Кусатель ворон - Веркин Эдуард (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Поглядели друг на друга.
– И что дальше? – спросил Илья.
– Наверное, ничего. Я пойду к себе, а ты к себе.
– Без штанов?
– Скажешь, что потерял их в бою. Или в кабаке заложил, Серов так всегда делал. Ладно, Репин, творческих успехов тебе.
– Да пошел ты… – как-то неуверенно ответил Илья.
А я поспешил к нашему автобусу. Мокрый, едва не загрызенный Карамом, побитый творческими работниками, глубоко разочарованный в жизни вообще и в человеке в частности.
Вот тебе и Плёс. А ведь все еще впереди. Всё Золотое кольцо. Суздаль, и Владимир, и Муром. Не говоря уж о Кологриве. Хотя Кологрив, кажется, в Золотое кольцо не входит. А там, между прочим, снежный человек.
Глава 2
Уроки акробатики
Тот день начался с пальца, что само по себе ничего хорошего не предвещало.
Палец ныл. Это была еще не полноценная боль, но уже ее неотвратимый предвестник, под ноготь медленно вползала безжалостная игла, ржавая и в придачу еще и раскаленная.
Я узнал ее даже через сон, и через сон же понял – вырваться не получится. Впрочем, сон к боли приложился вполне подходящий, снилось мне, что я иду через поле и наступаю левой ногой на ос, кусающих меня ровно в палец.
Это был знак.
Потом я проснулся окончательно и обнаружил на шторе саранчу – второй знак. Здоровенного, почти с кулак, зеленого кузнечика, вселяющего трепет и наводящего ужас, он прицепился к тюлю и задумчиво покачивался справа налево, не шевелясь, как ненастоящий. На тумбочке рядом с кроватью так же задумчиво сидел какой-то посторонний репейный кот, следивший за саранчой с гастрономическим интересом. Я шуганул кота и подумал, что все это наверняка неспроста. Саранча на занавесках просто так не бывает, наверняка… И кот.
Это нашествие. Вчера был хороший ветер, и в район занесло стаю саранчи, теперь под угрозой оказался урожай…
Я потер лоб, вспоминая, что вообще растет у нас в районе. Горох. Клевер. Овес. Сурепка. Интересно, что такое сурепка? Супер-репка, овощ нового поколения. Желтенькое что-то растет возле Усолья, наверное, это сурепка и есть… Лён! Интересно, саранча лён жует? По весне сорок гектаров льном засеяли, да не простым, а каким-то стратегическим, из него костюмы для МКС шить будут с повышенными свойствами, губернатор приезжал еще, сам за сеялкой сидел, обещания раздавал, наш лен – самый космический лен в мире, самый прочный, самый гигроскопичный, самый практичный.
А теперь это все сожрано саранчой!
Я сел в постели, снял со стены фотик, снял саранчу в макро. Ничего, пойдет. Потом пришоплю скафандр, вроде как она его поедает, статья что надо получится, и название можно придумать…
«Надежды не оправдались», «Пожранный космос», ну, или что-нибудь еще в духе инфернальной журналистики, как раз для пятничного выпуска. Может, и пропустят. Кстати, саранча сейчас в тренде, вчера во «Времени» показывали, на юге настоящее нашествие, жгут огнеметами, давят асфальтоукладчиками.
Я встал, потянулся, на всякий случай поймал саранчу в банку и отправился умываться. Надраивая зубы старомодным зубным порошком, я размышлял – предложить ли статью про саранчу Кузовлеву или сразу повесить ее на сайте? Для сайта она была слишком постная, для Кузовлева слишком жареная, вот если бы саранча съела, допустим…
Что еще можно съесть саранче, я не знал и на всякий случай включил радио. И порадовался во второй раз за утро – в местных новостях с гордостью сообщали о пробке, возникшей возле моста, на котором умудрился застрять ракетоносец с «Тополем». В результате сего неприятного события на работу опоздали несколько сотен граждан, в пяти цистернах скисло молоко, и вообще, транспортный коллапс приобрел районные масштабы. Поэтому я бестрепетно отринул завтрак, захватил камеру, диктофон, запрыгнул на мопед и погнал к мосту.
То, что увидел, превзошло самые смелые мои ожидания. Ракетоносец действительно застрял, причем нелепо – снес деревянные перила и вывесился с моста передними колесами, перегородив движение вмертвую, в результате чего на обоих берегах скопилось изрядное количество транспорта.
Цистерны с молоком пытались перебраться через реку вброд и тоже застряли, пара грузовиков и джипов скучали в воде рядом, водители загорали на крышах. На склонах теснились легковушки, автобусы и даже несколько автокранов, машины гудели, люди свирепели, я вздохнул с удовольствием и начал снимать.
Остановился через полтора гигабайта. Репортаж получился неплохой, отчасти даже отличный. Я был доволен.
Вот кадры.
Разгневанные автомобилисты пытаются линчевать незадачливого солдатика.
Инспектор ГИБДД растерянно падает в воду.
Водители молоковозов сливают молоко в реку.
Катастрофен, однако. Назовем «Если завтра война».
Никакого развития ситуация не предполагала, ракетоносец мог вытащить только другой ракетоносец, а его обещали лишь к вечеру. Я немного погудел мопедом, поддерживая недовольную общественность, и направился в редакцию «Речника» писать статью про дыру, возникшую в обороноспособности державы.
Я прокатил через весь город, перебрался через ж/д линию и остановился возле здания типографии, в котором по совместительству располагались газета «Речник» и студия юных журналистов «Окуляр». Поднялся на второй этаж, в зной, в пыль и тоску провинциальной журналистики, хотел прошмыгнуть в свою каморку незаметно, но не получилось.
– Витенька, – прочирикала недреманная секретарша Марина. – А загляни-ка к Петру Сергеевичу.
– Сейчас?
– Угу, – Марина поглядела на часы. – Через пять минут. Садись пока.
Я сел к стене, к приятно прохладной батарее, понюхал каланхое, любимый цветок моей матушки, он от всего, Марина поглядела на меня и спросила:
– Витенька, а это правда, что ты можешь с ходу любому человеку кличку придумать?
– Правда, – сказал я правду. – Могу.
– А мне?
– Тебе я давно придумал. Ты – Незабудка.
На самом деле просто Будка, но лучше Марине про это не знать.
– Незабудка… – Марина мечтательно закрыла глаза. – Интересно как. А вот Сарапульцева, допустим? Ну, та, что полы в клубе моет? Какую бы ты ей придумал кличку?
– Сарапульцева – это и так кличка.
– Да? А я и не знала… Ей подходит. Ну вот, а, допустим…
Марина оглянулась на портрет губернатора.
– Не надо впадать в крайности, – посоветовал я. – Ты знаешь, что любого человека можно прослушать через мобильный телефон? Органы начеку, все пишут.
– Какой ты скучный, Бенгарт… – зевнула Марина. – Слушай, а вот ты эти ролики интернетные делаешь, ты за них сколько денег…
Сработал интерком, непредвещающий голос Кузовлева велел мне заходить. Я зашел.
В кабинете было, как всегда, накурено, возле стены стояли пыльные сапоги главреда – Кузовлев с утра объезжал окрестности для рубрики «Вести с полей». Хотя лично я предлагал делать «Вести с полей» проще – брать позапрошлогодние вести и всего-навсего менять даты. Все равно их никто не читает. Но Кузовлев так не мог, добросовестный человек, олдскульный.
А сейчас Кузовлев сидел на своем месте, печально ел рыбу из фольги.
– Здравствуйте, – сказал я.
Кузовлев кивнул, тут же подавился костью и принялся ее доставать двумя пальцами, я пожалел, что не взял скрытую камеру, отличная быдлеска бы получилась. «Рыба Хе Хе», так бы назвал.
– Может, «Скорую»? – предложил я. – А вдруг умрете?
Но Кузовлев изловчился и постучал себя кулаком по спине, выбил кость, выплюнул на стол и сказал:
– Виктор, ты мне очень надоел.
После чего достал папку и блюкнул ее на стол. Красная прозрачная папка с пуговицей и резинкой, я ее специально заказывал по Интернету – для солидности, для стиля. В папке статья, перечеркнутая таким же красным, даже сквозь обложку видно.
– Виктор, – Кузовлев редакторски насупил брови и постучал по пластику. – Виктор, это что?
– Статья.
– Статья…
Кузовлев снял резинку с пуговицы, вынул лист, помахал им в воздухе.
