Пожарный кран No 1 - Соломко Наталья Зоревна (бесплатные версии книг txt) 📗
И стала Анька жить у Еремушкиных. Честно говоря, Кузе это не очень-то нравилось: вредная Анька все делала ему поперек, да еще и вмешивалась в разговоры с дедом!
Вчера вечером у Кузи было прекрасное настроение: наутро он собирался в лес, кататься на лыжах. Он ждал этого дня с самого начала каникул! Ведь кататься в лесу на лыжах Кузя собирался не с кем-нибудь, а с Катей... Так славно, так радостно было у него на душе, и дернул же черт завести разговор о Машине! Давно известно, что дед про Машину спокойно слушать не может. Не понимает он, слушает и сердито барабанит по столу пальцами. А потом высказывает всякие старомодные идеи. Например: "Человек - это звучит гордо"... И мол, разве может какая-то Машина управлять живыми людьми! Обидно ему, видите ли, за людей.
- Люди! - сердится Кузя. - Да что за важность - люди! Какая от них польза? Они же глупые, дед! Они всегда во всем ошибаются! Неужели ты этого никогда не замечал!
А дед заступается за людей, мол, на ошибках они учатся.
- Только выучиться никак не могут! - Кузя хмыкнул сердито. - Наделают глупостей, а потом начинают страдать и плакать: ах, мы думали, что этот человек хороший, а он оказался плохим! Ах, мы думали, что все будет замечательно, а вышло отвратительно! А кто виноват? Нет, чтоб взять и все сосчитать, все учесть! Чтоб не ошибаться! Но именно считать и учитывать они и не умеют, дед. И ты обратил внимание: не хотят! Зато все время что-нибудь чувствуют! А кому нужны эти глупые чувства!
- Глупый ты... - покачал головой Михаил Павлович. - Глупый и маленький...
А это, между прочим, было уже оскорбление! Кузя - не маленький! Он серьезный, взрослый человек, напрасно дед этого не замечает. Нет, Кузя ему докажет!..
И он стал доказывать, что в наше время без умных, точных, надежных машин - никуда! Машины - вот что в жизни главное! Да здравствуют машины, которые не чувствуют, а считают! Великие машины, на которых все можно учесть и запрограммировать!
- Так уж и все? - хмыкнул Михаил Павлович, а Анька сидела посреди комнаты на табуретке и раскачивалась, действуя Кузе на нервы. - И деревья? И небо?
- Романтик ты, дед, - неодобрительно покачал головой Кузя. - Но, если хочешь, можно и деревья...
Анька перестала раскачиваться, уставилась на изобретателя темными настороженными глазами:
- А человека можно?
- Проще пареной репы! Особенно такого примитивного, как ты, Елькина.
Анька не обратила на обидные слова внимания, она долго думала, а потом спросила удивленно:
- А душа?
- Ну и ну! - возмутился Кузя. - Ты, может, и в бога веришь? Нет никакой души. Чему вас в школе учат!
- Есть! - упрямо сказала Анька. - А ты просто дурак!
- Шла бы ты спать, - хмуро посоветовал Кузя, - вместе со своей душой! - И больше не обращал на Аньку внимания. В конце концов, он не с ней разговаривал, он хотел, чтоб дед его понял.
- Пойми ты, - втолковывал он деду, - жизнь сейчас совсем не такая, какая была в твоей молодости!
- Жизнь - она всегда жизнь, - покачал головой Еремушкин.
- Ты хоть бы телевизор глядел изредка! - рассердился Кузя. - Неужели ты не понимаешь, что от человека уже ничего не зависит, все решают машины! Человек без них - ничто! И надо учиться у машин, понимаешь? Надо изжить чувства, они лишние, мешают! Понимаешь?
Еремушкин не понимал. И Кузя ему объяснил на простом примере:
- Вот сейчас изо всех сил охраняют природу, слыхал? Ну, по радио об этом все время говорят и по телевизору, и в газетах пишут. Допустим, с человеческой точки зрения это правильно. Ну, рыба там дохнет, потому что вода в речках грязная, деревья погибают, в городе дышать нечем. Очень людям жалко, просто рыдать готовы из-за природы... А чего жалеть, дед? Лучше взять да сосчитать спокойно, что выгодней. Человек этого не может, у него - чувства! А моя Машина запросто бы сосчитала и выдала бы разумный совет: "Да бросьте вы этот мартышкин труд! Не жалейте ничего, в сто тридцать семь раз выгоднее использовать тут все до конца, а потом быстренько переселиться на другую планету!" И при этом еще и точный прогноз выдаст: планету, годную к переселению, откроют в таком-то году, ракетная техника для осуществления переселения разовьется тогда-то. Вот и все дела, дед!
- А если она не разовьется, тогда что делать будем? - спросил Михаил Павлович и посмотрел на Кузю не сердито, а как-то печально.
- Раз Машина сосчитала - значит, разовьется, не бойся! Машина не ошибается. Она ведь не человек!
- Тьфу на тебя! - сказал тут Михаил Павлович. - Пропади ты пропадом со своей Машиной! А Землю-то нашу тебе не жалко?
Он ушел, даже не пожелав Кузе спокойной ночи, и Анька, конечно, тоже поднялась, глянула на Кузю исподлобья, покрутила пальцем у виска: мол, и дурак же ты! И Кузя обиделся. Не на Аньку, само собой. На деда. И закричал, так, чтобы дед и там, в своей комнате, слышал:
- Ты живешь с закрытыми глазами, дед! Выдумали какую-то душу, которой нет и никогда не было, а вокруг всё из железа! Где она, эта ваша душа? Кому она нужна?!
Тут дверь распахнулась, и Анька запустила в Кузю тапком. А дед не отозвался. И сегодня с утра молчал, делал вид, что вообще не знаком с Кузей...
Ну и ладно. Ну и пожалуйста! Кузя переживет!
Вот они шагают по темным заснеженным улочкам, и Кузя независимо посвистывает... Вообще-то ему обидно, но он старательно прогоняет это ненужное чувство: он еще полгода назад решил, что от чувств надо избавляться. Правда, пока не очень получается...
А Михаил Павлович идет и горюет: ему кажется, что внук и сам скоро станет похож на робота.
ДИРЕКТОР СЕРГЕЙ БОРИСОВИЧ
Во всех странных и удивительных (а также не очень странных и не очень удивительных) событиях этого дня пришлось принять участие и директору Дома пионеров...
Честно говоря, участвовать в них Сергею Борисовичу вовсе не хотелось. И еще меньше хотелось, чтоб он в них участвовал, всем остальным героям нашей повести.
Дело тут вот в чем. Сергей Борисович был пристрастен к тишине и дисциплине, а многочисленные обитатели Дома пионеров были как раз склонны к нарушению и того, и другого.
Директор делал им замечания, а они не слушались и продолжали нарушать... В общем, отношения не складывались, и Сергей Борисович, пожалуй, уже отчаялся и не верил, что они сложатся когда-нибудь. Весь Дом пионеров знал его любимую поговорку (за день Сергей Борисович произносил ее раз пять, а то и шесть): "Педагогика здесь бессильна - нужно вызывать милицию!"
К милиции Сергей Борисович относился с большим уважением, и это вполне понятно: все прекрасно знали, что в детстве он мечтал стать следователем. Но ему не разрешила мама.
О, это очень, очень печальная история...
- Что за дурацкие мечты? - удивилась мама. - Неужели ты всю жизнь хочешь возиться с бандитами? Они тебя еще зарежут!
- А может, и не зарежут... - возразил Сергей Борисович.
- Немедленно замолчи и не смей спорить с матерью! - рассердилась мама. - Либо ты будешь меня слушаться, либо я сейчас немедленно умру!
И она легла на диван и закрыла глаза. А Сергей Борисович вздохнул и послушно поступил в педагогический институт. Он любил маму и все делал, как она скажет.
Учиться в институте, выбранном мамой, сидеть на лекциях и слушать, что такое дети и как их надо воспитывать, было скучно и тошно, а как раз напротив института находился маленький кинотеатрик, в котором все время показывали детективные фильмы, которые Сергей Борисович очень любил. Но ни разу - вы можете себе такое представить, ни единого разику! - он не сбежал с лекций в кино, вот какая у него была сила воли! Даже странно, что, несмотря на такую силу воли, он боялся детей. Да-да, именно: боялся. Бывает же такое: бандитов не боялся, а вот дети просто в ужас его приводили.
И знаете, хотя Сергей Борисович давным-давно стал взрослым, по ночам ему до сих пор снилось, будто бежит он, твердо сжимая в руке пистолет, по ночным улицам, преследуя очень опасного преступника. "Стой! Стрелять буду!" - командует он, почти его настигнув. Преступник оглядывается, встречается с Сергеем Борисовичем взглядом и сразу понимает: сопротивление бесполезно! "Сереженька, что с тобой?" - встревоженно спрашивает он...
