Ковер-самолет (журн. версия) Иллюстрации Е.Медведева - Крапивин Владислав Петрович (книги бесплатно без TXT) 📗
Мама быстро устала и начала сердиться. А тут еще этот таз! Он вел себя просто подло. Дно у него было слегка выпуклое, и он вертелся подо мной. Когда мама давила на левую коленку, таз поворачивался влево, когда на правую — он сразу начинал обратное вращение.
— Не вертись! — сказала мама.
— Это не я, это таз...
— Ты мне поговори! — пригрозила мама и так дернула мочалкой, что я взвыл, будто кошка с прижатым хвостом. И жалобно спросил:
— Можно я сам?
— Сам! — сказала мама. — Если бы ты мог что-нибудь делать сам, я была бы счастливейшим человеком.
Но, совсем измучившись, она отдала мне мочалку и ушла из кухни.
Коленки горели, будто я только что ползал по раскаленным железным листам. Надо было дать им отдых. А пока отдыхают, я решил попробовать: сколько оборотов сделает вместе со мной таз, если я крутнусь как следует?
Я ухватился за край стола и крутнулся...
Таз успел сделать всего пол-оборота, а потом выскользнул из-под меня и, как марсианская летающая тарелка, ушел по косой линии в угол. Там он с медным грохотом грянулся об умывальник, выплеснув на стенки воду. Я, в свою очередь, тоже грохнулся, крепко треснувшись о половицы.
Я здорово перепугался. В первую же секунду я представил, как влетит сейчас на кухню мама и какой мне будет нагоняй. Вместо цирка. И я заревел от страха и боли.
Первым вбежал дядя Сева.
Он подхватил меня, прижал к суконному кителю и громким шепотом сказал:
— Олеженька! Ты что, малыш?
Мы лежали носами к стенке, а тетя Валя обращалась к нашим спинам с длинной и суровой речью.
Раньше он так никогда не говорил. А может, н говорил, да слова отскакивали от меня, как горошины от потолка. Но сейчас, перепуганному, мокрому и ревущему, мне было не до гордости и обид. Тем более, что тут же появилась мама с грозными словами:
— Я так и знала!
— Подожди, подожди! — сказал дядя Сева. — Что ты знала? Человек ударился, даже до слез. Понимать надо.
Мама несколько секунд изумленно смотрела, как я повис на дяде Севе, облапив его за плечи, будто единственного защитника и спасителя. Потом, уже с притворной сердитостью, произнесла:
— «Понимать надо! » Интересно только, почему меня никто не хочет понимать?
Она принялась затирать воду, заявив при этом, что окончательно убедилась, какие нелепые и беспомощные люди все мужчины. И самое удивительное, что, сделав какую-нибудь глупость, они тут же спешат друг другу на выручку! И тогда уж к ним не подступись!
А я понимал, что она рада. Она устала видеть мою молчаливую войну с дядей Севой. И я, оказывается, сам устал от этой войны.
Я сквозь мокрые ресницы нерешительно посмотрел дяде Севе в лицо, и он чуть-чуть улыбнулся мне. И я тоже улыбнулся.
Он унес меня в комнату. Сел на диван, а меня посадил на колени.
— Сильно стукнулся? — негромко спросил он.
— Не... не очень, — прошептал я.
— Прошло уже?
— Ага...
Большая пуговица с якорем давила мне сквозь майку на ребро, но я не шевелился. Пускай давит! Все равно мне хорошо.
Ленка таращилась на нас так удивленно, что мне захотелось показать ей язык. Но я поступил благородно и умно: не показал. Я медленно поднял голову и снова глянул в лицо дяде Севе. И мы опять улыбнулись.
Пришла мама и принялась гладить мой праздничный костюм. Потом проверила мои колени. Оказалось, что с них уже соскоблено все, кроме болячек и ссадин, которые никуда не денешь.
— Одевайся, герой!
От костюма пахло горячим утюгом и праздником. Он был голубой и легонький, как шелковый игрушечный парашютик для запуска из рогатки, С золотистыми пуговками, похожими на новые копейки, с погончиками и пряжками, со звездочкой, вышитой на нагрудном кармане. Такие костюмчики для нашего брата, похожие на юнармейскую форму, в то время только входили в моду, и мама весной привезла его из Ленинграда вместе с белыми гольфами и синей испанкой. Кроме этого, мама выдала мне новые скрипучие сандалии. Они пружинили и просто заставляли скорей куда-нибудь бежать.
Шелковая кисточка испанки щекотала мне левую бровь. Я весело поглядел из-под нее на маму, дядю Севу, Ленку, крутнулся на пятке, помахал всем с порога и, счастливый, торжественный, отправился к Витальке.
Двое встречных мальчишек обозвали меня стилягой, но и это не испортило мне настроения. Я думал о дяде Севе и понимал, что теперь у меня в жизни появилась еще одна радость.
А кроме того, цирк. Это тоже здорово!
Однако жизнь устроена сложно: не успеешь порадоваться — и нате: какая-нибудь неприятность.
Когда мы пришли к цирку и, потоптавшись в очереди, добрались до входа, контролер — седой старичок — не пустил нас. Повертел билеты, посмотрел на них с двух сторон и сказал тете Вале:
— У вас, гражданочка, билеты на завтрашнее представление, не на сегодня.
— Как же так? — строго и обиженно спросила тетя Валя. — Где это написано?
— Вот здесь и написано. Видите, штампик...
Тетя Валя принялась теребить кружевные манжеты.
— Я не понимаю... Значит, это кассир... Я же просила...
Старичок сочувственно вздохнул и развел руками.
Через минуту мы выбрались из циркового сквера и совсем невесело побрели к дому.
— Ничего страшного, — неуверенно сказала тетя Валя. — Зато завтра нас ждет представление.
Завтра! А сегодня что? Вce было так хорошо, и вдруг — бац!
Виталька шел, глядя под ноги, уныло наматывал на палец свой шелковый поясок и сердито его дергал.
Мне-то было не тан грустно. Я вспоминал про дядю Севу и думал, что сегодня дома у меня будет хороший вечер. У своей калитки я сказал, что пойду ночевать домой.
Но дома ждало меня огорчение: мама и дядя Сева пригласили старую соседку тетю Любу, чтобы Ленка не боялась одна сидеть дома, а сами ушли в кино.
Тут я подумал, что Витальке грустно в одиночестве. Решил взять книжку «Снежная королева» и побежать к нему. Сядем на лежаке и будем читать вслух. Это была моя любимая сказка, и Витальке она тоже нравилась, но вместе, вслух, мы ни разу ее не читали. Наверно, будет интересно.
Я стал искать книгу на полке. Ее не было!
— Ленка! — грозно сказал я. — Ты брала «Снежную королеву»?
Она заморгала.
— Брала...
— Куда девала?
— Девочке дала почитать.
У меня дыхание перехватило от такой наглости. Девочке! Мою! «Снежную королеву»!
Когда дыхание перестало перехватываться, я прищурился и спросил:
— Я твоих кукол даю играть мальчикам? Ленка заморгала сильнее и, видимо, приготовилась пустить слезу.
— А мама... говорила, что книжки общие. Если бы это вчера еще было, я бы сказал ей про «общие» книжки. Но сегодня, когда мы с дядей Севой... В общем, я только предупредил:
— Если вздумает порвать или потерять...
— Она не вздумает, — поспешно пообещала Ленка.
Я, ворча для порядка, достал «Тома Сойера». Тоже подходящая книжка для вечернего чтения.
— Нашим скажи: я у Витальки, — предупредил я Ленку, обалдевшую от моего великодушия.
Все сначала шло, как надо. Мы уселись на топчан, включили настольную лампочку, раскрыли на середине читанную много раз книжку...
— «В жизни каждого нормального мальчика наступает момент, когда ему хочется найти клад... » — прочитал я и удивленно посмотрел на Витальку. А он на меня. Мы были нормальными мальчиками. Почему же до сих пор нам в голову не приходила эта мысль?
Наверное, потому, что не было новра-само-лета. А на ковре можно добраться до таких мест, где и в самом деле вдруг зарыт какой-нибудь клад!
— Старый дом! — задумчиво сказал Виталька.
— Правда! Старый дом, как и в «Томе Сойере» самое подходящее место! Может, его таинственные хозяева, уходя, оставили в погребе золото и оружие? А собака охраняет. Но нас-то собака знает!
Беда только, что далеко. А поисками хорошо бы заняться скорее. Может, даже сегодня, раз уж не попали в цирк.
