Приключения Желудя - Петкявичюс Витаутас (бесплатные версии книг .TXT) 📗
— Может, ещё отдохнём?
— С удовольствием, — ответил Жёлудь, — Сядем, и я тебе расскажу, как однажды самого Ворона одолел. Знаешь, братец, я бы и с Орлом сразился, если б он не боялся меня.
Горошек хотел одёрнуть товарища, чтобы тот не слишком-то хвастался, но вдруг, откуда ни возьмись, на землю спрыгнул страшный зверь, схватил Жёлудя за шиворот и унёс на дерево.
— На помощь! — едва успел крикнуть Жёлудь и вместе со зверем исчез в дупле.
Как ни трусил Горох, как ни тряслись у него поджилки и как ни стучали зубы, однако бежать он не собирался. Надо было выручать друга, попавшего в беду.
Бегунок спрятался за листом и стал осторожно осматриваться. Страшный длиннохвостый зверь снова высунулся из дупла и куда-то ускакал. Это была Белка, но Горох не знал этого: он ведь никогда не видел белок. Через некоторое время чудовище снова вернулось в дупло, неся что-то в зубах.
"То, что она такая страшная и большая, — ещё полбеды, но как я доберусь до её дупла?" — размышлял Горошек, подыскивая себе оружие.
Наконец он схватил острую сосновую иглу и отправился на выручку друга.
НИ ПОЩУПАТЬ, НИ ПОНЮХАТЬ
Обойдя несколько раз вокруг огромного дерева, на котором прятался зверь, Бегунок не заметил ничего подозрительного; он только очень устал и присел отдохнуть на какой-то коричневый бугорок. Но до чего же он испугался, почувствовав, что бугорок шевелится и медленно подымает его кверху! Горох мигом соскочил и приготовился к защите, однако никто на него не нападал.
Мох раздвинулся, и Бегунок увидел, что коричневый холмик превратился в коричневую шляпку. Немного погодя высунулось и стройное туловище владельца этой шляпки.
— Здравствуй, — осторожно протянул ему руку Бегунок. — Мы с тобой не знакомы…
— Я — Сморчок. Фи, как здесь холодно! Пока они здоровались, Сморчок вырос уже вровень с Горохом.
— Как ты поживаешь? — продолжал беседовать с незнакомцем Горох.
— Чуть жив. Под мхом едва не задохнулся, а здесь, видно, от холода ноги протяну, — жаловался неженка, вырастая выше Гороха. — Ещё и шляпку кто-то набекрень свернул.
— Моего друга страшный зверь похитил, и то я не хнычу, сражаться собираюсь. Потерпи и ты.
— Не могу терпеть!
— Не будь таким хлюпиком. Сделай зарядку, согреешься, и дрожь пройдёт.
— Боюсь, что вспотею, а потом ветерок подует, и будет насморк. Я ужасно боюсь насморка.
За то время, что они разговаривали, Сморчок ещё подрос. Это заметил даже Боровик, всех грибов полковник. Он приоткрыл глаза, хмыкнул себе в усы и буркнул:
— В боровики, видать, метит!
Разбуженные полковничьим басом, вокруг Сморчка сбились в кучу сыроежки, опята, рыжики, маслята и прочие малые грибки. Оттеснив Гороха в сторону, они взялись за руки и закружились в хороводе с криками:
— Да здравствует самый боровичный Сморчок!
— Ура Полуторасморчку!
— Сморчок сегодня — это Боровик завтра! От таких похвал неженка и вовсе размяк.
— Мог бы и ещё расти, но… — Полковник закрыл глаза и уснул.
— Может, может, как не может! — в один голос отозвались малые грибки и бросились тащить Сморчка за уши.
— Не устою! — отбивался тот.
— Мы своими плечами поддержим! — не давали ему раскрыть рот рыжики.
— У меня голова закружится, — бормотал бедняга.
— Держись зубами за воротник! — советовали сыроежки.
— Не удержусь! — хныкал тонконожка.
— Мы тебе поможем! — подбадривали опята. Сморчок рос как на дрожжах. Рыжики, сыроежки, опята, маслята и прочие мелкие грибки уже не могли дотянуться до его ушей, однако они взбирались друг на друга и тащили изо всех сил. Сморчок становился всё больше. Скоро малые грибки не только до ушей, но и до коленок Сморчка не могли достать, однако по-прежнему кричали:
— Расти, тянись, мы тебе поможем! Горох протолкался сквозь толпу и обратился к Сморчку:
— Ну и вытянулся ты, братец! Может, и меня теперь подсадишь на ветку дерева?
— Не подсажу, боюсь напрягаться.
— Ведь ты уже в сто раз больше меня!
— Потому и не могу: того и гляди, ножка сломается.
Гороху было очень обидно, но он не позволял себе злиться: его приятеля каждую минуту мог проглотить страшный зверь. Поэтому Бегунок упрашивал, а Сморчок хныкал, извивался и не хотел отрываться от тёплого мшистого ложа. Однако, даже не двигаясь, этот долговязый неженка рос на глазах: что ни слово — то вершок, ещё слово — два вершка; он раздувался, ширился, всё заслоняя своей тенью. Горох даже присел от удивления: каким великаном может вырасти Сморчок за один день!
— Послушай, чудак, ты уже в тысячу раз больше меня. Тебе ничего не стоит меня поднять. Тебе достаточно шевельнуть пальцем, и я спасу жизнь другу.
— Не могу, я сам едва удерживаю свою шляпку. Сил нету.
— Ты такой большой!
— Поэтому и большой, что мне все помогают, а я никому.
— Ах, чтоб тебя подняло и шлёпнуло! — плюнул Горох и побежал искать помощи в другом месте.
— Мы поможем ему! — кричали вдогонку малые грибки.
Между двух ёлочек, оседлав нос большущими очками, вязал сети Паук.
— Слушай, вязальщик, не поможешь ли ты мне в беде? — спросил Бегунок. Только я очень тороплюсь.
— Если ты не муха — пожалуйста, — ответил горбун.
— Я — Горох. А в беду попал мой друг Жёлудь. Его схватил такой рыжий пучеглазый зверь.
— Этот зверь живёт в дупле?
— В дупле.
— И карабкается по деревьям?
— Да.
— Нет, не помогу.
— Почему?
— Потому что я тоже по деревьям карабкаюсь. От этих слов у Горошка даже в глазах потемнело. Он уже не знал, как просить, как умолять этого бездушного отшельника, вяжущего свои коварные сети. По зелёным щекам Горошка скатилось несколько слезинок.
— Чего ты плачешь? — удивился Паук.
— Ведь товарищ погибает, — пожаловался Горох.
— Товарищ — это ещё не ты.
— Всё равно я должен ему помочь.
— Если очень хочешь знать, то я тебе скажу: твой товарищ попал в лапы Белки.
— Может, и Белки, но всё равно его надо спасать.
— Не обязательно. — Паук покачал головой. — До зимы с ним ничего не случится.
— Ты самый бессердечный зверь в лесу! — рассердился Горошек. — Как же я могу так долго ждать?
— А никто тебе и не велит. За это время найдёшь десяток ещё лучших товарищей.
Эти слова окончательно разъярили Горошка. Он посмотрел на Паука, на сосновую иглу в своих руках и решительно шагнул вперёд. Паук встревожился. Он поправил очки на носу и внимательно осмотрел Бегунка.
— А ты действительно не муха? — переспросил он Гороха.
— Вот документы, — еле сдерживаясь, ответил зеленощёкий.
Паук полистал паспорт Горошка, почитал, что там написано, и вернул:
— В паспорте сказано, что ты Горох, что ты Бегунок, но нигде не сказано, что ты не муха.
— Я действительно Горох, и больше никто.
— А леший тебя знает. Теперь всяких развелось…
— Как же я тебе докажу, что я не муха?
— Это уж твоё дело.
— Если бы я был мухой, то мне не пришлось бы просить у тебя помощи. Я бы сам полетел к дуплу.
— Верно говоришь. Все съедобные предметы летают, а несъедобные стоят на месте. Если бы ты летал, я знал бы, как с тобой поступить. Но что мне делать, если ты не летаешь? Подойди-ка поближе: пока своими лапами не пощупаю, всё равно не поверю.
— На, щупай! — Горошек распахнул рубашку на груди. — Только быстрей.
— А твоего товарища кто пощупает? — невозмутимо спросил Паук.
— Влезь на дерево и сам пощупай, — не выдержал Горох и, видя, что напрасно теряет время, вонзил в спину Паука сосновую иглу. — Ну, шевелись, а не то я проткну тебя, как лягушку!
У горбуна от страха очки свалились. Он быстро схватил моток верёвок, закинул за спину и сказал:
— Теперь я вижу, что ты не муха!
Горох привёл этого никому не верящего лесного жителя к дереву, на котором жила Белка, и остановился в удивлении. Сморчок качался как пьяный, не в силах выдержать свою огромную шляпу, а малые грибки, сбившись в кучу, поддерживали его со всех сторон. Рты у всех были раскрыты, но сказать они уже ничего не могли — охрипли.
