Стихи - Стивенсон Роберт Льюис (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
В чем же заключена тайна магического воздействия Стивенсона? Создать ад на земле гораздо легче, чем рай, и описание ада гораздо убедительнее описания рая. Но юный человек не может жить без образа рая в своей душе, даже если живет в аду. Стивенсон, познавший с детства ад тяжелой болезни, еще в конце XIX века в своем романтическом творчестве создал этот образ рая, живой и яркий, как видение пророка. Ад XX века: ад войн, революций, катастроф и болезненный ад подсознания - слишком тяжелое бремя для юной души. И чтобы выжить, душе нужно окунуться в бескорыстный мир игры и мечты, где по невероятной синеве моря, подобно ангелам, скользят белые паруса. И Стивенсон дарит нам райский сад поэзии - в детстве; рыцарский бой за справедливость - в отрочестве; фехтование романтической иронией в лабиринтах жизни - в юности; мудрость детской простоты - в зрелости. Честертон, назвавший романтику душой жизни, был уверен: "Стивенсон победит не потому, что его многие любят, не потому, что его читает толпа и ценят эстеты. Он победит потому, что он прав".
Путешествие
Я когда-нибудь уйду
В мир, где скачут какаду,
Где под куполом небес
Первобытный дремлет лес,
Там, где, слушая муссон,
Строит лодку Робинзон.
Я впитать в себя готов
Пыл восточных городов,
Где, затмив небесный цвет,
Блещет синий минарет,
Где раскинул свой товар
Пестрым стойбищем базар.
Я когда-нибудь взгляну
На Китайскую страну
И увижу мир иной
За Великою стеной.
Я пойду ловить в леса
Обезьяньи голоса,
Ведь кокосы зреют там,
А вожди стучат в тамтам.
Я хочу приплыть на Нил,
Где вздыхает крокодил,
А фламинго вдалеке
Розовеет в тростнике.
Не желаю детских игр
Я хочу туда, где тигр,
Растянув в улыбке рот,
В жарких джунглях жертву ждет.
Я хочу уйти туда,
Где в пустыне города,
Странные, как будто сны,
Пылью лет занесены,
Где не слышен смех и свист,
Где и принц, и трубочист
Стали взрослыми давно,
Где ночами так темно,
Нет ни вспышек, ни огней,
Словно в комнате моей.
Я залезу на диван
И верблюжий караван
Повезет меня во мгле
К неизвестной той земле.
Я увижу в полусне
Тени празднеств на стене,
И в окно мое влетят
Смех и песни негритят.
Армии в огне
Зажглись фонари, как во тьме светляки,
Чуть слышно стучат за окном каблуки.
И сумраком синим безмолвно объят
Затихший мой дом и задумчивый сад.
Но мрак отступает, и вечер согрет
Огонь все окрасил в свой яростный цвет.
Тревожно дрожа, он в камине возник
И вдруг замерцал на названиях книг.
Я город горящий увидел в огне.
(А может быть, это привиделось мне?)
Две армии бьются у башен его...
Но вот все погасло и нет ничего.
Но угли потухшие вспыхнут потом
И город пылает, как чудный фантом,
И в этой горячей и алой стране
Вновь армии бьются в смертельной войне.
Кто видел горящие те города?
И армии те маршируют... куда?
О, сколько миров обратилось в золу,
Пока у огня я сидел на полу!
К Минни
Ты помнишь, Минни, или нет
Обоев в детской нежный цвет
В вечерней дымке голубой,
Ведь там играли мы с тобой,
И я - не смейся надо мной
Мечтал, что станешь мне женой.
Припомни, Минни, те слова,
Дни именин и Рождества,
Шептанье перед сном.
Ты помнишь: много лет назад
Дышал и плакал ночью сад
В июне за окном.
Для милой Минни столько раз
Я небывалый вел рассказ
О битвах в дальней стороне,
О Севастополе в огне,
Про флибустьерский флот...
Тонули из коры суда,
Тревожно блеяли стада,
А дети, прибежав сюда,
Шли через речку вброд.
Все это помнится с трудом.
Как изменился старый дом!
Теперь средь нашего двора
Шумит чужая детвора.
Река сверкает как стекло.
А детство? Нет его, прошло.
Поток меж мельничных колес
Так далеко его унес.
Но, Минни, нам издалека
Звенят два детских голоска,
Два голоска из серебра
Звучат, как прежде, как вчера:
"Далёко ль Вавилон?"
Ах, дорогая, если б знать,
Где чудный Вавилон искать!
Где ты? Где я? Где он?
"Пусть нас уносит свечки свет!"
Мне слышится опять.
С тобой вдвоем препятствий нет...
Но время через столько лет
Не повернется вспять!
Не ранее, чем час пробьет
И хлынет свет слепя,
Судьба нас в детство приведет,
И встречу там - тебя.
Тебе, далекая моя,
Я шлю привет через моря,
Через пустыню лет.
Нашли так много дней назад
Мы в шкафчике индийском клад:
Нить бусин и браслет;
Перо павлинье было там,
Божок из бронзы, пестрый хлам.
Но душу наполнял тоской
Внутри ракушки шум морской.
Ты помнишь, Минни, у стола
В гостиной Индия была?
И знал я, что когда-нибудь
Мы в Вавилон отыщем путь!
Но свет тех давних небылиц,
Сиянье наших детских лиц,
Моя мечта, глаза твои
Вот все сокровища мои.
О, Минни, сквозь года и дни
Свою мне руку протяни,
Как будто стали мы детьми,
И строки нежные прими.
Небесный хирург
Когда желания умрут
И радости великий труд
Мне станет вдруг не по плечу
И я угрюмо замолчу,
Когда сиянье детских глаз
Меня не тронет в первый раз,
А плеск дождя и блеск огня
Не будут волновать меня
О Боже, счастья острие
Вонзи в сознание мое.
Но если не проснется дух,
Не будь к моим моленьям глух
И скальпель смертной боли Ты
Вгони мне в сердце с высоты!
***
"Мой дом", - скажу. Но стая голубей
Считает крышу вотчиной своей,
Так влюблены, что им не до меня
Весь день в трубе каминной воркотня.
И кошка - спеси царственной полна
Под шкуркой золотистого руна
На кресло мое влезет, как на трон,
Чтоб озирать владенья с трех сторон.
И пес со мною по-хозяйски строг
Захочет и не пустит на порог.
Садовник называет сад своим.
И я давно уже поверил им:
В свой дом вхожу я робко, словно гость,
Корону скромно вешая на гвоздь.
Романс
Я сделать обещаю тебе, мой друг, всерьез
Цветные украшенья из радуг, звезд и гроз.
Построить я сумею нам замок на двоих
