Внуки красного атамана - Коркищенко Алексей Абрамович (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Егор пригляделся к нему сверху. Приодет - фу-ты ну-ты! Брюки наглажены, сорочка на нем белая, в голубую полоску. Штиблеты модные - с тупыми носами... Что ж, дядя Назар зарабатывает крупно. В штреке уголек ковыряет. В почете он на шахте "Нежданной". Застрельщик соревнования. С самим Стахановым лично знаком. Дядю Назара Егор знал мало. В двадцать шестом году, когда он только родился, дядя Назар скрылся с дочкой бывшего урядника Шляхетникова - украл ее, так как тот не хотел родичаться с коммунистом Запашновым. Показался он в станице года через три, после рождения Миши, старшего Санькиного брата. Шляхетникова к тому времени за всякие недоразумения с Советской властью сослали в Сибирь...
Егор, отдуваясь, спустился вниз.
- У-у, набил живот! - сказал Санька, крепко пожимая руку. Показывая, между прочим, ему свою силу. - А ты здорово вырос...
- Я-то вырос?! Ты на себя оборотись. Вот ты вырос, настоящим мужиком стал. Небось, жениться собираешься, а?
- Тю на тебя, братуха!
Они посмеялись, тиская друг друга.
- Ты с отцом приехал? - спросил Егор.
- С ним, с паханом. В отпуске он. Ему путевку в санаторий давали, а он отказался: поеду, говорит, к тете Фекле лечиться. На пользу, мол, ему идут ее настойки и наливки. Уже в подвал залез, сидит там с дедом и Феклой. Гудят, регочут.
Пошли искупаться. Донец - сразу же за левадой. Разделись у старых тополей, полезли в воду. Санька плавал неважно, побаивался глубины; и Егор на этот раз не насмешничал, обвиняя братана в трусости. А раньше ему было почему-то интересно поиздеваться над ним, посердить его. Но, право же, где было Саньке научиться хорошо плавать? В вонючей, черной от угля речке Грушевке, протекающей мимо их шахтерского города, где и воробью по колено?..
И обидчивый, самолюбивый Санька, быть может, в благодарность за его деликатное поведение чуть позже, когда они возвращались с купания, поделился с ним своей тайной:
- А ты знаешь, под домом Феклуши есть тайный подвал и подземные ходы.
- Да ну?! - поразился Егор. - Откуда тебе известно?
- Оттуда и известно. - Санька ухмыльнулся. - Шарил-шарил и нашарил.
...Достав из рюкзака фонарик, Санька завел Егора в каморку, заставленную всякими старыми вещами. На крючьях по стенам висели оклунки о разным добром, пучки засушенных трав. Освободив одну сторону каморки, Санька сказал:
- Вот здесь, Ёрка, вход в подполье. Попробуй найди его и открой.
Широкие, крепкие доски пола, прибитые гвоздями к лагам, выглядели одинаково. Егор потоптался по ним, попрыгал.
- Ни за что не догадаешься, как найти лаз и открыть его. Все доски как будто прибиты гвоздями. Но есть фальшивые. Тут хитро придумано. Смотри внимательно.
Санька поднялся на расшатанный венский стул, снял оклунок с тыквенными семечками с кованого крюка и стал проворачивать его вокруг оси. Где-то в стене звякнула пружина, под полом что-то щелкнуло - и торец крайней от стены доски отошел от средней лаги. Санька спрыгнул со стула.
- Теперь берем эту доску, приподнимаем и вынимаем второй конец из-под стены... А ну, помоги, а то тяжела доска.
Запор был устроен в дубовой лаге, от нее в каменную стену отходили рычаги, а в доске - забиты ушки, в которые заходили защелки запора, когда закрывался лаз.
- Да, придумано хитро, - сказал Егор, заглядывая в темное подполье. - И как только ты догадался найти его и открыть?!
- У меня ж нюх есть на такие хитрости. Ну и привычка все трогать, крутить, поворачивать, всюду заглядывать... А вообще-то, было так. Заглянул я в эту каморку в прошлом году. Босиком был - на дворе жара-жарынь. Зашел, стою, приглядываюсь, полутьма тут, окно ставней прикрыто. И тут слышу ногами из-под пола прохладным сквозняком потягивает. Ага, думаю, тут что-то есть! Ну и начал шарить, все трогать, крюки на стенах туда-сюда проворачивать. Ну один, вот этот, провернулся... - Санька осветил фонариком каменные ступеньки, уходившие вниз.
Они спустились в небольшое пустое помещение. Его стены были выложены блоками пиленого ракушечника. Луч фонарика высветил два хода, вырубленных в желтых каменных отложениях. Первый, короткий, ход вел влево, под дом, второй, длинный, - фонарь не досвечивал до конца - шел прямиком за фундамент глухой стены.
Приложив палец к губам, Санька поманил Егора в короткий ход, заканчивавшийся невысокой дверью на кованых завесах, часто усеянной шляпками болтов. Вдруг из-за двери послышался смех, оживленный разговор. Егор вздрогнул.
- Что это? Откуда?
Санька прыснул смехом, зашептал:
- Своих не узнаешь? Тут вход в большой подвал, где Феклуша держит свое варенье, соленье и настойки... Слышишь, весело им! Пахан знает, куда ехать. Прохладно тут и есть что вкусного выпить.
- Как открывается эта дверь? - спросил Егор. Санька осветил рычаг, торчавший из стены сбоку.
- Потянешь его вниз - и дверь открыта. Но с той стороны дверь ни за что не найти - она замаскирована блоками ракушечника. Они держатся вот на этих болтах. Видишь шляпки? Открывается дверь оттуда так, как и в подполье лаз: стоит развернуть один из крюков - там такие же крюки из стен торчат, на них полки лежат - и пожалуйста, мотай на все четыре стороны...
Второй ход имел в длину метров двадцать и шел немного под уклон. Егор и Санька продвигались по нему почти не сгибаясь, но дверь, на которой также виднелись шляпки болтов, была невысокой. Запор у нее был устроен, как и в двери, ведущей в большой подвал. Санька нажал на рычаг, тихо зазвенела скрытая в стене пружина, и дверь чуток отошла от косяка. Они надавили ее плечами. Скрипнули завесы, подземный ход осветился зеленоватым дневным светом, и горячий воздух, пахнущий чебрецом и полынком, обвеял братанов. Они выбрались наружу и оказались под зеленым колпаком из кустов карагача и держи-дерева, заплетенных колючей ежевикой, на крутоватом склоне балки, из которого торчали выходы желтых пластов ракушечника. Сквозь густую листву Егор едва разглядел противоположный, тоже весь в зарослях кустов и колючих трав, склон балки и в конце ее - синеву реки. Наружная сторона двери была скрыта от случайных глаз неровными кусками желтого пористого камня. Они, по-видимому, были закреплены на болтах.
- Смотри, как открывается дверь с этой стороны, - сказал Санька. - Вот тут, под косяком, - дыра, вынимаем этот камень, который закрывает ее, а в дыре есть кольцо, за кольцо цепь прикована. Я тяну за кольцо, видишь, защелка затягивается в косяк - и дверь открывается, надо понимать.
- Ты у Феклуши спрашивал про подполье и подземные ходы?
- Нет. Не хотел показать, что знаю про них.
- Она никогда при нас не упоминала об этом. Держит в секрете, а?
И тут Егор вспомнил, как однажды Миня в застольной беседе с Евтюховым и Пантюшей упоминал про какие-то неизвестные подземные ходы и подполье, где он, раненый, прятался от беляков в девятнадцатом году. "Из-под носу ушел oт них!" - хвалился дед. Не эти ли ходы и подполье он имел в виду?
Дом, где теперь жила Феклуша, строил Михаил Тропаков, отец ее мужа. Был он, передавалась легенда, революционером-народовольцем, водил дружбу с Василием Генераловым, уроженцем станицы Потемкинской, тем самым, что принимал активное участие в подготовке покушения на императора Александра III и был казнен в Шлиссельбургской крепости вместе с Александром Ульяновым, братом Ленина.
А муж Феклуши, Алексей, казачий офицер, большевик, был разведчиком, работал в штабах белых армий, погиб в двадцатом году. Ему тоже, как и его отцу, наверняка были нужны эти тайные ходы и подполье.
Феклуша, тогдашняя учительница музыкальной школы, осталась с двумя маленькими дочками. Получала за мужа хорошую пенсию и замуж больше не выходила, хотя была еще молодой и очень красивой. Дочери, теперь сами матери, звали ее жить к себе, однако она не соглашалась оставить родной край. По-прежнему вела уроки в музыкальной школе, участвовала в самодеятельности, была хорошей пианисткой. В доме у нее стояло красивое, красного дерева, фортепьяно.
