А кто все время – «Вовочка, Вовочка»?
– А как бы я его упросила? С людьми надо лаской… Вот попробуй сам когда-нибудь – увидишь…
Джонни попробовал, когда начал разговор с Верой Сергеевной:
– Вера, скажи, пожалуйста, не могла бы ты объяснить мне, где живет Валентин Эдуардович? Извини, что я тебя отвлекаю, но мне очень-очень надо.
Ласка и вежливость не помогли.
– Уйди, чудовище, – сказала Вера. – Ты хочешь сделать ему очередную гадость?
Джонни потупил глаза.
– Я хочу извиниться… За тот случай…
Вера остолбенела. Она уронила черный грифель, которым красила ресницы, и забормотала:
– Тогда я… да, конечно… Сейчас… Женечка, а это правда?
– Честное слово, – мужественно сказал Джонни.
Вера суетливо написала ему гостиничный адрес.
– Только ты, Женечка, сегодня же… А то он завтра утром уедет.
– Ой! Он же хотел послезавтра!
– Его вызвали в институт принимать вступительные экзамены. Завтра в девять у него последняя лекция, а потом он на поезд… Ты иди лучше прямо сейчас, он у себя.
Джонни и сам понимал, что надо спешить. Но Вера уговорила его сперва надеть чистую рубашку, а потом припудрила синяк (который стал уже светло-желтым и называться синяком не имел права).
Видимо, она сбегала к телефонной будке и предупредила Валентина Эдуардовича, потому что он ждал Джонни. Он встретил его у входа в гостиницу, сказал надутой администраторше «это ко мне» и заговорил с Джонни, когда еще шли по коридору:
– Женя, я чрезвычайно рад, что вы пришли, но вы совершенно зря волнуетесь по поводу того случая. Уверяю, я на вас не в обиде… Вот моя комната… Вот, садитесь в кресло… Наоборот, ваше выступление доставило мне большое удовольствие. Оно было в меру темпераментным и крайне актуальным. В самом деле, эти безобразные современные постройки среди исторических кварталов у самого крепостного холма… Это чудовищно!
– Все-таки я виноват, – вздохнул Джонни, останавливаясь у громадного кресла. – Вы уж извините меня, Валентин Эдуардович… Но у меня еще один вопрос. Можно?
– Ну разумеется! Прошу.
– Можно прямо?
– Конечно!
– Совсем прямо…
– Да-да, Женя! Я весь внимание. Ваша прямота мне весьма импонирует.
Джонни встал за кресло, уперся подбородком в его шершавую спинку и поднял ясные глаза.
– Вам нравится Вера?
– А? – сказал Валентин Эдуардович и нервно погладил лысину. – М-м… То есть да. Да… Но, увы, мне кажется, я ей не нравлюсь.
