Человек с горящим сердцем - Синенко Владимир Иванович (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Слышь, Артемушка... — понизил кузнец голос и оглянулся. Но Дуня уже ушла в горницу. — Долго будешь кочевать по-цыгански? Чужие квартиры, сухомятка. А у меня тепло, сухо, завод рядом.
— Что вы, Фомич! У вас дочка на выданье и без матери, а я вам чужой. Люди начнут плохое говорить.
— Люди, люди... Сегодня чужой, а завтра породнились! Нынче девка, а завтра твоя жена. Девка — аленький цветочек. Характера золотого... Одна у меня, бобыля!
Федора обдало жаром. Вот как оно обернулось — почти сосватали. Ой и посыплется с него, сейчас окалина!
— Дуняша — краса-девица, хоть кого осчастливит, а только...
Под кустистыми бровями кузнеца опасно сверкнули глаза.
— Другую присмотрел?
— Есть. Скрывать не стану.
— Да кто она, кто?
— Кто? Не секрет. Моя нареченная — революция! Не изменю, не променяю ни на что на свете! Вот так, батя!
«Батя» изумленно откинулся. Стул под ним жалобно застонал. Не приняв всерьез слова молотобойца, кузнец захохотал.
— Шуточки шутишь, Артемушка? Известно, ты на них мастак. А только ни революции, ни войны свадьбам не помеха. Цену себе набиваешь?
— Не веришь, Яков Фомич? — погрустнел гость. Бережно взял в свои теплые ладони огромную ручищу собеседника. — Дал сердцу зарок — не думать о личном счастье, пока не свершится революция. Люблю не одного человека, а всех обездоленных. В том числе и Дуняшу... Что ее ждет при нынешних порядках? Неужто будущее расторопной девушки — прачка или стряпка? Ей бы грамоту, хорошее ремесло. И если ты, Фомич, желаешь дочери счастья — подпирай своим плечом революцию.
Забайрачный испуганно отшатнулся:
— И кто ты таков, Артемий? В толк не возьму... Диявол или человек? Так и опутываешь сладкими басенками. Змей ты.... Чует сердце — погубишь и меня, и дочь мою единственную!
— Да не я, а сама жизнь — указка людям! Жизнь учит нас всех сомневаться в царе. И верь не в святых, зовущих терпеть неволю, а в то, что нам предстоит ковать революцию не в три, а в тысячи рук. Ну, а ее заготовку обработают наши дети.
Кузнец ответил не сразу. Надежды на лучшее у него всегда были связаны с богом — тот все видит, все знает и обо всем печется: одних карает за грехи, других милует, а праведным помогает. Подпирая голову руками, больше похожими на клещи, Фомич мрачно глядел в открытое лицо собеседника, словно пытаясь насквозь прожечь его взглядом.
— Вижу, парень, не до девчат и семейной жизни таким, как ты... Но что же вы от меня-то хотите? Ведь не только ночевать пожаловал? Не гожусь я в ухажеры твоей невесте. Кабы помоложе был!
— Еще как сгодишься, Фомич! — просиял гость. — Нужны ей и отцы хорошие, и дочери.
Положив на стол кулак, похожий на пудовую кувалду, Фомич обреченно выдавил:
— Досказывай уж все, геенский мучитель! Выходит, и Дуньке новую мать приискал? И мне надо к бесовской артели на Корсиковской пристать? Только я палить из ружья не обучен. Уж лучше буду сам по себе... Или так не подходит?
— Подходит. Будешь с Дуней сам по себе. — И, придвинувшись поближе к хозяину, Федор деловито изложил свой план хранения в его квартире оружия. Место удобное. Сразу за колонией пустырь, изрезанный балочками. Неподалеку Кирилло-Мефодиевское кладбище. Полицейским и в голову не придет...
— Да тут фараонов днем с огнем не сыщешь! — оживленно перебил его старик. Затем насупился. — Постой, постой! Это что же ты мне подлаживаешь? За такое по головке не гладят...
— Верно, отец, не милуют, — согласился Федор. — Но я научу, как все делать с умом. Мне вовсе неохота зазря губить тебя и Дуняшу... — И гость решительно перешел к делу. Встав, приподнял крышку люка и заглянул в чернеющий подпол. — Однако какой же он у вас вместительный! Можно воз оружия спрятать...
— А еще, парень, лучше в сараюшке. Под дровами сам леший не найдет!
Потом оба долго не могли уснуть. Забайрачный все удивлялся: чем подкупил его этот безбожник Артем? Парень он, конечно, не чета другим — грамотей, понимает жизнь, обо всех думает. Теперь вот связались одной веревочкой. Куда-то она их заведет?
Наговорившись, хозяин и гость легли спать.
Федор долго нежился на печи. Тепло, уютно на перине. И если бы еще не преследовали неотвязные мысли: о дружинах, о подготовке к восстанию. Надо добывать оружие, учить людей стрелять. Кое- что уже сделано, но мало, мало! И еще решить вопрос с бомбами. Саша Рыжий и Прокофий Зарывайко наладили в арматурной мастерской паровозосборочного цеха обработку корпусов самодельных снарядов. Труднее со взрывчаткой... Начинку делает «Химик» из лаборатории земской управы. Его завербовала Шурочка Мечникова. Она же доставляет ему нужные реактивы из квартиры Стоклицкой. Жандармы пока ловят ворон...
Но тут все в голове Федора затуманилось, и сон властно одолел его.
ВЕРБНАЯ СУББОТА НА КЛАДБИЩЕ
Теплая, насыщенная запахами робкой еще зелени и согретой солнцем земли, весна как бы призывала подпольщиков вынести свои сходки из прокуренных комнатушек под открытое небо.
Там зелень и простор, там воздух свежий да и природа радует взор. Наконец, там безопаснее и можно собрать побольше людей.
Первую массовку наметили в пригородной Покотиловке, но Яков Фомич присоветовал более удобное:
В эту субботу канун вербного воскресенья, и в церкви Кирилла и Мефодня на нашем кладбище будет великая вечерня. На ярмарке не бывает столь народищу! Вот тут-то и собраться за могилами в овраге.
Федор обнял кузнеца за плечи. Приобщается старый к подполью! Лучше не придумать — массовка под видом прихожан.
Настала суббота. Революционеры и сочувствующие им шли на кладбище через ворота в потоке верующих. Празднично одетые прихожане несли пучки. вербы. С веточками, усеянными мохнатыми почками, шли и подпольщики.
В небольшой церкви душно, пахнет воском и ладаном. Священник гнусавит псалмы. Его изредка прерывает стройный хор клирошан.
За высоким паникадилом с горящими свечами стоит Фомич в сатиновой сорочке, выпущенной из-под пиджака. Его новые сапоги начищены до блеска. Голова Забайрачного напомажена, борода расчесана. Рядом Дуня в накрахмаленном ситцевом платье — красивая, с опущенными большими ресницами.
Участники массовки на минутку заглядывали в церковь и тотчас же выходили. Уже смеркалось, и все спешили к месту, охраняемому патрульными.
Федор и Щура Мечникова явились в церковь, когда дьякон уже возгласил ектению. Губы Фомича шевелились. Слово в слово повторяя молитву, он добавлял и свою горячую просьбу:
— Ниспошли нам, о боже, вечера — совершенна, мирна и безгрешна. Рцем вси от всея души и от всего помышления нашего рцем...
Тронув Шурочку за рукав, Федор показал ей глазами на кузнеца:
— Не мужик, а кремень. А то, что в бога верит... Скоро с него слетит эта шелуха.
По строгому лицу Мечниковой пробежала тень. Федор просто влюблен в своих подопечных, верит каждому рабочему. А этот кузнец с виду купчик или мужицкий мироед. Из таких черпают пополнение черносотенцы.
Федор усмехнулся. Показать бы ей еще толстого Щербака!
Увидев Федора со спутницей, Дуня вздохнула и сникла.
Возле храма и в полутемных аллеях кладбища гулял народ. Не все поместились в церкви. А молодежь и вовсе не хочет слушать службу.
«Действительно, — подумал Федор, — разберись-ка тут, кто сходочник, а кто благонамеренный прихожанин».
Торопливо зашагали они в глубь кладбища и там наткнулись на Мишу Лазько. Патрульный для порядка спросил:
— Вурдалаков не боитесь? Сказывают — бродят тут...
— Бог не выдаст, свинья не съест, — ответил Федор на пароль. — Все в порядке, Миша?
— Да. Посты с ракетами — у магазина Жевержеева за Балашов- ским переездом и у завода. Народ в балочке между православным и иноверческим кладбищами.
В неглубоком овражке уже больше сотни людей. Сходку открыли не мешкая, чтобы окончить ее до завершения в церкви службы и выйти на улицу с толпой верующих. Фомич подаст знак Дуне, что вечерня на исходе, а Дуня сообщит об этом патрульному Феде Табачникову на паперти, а тот по цепочке постовых — массовке.
