Легенды народного сказителя - Кукуллу Амалдан (книги серии онлайн .txt) 📗
Как бы то ни было, перебрались супруги на другой берег... Сколько они рыдали и молили Бога о помощи, нам не ведомо. Знаем только, что снова предались они дороге. Идут день, второй, третий... На глазах слезы, на душе – камень, а впереди дорога без конца и края. Но в один из дней, когда они шли густым лесом, – и надо же случиться еще беде, – напали на них разбойники, схватили жену бывшего советника, насильно посадили на коня и скрылись в лесу.
Остался бывший советник совсем один, без детей, без жены, безо всякой цели в своей жизни. Сел он на землю и заплакал – да так горько, что там, где на землю падали его слезы, трава пожухла. Увидевший это не выдержал бы, чтобы тоже не расплакаться. Но слезами горю не помочь, от Судьбы никуда не деться. Связал бывший советник горе свое в один узел, положил за пазуху, на дно души, и пошел дальше, уповая на Божью милость, но куда идет -и сам не знает, не ведает.
Много дней и ночей бродил он по чужим и безлюдным местам. Много рек и лесов прошел, но ни одной живой души так и не встретил, не нашел: видно, не теми дорогами шел. А когда совсем усталость к земле гнула, ложился там, где ночь его заставала, и начинал свой горестный узелок развязывать – жену и детей вспоминать. Утром, с восходом солнца, так и не сомкнувши глаз, свяжет он свое горе в узелок, спрячет снова на дно души и опять зашагает то лесом, то оврагами. А если пить захочет – то в одной реке, то в другой, то в третьей напьется. А есть захочет – то в одном, то в другом, то в третьем лесу диких яблок нарвет. Как говорится, что бы ни есть, лишь бы есть, дабы от смерти себя сберечь.
Но в один из дней Судьба повела его по дороге через огромный сосновый лес, и слышит он в этом лесу – топоры стучат, деревья с треском валятся. Пошел он на этот шум и видит: стоит низенький деревянный домик, а невдалеке люди сосны рубят, затем связывают их по нескольку штук и в реку сталкивают. Подошел к ним бывший советник, поклонился и говорит:
– Вижу, вы люди добрые. Возьмите и меня к себе на работу. Я странник, и никого у меня нет. А иду я из далеких мест.
– Ну что ж, коль не боишься работы, оставайся с нами, – ответили ему лесорубы.
И стал бывший советник новое дело осваивать. Еще солнце не успеет проснуться, а лесорубы уже топорами стучат. А вместе с ними и бывший советник своим огромным топором сосны рубит, да так, что щепки в стороны летят, а с него самого пот градом льется. И так целыми днями работал бывший советник и в работе горе свое старался забыть, хотя бы на время. А поздно вечером, бывало, вернется он с работы усталый, ляжет спать – только сон к нему все не приходит. Лесорубы уже давно спят, а бывший советник лежит с открытыми глазами и уже в который раз горестный узелок развязывает – жену и детей вспоминает.
Много лет прошло с тех пор, как начал работать с лесорубами бывший советник, – он даже счет времени потерял. Голова его поседела, сам он сгорбился, а руки очерствели от такой непосильной работы; лицо покрылось глубокими морщинами. А он все никак не мог забыть свое горе непосильное. И каждую ночь, ложась уставший, то и дело распутывал горестный узелок свой, вспоминая жену и детей.
Пусть пока бывший советник живет и трудится изо дня в день в этом лесу. А мы вернемся к тем далеким временам, когда разбойники схватили и увезли его жену.
...В одном лесу под могучим деревом зияла своей таинственной пустотой пещера. Жили в этой пещере сорок разбойников. Занимались они тем, что совершали налеты на дворцы богатеев и грабили путников, шедших через дремучий лес. Тем промышляли и довольствовались.
Бриллиантами, жемчугами и золотом освещалась их пещера – так было всего много. Все они могли достать и сделать, имея такое богатство. Но только одного не могли: найти женщину, которая бы добровольно согласилась жить с ними в лесу, готовить еду и стирать одежду. Была у них когда-то прислуга, но, лишенная общения с людьми, умерла, как птица в клетке: не смогла, бедная, привыкнуть к неволе и к непосильным своим обязанностям. Похоронили ее со всеми почестями, даже в могилу кувшин золота и драгоценные камни положили, мол, за честную службу. Погоревали разбойники, а затем и спросили сами себя: кто же будет теперь еду готовить, одежду стирать? Спросили и тут же решили: нужно где-то найти другую женщину.
И надо же такому случиться – в это самое время через этот лес шел бывший советник со своей женой. «К разбойникам жертва сама в руки лезет», – говорит народ. Так случилось и на этот раз. Привезли они пленницу в свою пещеру и отдали атаману. Посмотрел он в ее глаза и увидел безропотное смирение и полное безразличие ко всему происшедшему. Не выдержал, чтобы не сказать несколько утешительных слов.
– Тебя здесь никто не посмеет обидеть. Будь нам, сорока разбойникам, живущим в этой пещере, верной сестрой и помощницей. Все у нас есть, но нет женщины, которая бы нам готовила еду и одежду стирала. Вот потому-то мы и похитили тебя. А грабим мы только правителей и всяких там богачей... Вернее сказать, тех, кто народ грабит. Я знаю, женщина, ты будешь нас хотя бы в мыслях осуждать за такой образ жизни... Да будет тебе известно, что на этот путь толкнули меня и этих юношей сами правители и богатеи. Они считают, если мы из бедных, то не достойны взять в жены их дочерей. Амбары оширов ломятся от всякого там богатства. А откуда все это у них? Они же палец о палец не ударяют. Это все за счет нас, которых они превратили в своих рабов... Ну, ладно, одевайся в мужскую одежду, будешь не сестрой нам, а сорок первым братом, который нам еду готовит и одежду стирает. Никто тебя не посмеет тронуть или оскорбить. Законы наши суровые. Кто нарушает их, того тут же вешают или сжигают на костре...
– Верно я говорю, ребята? – обратился атаман к разбойникам.
– Верно, – хором ответили они.
А атаман добавил:
– Клянитесь быть верными братьями нашему новому брату!
Разбойники обнажили свои кинжалы и крикнули:
– Клянемся быть верными братьями нашему новому брату!
И стала бедная и несчастная жена бывшего советника на сорок человек готовить еду, стирать и всякую другую работу выполнять.
Вскочат разбойники на своих скакунов – только топот в лесу раздается – и ускачут на разбой. А бедная женщина вспомнит детей своих, в реке утонувших, мужа вспомнит, неведомо где находящегося или, может, вообще уже погибшего, наплачется вволю, до последней слезы. Что поделаешь: в мире одни плачут, другие смеются... Такова жизнь, а в жизни различные судьбы и промысел Божий каждому свой, и никто не знает, кому что уготовано и кого куда судьба заведет и куда выведет... В голове ее горестные думы и воспоминания, в глазах слезы, а в руках бесконечная работа. А к возвращению разбойников она расставит на столе сорок мисок, положит в них жаркое, шашлыки подаст на шомполах, выкатит из погреба бочку вина и тоже – на стол... Вернутся разбойники с добычей, а здесь такой уют и покой, будто бы совсем не разбойничье логово, а дом родной, – и все это создано неутомимыми руками жены бывшего советника. Чего скрывать, нелегко все давалось этой обиженной судьбой женщине. А когда разбойники отправлялись на грабеж и отсутствовали несколько дней, а такое бывало – и довольно часто, к изнурительной усталости еще прибавлялся и ужасающий страх: как-никак на весь огромный лес она оставалась совсем одна. Услышит, как скрипнет дерево, а ей кажется, что злой дух к ней в пещеру крадется. Или услышит крик шакала или другой какой ночной твари, и опять ее страх дрожью в теле колотит, а то и острием кинжала под самое сердце кольнет.
А между тем за ежедневными заботами пленница счет дням потеряла и не знала, сколько лет и зим она трудится, и днем и ночью обслуживая разбойников. Много слез пролила она, оплакивая свою несчастную судьбу и вспоминая детей и мужа, отчего глаза ее поиссохли, а сама она осунулась, будто годами ничего не ела. Что и говорить, много трудностей пришлось ей пережить, и эти мучительные испытания сгорбили ее в прошлом стройный стан, а лицо покрылось сетью морщин. Бог весть сколько белья перестирала она за эти годы, отчего ее нежные и мягкие в прошлом руки стали высохшими, как лапы старой вороны.
