Приключения Желудя - Петкявичюс Витаутас (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Жёлудь оглянулся: нет, это не Горошек сказал — его друг лежал, накрыв голову курткой.
— Отодвинь, пожалуйста, нельзя же думать только о себе!
Это говорил Клевер. Ему стало слишком жарко от разложенного Жёлудем огня. Фасолька извинилась перед Клевером и передвинула костёр подальше.
— Послушай, добрый человек, — обратился Жёлудь к Клеверу, — ты здешний и наверняка знаешь, что это за корчмари, которые подрались из-за нас, чтобы получить обещанную Хорём награду?
— Какие они корчмари — завистники! — ответил Клевер и грустно покачал головой. — Из-за них здесь никому жизни нет. Путники обходят эти места, птицы стороной облетают, сюда даже дикие звери не забредают; одна только дорога никуда не может свернуть от них: как проложили её здесь солдаты, так и будет петлять, бедняга, пока не зарастёт травой.
— Расскажи нам про завистников, ночь длинная, — попросил Клевера Горох и высунул голову из-под куртки.
— С давних пор по обе стороны этой дороги, которая ведёт в Перцовую землю, стояли две корчмы. Одна называлась "Не пройди", а другая — "Не минуй". В одной хозяйничал Мышиный Горошек, а в другой — Вьюнок. Они вечно соперничали и завидовали друг другу.
Их деды завидовали, даже если у соседа вскочит шишка на лбу, и, нарочно разбив себе голову, выпрашивали милостыню у дороги. Дети их выросли ещё большими завистниками, а внуки и вовсе помешались. Они до того завидуют друг другу, что уже ночами не спят.
Шёл однажды по дороге весёлый путник и задумал подшутить над завистниками. Заглянул к Мышиному Горошку и говорит:
— На сокровищах живёшь, а так бедствуешь. Деньги из твоей земли сами наружу прут! — и показал ему золотой. — Видно, здесь клад зарыт.
Не успел путник проститься, как Мышиный Горошек со всей семьёй бросился копать в огороде. Чем дальше, тем глубже.
Ходит Вьюнок вокруг соседнего забора и никак не может понять, что это Мышиный Горошек в земле ищет. На обратном пути шутник и ему ту же самую байку рассказал за доброе угощение. Вьюнок побледнел от зависти и тут же зарылся в землю, точно крот.
Оба по три раза как можно глубже перекопали свои огороды, каждый комок земли руками раскрошили. Только всё напрасно.
— Не нашёл, сосед? — спросил Вьюнок у Мышиного Горошка.
— Я и не ищу ничего, просто огород копаю, — ответил сосед-завистник.
"Обманывает, иначе не стал бы рыться в земле, как крот", — подумал Вьюнок и, побагровев от зависти, ещё трижды перекопал огород.
— Много ли монет накопал, сосед? — спросил Мышиный Горошек у Вьюнка.
— А я и не копаю вовсе, просто огород разравниваю, — соврал тот
"Наверное, всё сокровище в его огороде зарыто", — подумал сосед и позеленел от зависти.
Соседи по нескольку раз друг у друга огороды по ночам перекопали. Но и после этого остались ни с чем.
— А может быть, Вьюнок сокровище под домом спрятал? — спросил однажды у жены Мышиный Горошек. — Почему он там землю не роет?
— Ведь все прячут богатства под домом! — словно сообщая величайшую тайну, шепнул Вьюнок жене.
И начали оба по ночам друг у друга фундамент подкапывать. Рыли, копали, пока обе корчмы не рухнули. А соседи как бросятся в драку: дескать, отдавай сокровища, которые из-под моего дома вырыл! Конечно же, ничего не добились и дракой. Тогда стали друг на друга доносы строчить. Наврали, наболтали, что один столько-то и столько-то золотых нашёл, а другой ещё больше, что у одного денег куры не клюют, а другой тротуары золотом мостит…
Великой Мы, как всегда, требовались деньги. Она прислала отряд солдат с приказом во что бы то ни стало отыскать эти сокровища. Все развалины по пять раз с места на место перетаскивали, но так ничего и не нашли. Тогда начальник велел хорошенько выпороть обоих завистников, чтобы впредь не врали. Однако они друг другу до того завидовали, что, когда секли Мышиного Горошка, он не выдержал и крикнул:
— Почему Вьюнку пятьдесят всыпали, а мне только сорок? Чем он лучше?
Солдаты добавили ему ещё десяток.
— А почему обоим поровну? — выходил из себя Вьюнок. — Ведь он гораздо меньше ростом! Нечего ему со мной равняться.
Солдаты добавили и этому десяток горячих. А соседи, оба еле живы, всё просят ещё добавить, только бы побольше другого получить. Возможно, солдаты засекли бы их насмерть, однако бедняги так ослабли, что уже и просить не могли.
Но как только немного оправились, снова принялись за своё: всю землю вокруг перекопать хотят. Вот только под тем огромным камнем ещё не копали. Потому теперь и роют норы, спешат-каждый хочет первым сокровище заполучить.
— Я таких завистников отродясь не видал! — удивился Горох. — Ну бывает, что кто-то кому-то завидует, но чтобы так…
— Завидовать вообще не следует, — сказала Фа-солька.
— Правильно, нечего завидовать завистникам, — усмехнулся Клевер.
Рано утром друзья простились с любезным рассказчиком, поблагодарили за ночлег и двинулись в путь. Однако когда они снова проезжали мимо развалин, их почему-то никто не встретил, не стал приглашать в гости. Непривычно тихо было и возле камня.
— Может быть, они действительно что-нибудь нашли? — засомневался Горох. Ведь это был последний клочок неперекопанной земли!
— И тебе сокровища захотелось? — засмеялась Фасолька.
Жёлудь немного поколебался и сказал:
— Взгляни, чтобы не жалеть потом. Огромный камень изрядно осел. Из-под него торчали какие-то лопаты.
— Неужели их придавило? Всех? — Вихор Горошка встал дыбом. — Подумать только, какой ужасный камень: ни поднять, ни сдвинуть!
— Не камень, а зависть их придавила, — сказал Жёлудь и погнал кузнечика дальше.
Всю дорогу Жёлудь поддразнивал товарища: как это он, прошедший огонь и воду, попался на сказочку о сокровищах.
— Перестань, — просил Горох.
— Угадай, чем лечат от зависти, тогда перестану, — не унимался приятель.
Горошек морщил лоб, думал и всё никак не мог угадать, подскакивая на спине коня, как заправский кавалерист. Ему казалось, что от зависти хороши все средства, однако Жёлудь требовал назвать самое главное.
— Сдаюсь, — не выдержал Горох.
— От зависти прекрасно излечивает настоящая дружба, — угадала за него Фасолька.
— Это самое лучшее лекарство! — согласился Жёлудь и перестал дразнить товарища.
ПОДВИГ ГОРОШКА
С величайшей осторожностью ехали друзья через Перцовую землю и владения Каштана-разбойника. Днём отдыхали, а ночью гнали кузнечиков вдвое быстрей. Звёзды указывали им путь. Но как-то ночью небо затянуло тучами, и звёзд не стало.
— Дальше ехать нельзя, — решил Жёлудь. — Лучше дождёмся утра.
Сели, разложили костёр и стали греться.
— Хоть бы одним глазком посмотреть на эту страшную Перцовую землю! — сказал Жёлудь. — И чем она так страшна?
— Не знаю. И у нас в деревне, чуть что, сразу говорят: зададим перцу, вслух размышлял Горох.
— Ничего хорошего там нет, — объяснила им Фасолька. — Все скрючились, прогоркли от злобы, сморщились, словно перцу наелись. Страшное дело: три часа бранятся, прежде чем скажут приличное слово!
— Откуда ты знаешь? — не поверил Жёлудь.
— Через их землю нас гнали в столицу Кривдина государства, — ответила Фасолька. — И я не понимаю, что за интерес смотреть, как эти перцы злятся, ссорятся и ябедничают друг на друга?
— Всё равно мне нужно знать. — Жёлудь вытащил тетрадку. — Рассказывай.
— Однажды стража остановила нас возле сложенного из веток шалаша. В нём жила семья Горького Перца: он сам, жена Горюха и сын Горчиш. Только мы остановились, как вышел старик и выругался:
"Чёрт возьми!"
За ним вылезла из шалаша старуха и тоже шамкает беззубым ртом:
"Чёрт побери!"
А их сынок, от горшка два вершка, и тот, наглядевшись на родителей, бормочет:
"Чёрт подери!"
От этих слов запахло чем-то неприятным, гадким. А часовые всё время подзуживали ругателей и хохотали. Однако я не могла смеяться: мне было жаль их.
