Вдоль по радуге, Или приключения Печенюшкина - Белоусов Сергей (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Лиза не успела ответить. Балконные двери хлопнули, и влетела возбужденная сияющая Фантолетта. Вились ее золотые кудри, голубые глаза сверкали, щеки заливал румянец. Сегодня фее снова было семнадцать лет. Хохоча, она обхватила девочек, закружила их по балкону. Вот зонтик в ее руке щелкнул, раскрылся и стал разрастаться, превращаясь на глазах в огромный парашют, красный в белый горох. Порыв теплого ветра ударил снизу под купол, парашют задрожал, надувшись, девочки, Печенюшкин и фея схватились за лямки и взлетели. Взмыв с балкона и описав над площадью круг, парашют плавно опустил свою ношу прямо в пестрое скопление народа.
Толпа подхватила героев, они плыли над головами, постепенно разделяясь, только Лиза с Аленой, крепко сцепившись руками, удержались вместе. Ковер-самолет, яркий, точно июльская клумба, возник рядом, и девочки, непонятно как, оказались стоящими на нем. Ковер медленно летел над площадью. Гром аплодисментов сотрясал столицу, казалось, ему не будет конца. Весь народ Волшебной страны хотел насмотреться на своих освободительниц.
Вздымались вверх плакаты, транспаранты, портреты Алены с Лизой вместе и по отдельности, Печенюшкина, Морковкина, Фантолетты, Феди, Клары-Генриетты, Мануэлы. Вот показался, мелькнул и пропал, поднимаясь к небу на воздушных шарах, непомерно длинный транспарант: «Циркачи Фантазильи решительно осуждают предательство Мишки — бывшего Чемпиона!»
Ковер опустил девочек у ступеней замка, прямо перед троном Великого Мага. Тело дракона с трудом размещалось на невероятных размеров сиденье. Три кошачьих головы — белая, черная и рыжая — ласково глядели на сестер. Длинный пушистый хвост стелился по полу за троном — очевидно, в глубине сиденья была прорезана дырка.
— Я не стану говорить долго, — начала рыжая голова Дракошкиуса. — В событиях, потрясших страну и едва не окончившихся трагически, я не сумел сыграть достойную роль. Хорошо, что мой план лег в основу действий настоящих героев Фантазильи — вот они перед вами. Плохо, что я не распознал скрытого предателя, считал его своим давним другом. Негодяй-клоун раскрыл мои замыслы злодею, надеясь стать Великим Магом при Ляпусе. Печенюшкину спешно пришлось менять все на ходу. И совершенно ужасно, что я сам стал орудием в руках подлеца в капюшоне. Драться с родным братом!.. — голова всхлипнула. — С будущего новолуния я оставляю обязанности Великого Мага. Народ Фантазильи сам выберет мне преемника. А сейчас я исполню приятный долг:
За ум и бесстрашие, за спасение Волшебной страны награждаются Лиза и Алена! Любое одно желание каждой из них сбудется после того, как девочки окажутся дома. Для совершения чуда достаточно шепотом произнести желание, а потом — четыре волшебных строчки.
Черная голова Дракошкиуса вытянулась к Лизе на длинной шее, белая — к Алене и принялись тихо нашептывать девочкам волшебный стишок.
Ликование толпы достигло предела. Казалось, небо лопнет от восторженных воплей.
Затем, с трудом наведя тишину, стала произносить речь черная голова, за ней белая, но их слушали уже не очень внимательно.
— Неужели сказка кончается? — жалобно шепнула Лиза стоящему рядом Печенюшкину.
— Все еще будет, — тихо ответил спутник. — Все шалости фей, все дела чародеев, все елки на свете, все сны детворы…
— Как красиво. Это стихи? Это ты их сочинил? Для нас?
— Нет. Не я. Другой волшебник, — он помолчал. — Скоро перерыв. Антракт. Но будет и следующее действие. А антракт — это тоже настоящая жизнь.
— Как жаль… А разве эта наша жизнь здесь — тоже настоящая?
— Конечно. Ведь ты дышишь, ты чувствуешь. Ты радуешься и печалишься, негодуешь и смеешься — значит, ты живешь…
Алене стало скучно и немножко обидно, что столько времени разговаривают не с ней. Зная, как обратить на себя внимание сестры, девочка вытащила из кармана куклу-Ляпуса, рассматривала ее, приговаривая:
— Вот, говорил, что я твоя названая дочка, а теперь сам будешь мой сынок. Как мы его назовем, Лиза? Что ты надулась и злишься? Он теперь твой племянник.
— Как ты можешь, Ленка! — воскликнула Лиза. — Он же злодей!
— Сама ты злодей, — наставительно отвечала сестренка. — Как он может быть злодеем, если он кукла? — Она успокоилась, приняв решение. — Назову его Петенькой.
Речь Великого Мага закончилась, и карнавал вновь окутал героев волшебной пеной своего прибоя.
— Кстати, о родственниках! — вспомнил Печенюшкин. — Вы знаете, мои хорошие, что здесь, на празднике, есть ваши далекие родственники?
— Неужели, баба Катя! — ахнула Аленка. — Она тоже фея?!
— Мало кто из людей помнит свою родню глубже трех-четырех поколений, — невозмутимо продолжал Пиччи. — А тут их двадцать пять. Шутка ли! Трудно представить теперь, что лет эдак четыреста назад прямые предки вашей мамы жили в далекой Бразилии.
Лизины глаза распахнулись от догадки, рот приоткрылся, она пыталась назвать имя, но от волнения язык не слушался ее.
— Да, Лизонька, да! — подтвердил Печенюшкин. — Гокко! — громко позвал он в пространство. — Братик мой названый, где ты?!
Сквозь танцующую толпу с тигриной гибкостью пробирался, умудряясь никого не толкать, бронзовый индейский вождь. Убор из орлиных перьев колыхался над невозмутимым лицом, и только узкие темные глаза лучились нескрываемой радостью. За его могучей фигурой свободно продвигались вперед прекрасная золотоволосая женщина и трое детей — девочка и два мальчика. Лиза и Алена бросились со всех ног встречать неожиданную родню.
Дети трещали наперебой. Диана, Гокко и Печенюшкин смотрели на них, растроганно улыбаясь.
— Эх! — горевала Лиза. — А папа с мамой никогда про это не узнают. Вот бы всем сфотографироваться на память! Я думаю, даже «Пионерская правда» такой портрет с удовольствием бы напечатала. Групповой портрет с Печенюшкиным. Здорово?!
— Вырастешь, Лизонька, — советовал Пиччи, — напиши обо всем этом сказку. Тогда и папа с мамой прочтут ее.
— Ну, да! Все равно — сказку! А сказать, что так и было, решат, что я — баронесса Мюнхгаузен.
— Раз Гокко твой названый братик, — тормошила Алена Печенюшкина, — значит, ты тоже наш дедушка?!
Тут уж всеми овладел поистине сумасшедший восторг. Взявшись за руки, дети и взрослые пустились в пляс, вновь сливаясь в одном бесконечном хороводе со счастливыми фантазильцами.
На рассвете девочки собрались в обратный путь. Карнавальные огни догорели, и рыжий краешек солнца уже показался над горизонтом. Впереди ждал новый безоблачный день. Площадь опустела, с Аленой и Лизой оставались только друзья.
Фантолетта, не стесняясь, плакала, обнимала Лизу, целовала Алену. Сестренки тихо хлюпали носами.
— Аленушка! — оживился Пиччи. — Ты еще не видела, какой я на самом деле.
Мальчик исчез. Красновато-золотистая обезьянка вспрыгнула на плечо Аленке, заглянула сбоку ей в глаза, кончиком хвоста пригладила волосы девочки, ласково потрепала по носу.
Алена засмеялась и чихнула.
— Гокко! — допытывалась Лиза. — Ты теперь останешься здесь, в Фантазилье?
— Нет, — ответил суровый индеец. — Я тороплюсь в свою страну, к своему народу. Но вас и эту чудесную ночь моя семья будет помнить до конца жизни. Пусть не иссякнет для вас милость богов, и да будет всегда удачна ваша охота! Прощайте!
— Ты с-с-спасла мне жизнь, маленькая королева, — прошелестела в наступившей тишине Клара-Генриетта. — Теперь она принадлежит тебе. Помни об этом. И не забывай, что вас-с-с с Аленой мы будем ждать в пус-с-с-стыне на праздник вес-с-сны.
Змея обвилась вокруг ног девочки, подняла голову к ее плечу, потерлась об него, прощаясь.
Притихший Федя робко трогал сестренок за руки, шептал Алене советы, как наиболее практичной:
— Вы желания-то попусту не тратьте. Я понимаю, ручку, там, самописку, чтоб за тебя уроки делала… Или, значит, рубаху, в смысле платьишко, чтоб не рвалось, не пачкалось, росло с тобой — вот стоящая вещь.
Быстро, сбивчиво зазвенели где-то хрустальные колокольчики. Радуга выросла впереди. Начало ее стелилось по земле светящейся дорогой, а вдали круто уходило вверх, за дома, в небо. Розовая, как мечта, карета с крыльями стояла на радуге.
