Мифы и легенды восточных славян - Левкиевская Елена Евгеньевна (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗

Перуна, наиболее известного бога восточных славян, Нестор-летописец первым упоминает в списке древнерусских богов. Его главенствующую роль среди других богов подтверждают и античные авторы. Например, византийский историк Прокопий Кесарийский, живший в VI веке, писал: «Славяне считают, что один из богов – создатель молнии – есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных». Это означало, что у восточных славян к X веку начинала складываться общая система богов, объединяемая вокруг одного центрального божества – Перуна, который обитает на небе и повелевает небесным огнем. Его оружие – молнии, которые он посылает на землю, отчего образуется гроза. Из дней недели Перуну был посвящен четверг, из животных – конь, а из деревьев – дуб.

Перун был также богом войны, и поэтому его покровительство распространялось на княжескую дружину. Когда русские воины в 971 году заключали договор с Византией, то «по русскому закону клялись оружием своим и Перуном, богом своим» (Лаврентьевская летопись за 971 год).

Идол Перуна стоял на холме в Киеве еще задолго до времени князя Владимира. К нему приходили русские князья и приносили в дар свое оружие, щиты и золото. Об этом свидетельствует «Повесть временных лет» за 945 год. А в Новгороде идол Перуна установил Добрыня, дядя князя Владимира. Он устроил над рекой специальное святилище Перынь, посвященное Перуну. Его существование подтверждается современными археологическими раскопками. Святилище было в виде круглой площадки, в центре которой возвышался идол, а по краям горело восемь костров. Память об этом святилище сохранялась в народе вплоть до XVII века. Голштинский путешественник Адам Олеарий, посетивший Россию в 1654 году, рассказывает: «Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, то есть богом огня, ибо русские огонь называют „перун“. И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель допускал огонь потухнуть, то наказывался смертью» [2].

После принятия христианства культ Перуна как наиболее важного языческого божества подвергся сокрушительному искоренению. Как известно из «Повести временных лет», принявший крещение князь Владимир повелел привязать киевский идол Перуна к конским хвостам и скинуть с горы. В Киеве на холме, где раньше стоял Перун, князь Владимир повелел построить церковь в честь святого Василия (поскольку при крещении князь Владимир получил христианское имя Василий).

Новгородцы, приняв крещение, разорили святилище Перынь, а стоявший там идол протащили по грязи, разрубили на части и бросили в реку Волхов. Когда же кусок идола прибило волной к берегу, один из новгородцев оттолкнул его шестом и сказал: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а теперь плыви прочь». На месте новгородской Перыни был воздвигнут Перынский скит с церковью Рождества Богородицы.

С течением времени официальный культ Перуна исчез из народной памяти. Но связанные с ним поверья о боге-громовнике, управляющем грозой и молниями, были перенесены на святого Илью-пророка, который стал своеобразным христианским «заместителем» Перуна. Восточные славяне и в XX веке считали, что если гремит гром, то это Илья-пророк на колеснице разъезжает по небу и мечет на землю огненные стрелы – молнии.

Ранее была рассказана быличка о том, как Илья-пророк молниями убивает черта во время грозы. В некоторых местах Белоруссии до сих пор рассказывают эту историю, но часто вместо пророка Ильи там действует сам Перун, а угрожает он молниями иногда черту, а иногда змею. Об этом говорится в белорусских сказках «Перун и Сатана», «Перун бьет чертей», «Гром с Перуном». По поверьям, летом чертей меньше, чем зимой, – «их бы не столько было, если б не бил Перун. А то они за зиму наплодятся, а летом Перун поубивает».

Стремясь восстановить древние поверья о Перуне, некоторые ученые пришли к выводу, что сказочный спор между Ильей-пророком и Перуном – это позднее переосмысление древнего славянского мифа о борьбе громовержца Перуна с каким-то противником. Они полагают, что этот сюжет был когда-то центральным мифом в славянской мифологии. Но кто же в древней версии мифа выступал в качестве могущественного противника громовержца? Ученые полагают, что этим противником мог быть бог Волос (или Велес – другой вариант имени).

2. Волос (Велес)

Нестор-летописец, перечисляя языческих богов Древней Руси, не упомянул Волоса, хотя, по многим свидетельствам, это был очень важный бог и ему поклонялись на всей ее территории.

В севернорусских землях этот бог был известен под именем Велес. В Великом Новгороде Велеса особо почитали жители так называемого Чудского конца, где стоял его каменный идол. Святилище Волоса существовало также недалеко от города Владимира, где позже был построен Волосов Никольский монастырь.

В Киеве идол Волоса стоял внизу, около реки, на Подоле, где находилась торговая часть города. И уже местом своего расположения Волос был противопоставлен остальным богам, и в первую очередь Перуну. А в мирном договоре с Византией 971 года – том самом, где княжеская дружина клялась оружием и Перуном, – далее говорится, что «Русь вся» (то есть народ) клялась Волосом. Значит, княжеские воины, относившиеся к привилегированному сословию, находились под покровительством бога войны и небесного грома Перуна, а простые люди – под покровительством Волоса, который в Лаврентьевской летописи назван «скотьим богом».

Волос назывался так потому, что был покровителем хозяйства, и прежде всего скотоводства. У славян, как и у многих других народов, скот наряду с хлебом был символом плодородия и богатства, важной частью торговли. О состоятельности человека судили по количеству скота, которым он владел. Поэтому «скотий бог» был одновременно богом торговли и богатства.

О многом говорит и его имя – Волос, самым прямым образом связанное с волосами. У восточных славян волосы и шерсть всегда были символом богатства и плодовитости. Например, во время русской свадьбы было принято сажать новобрачных на тулуп, вывернутый шерстью наружу. Это делали для того, чтобы молодые супруги жили богато и у них было много детей. При строительстве дома под первый венец бревен клали клочок шерсти, чтобы в доме жилось счастливо и зажиточно. В русских деревнях был обычай при жатве последнюю горсть колосьев в поле не сжинать, а оставлять в дар божеству плодородия. Назывался такой пучок колосьев «Волосовой бородкой». Можно предположить, что этот бог покровительствовал певцам и сказителям. Ведь в «Слове о полку Игореве» вещий певец Баян назван «Волосовым внуком».

Перун как бог-громовержец был связан с небом и верхней частью мирового пространства. А сферой власти Волоса был подземный мир. Поэтому считают, что Волоса могли представлять в виде змеи. Она ведь ползает по земле и принадлежит нижней части мира. И этому есть доказательство. В летописи тот самый договор с Византией 971 года, в котором древние русичи клянутся Перуном и Волосом, снабжен миниатюрой. В ней Перун изображен в виде человекообразного идола, а Волос лежит в виде змеи у ног русских воинов.

Таким образом, Перун был покровителем привилегированных княжеских воинов, а Волос – простого люда: купцов, крестьян, ремесленников. Поэтому идол Перуна в Киеве стоял на возвышенности, рядом с дворцом князя, а идол Волоса – в нижней, торговой, части города. Некоторые ученые считают, что именно Волос был тем самым противником, которого Перун стремился поразить своими огненными стрелами. Но из-за чего Перун так сильно гневался на «скотьего бога»? Исследователи предполагают, что это, вероятно, произошло из-за супруги Перуна, которую звали Мокошью, – женского божества восточных славян. Вот якобы из-за ее благосклонности к Волосу и поссорились два славянских бога, после чего Перун стал мстить Волосу, преследуя его всюду своими молниями. Ученые смогли установить этот сюжет восточнославянской мифологии по косвенным данным, в том числе и по мифам наших соседей-балтов, у которых сохранились подобные. Но был ли этот сюжет действительно известен восточным славянам, сказать трудно.