Робот и бабочка - Жилинскайте Витауте Юргисовна (список книг .TXT) 📗
— Плохо мое дело, — признался он сам себе и тяжело вздохнул.
Над городом совсем свечерело, взошла луна, загорелись тысячи окон и звезд, и все они, казалось, моргали от удивления, пяля глаза на кота.
Ночь кот провел, свернувшись в клубок от холода, и никакие сны на этот раз не посещали его. Стоило закрыть глаза, тут же перед ними возникала жирная, свежая, сочащаяся салом шкварка, точно такая, какие разбрасывал он во сне из окошка кареты, и Вездеход просыпался… Пока крутился с боку на бок, рассвело, взошло солнышко, кот приободрился — наконец-то утро! Солнечное тепло придало новые силы. Он снова подобрался к краю крыши. Как раз в это время появился во дворе Бобик. Остановившись по своим делам у забора, он поднял голову и увидел свешивающегося с крыши кота.
— Ну и ну! — страшно удивился Бобик. — Неужели ты все еще на крыше? Почему не спускаешься-то? Может, там много мышей?
— Меня попросили посторожить телевизионные антенны, — важно объяснил кот. — И за это каждый вечер будут давать индюшачью ножку.
— Целую ножку? А почему же ты так плохо выглядишь?
— Это тебе так снизу кажется. Надень очки, если стал слаб глазами, — огрызнулся Вездеход.
Бобик ничего не ответил, сбегал в подъезд, вынес куриную косточку и стал с аппетитом ее грызть. Даже с крыши чуял кот вкусный запах и отчетливо слышал, как хрустит на зубах у пса аппетитная косточка. От голода у Вездехода даже в глазах позеленело.
— Иди сюда, так и быть, поделюсь, — добродушно позвал Бобик.
— Ты что! — гордо ответил кот. — Я дал честное благородное слово, что ни на минуту не покину свой пост.
Конечно, он мог бы признаться Бобику, что попал в беду, но какая от этого была бы польза? Все равно пес не в силах помочь ему, только растрезвонил бы о котиной промашке всем окрестным собакам и кошкам, и такие посыпались бы насмешки — только держись!… Поэтому кот отполз от края и поплелся на другой конец крыши, подальше от соблазнительной косточки. В этом месте к крыше были протянуты электрические провода, на них сидели воробьи и болтали. Кот не хотел, чтобы его увидели в таком дурацком положении, и поскорее отскочил за трубу. Но один из воробышков успел его заметить и раскричался во всю глотку:
— Чудеса! Чрезвычайно! Кот на крышу забрался, а слезть не может!
— Слезть не может, слезть не может! — затараторила воробьиная стайка, даже провода закачались от их оживленного чириканья и веселых перескоков. Тут же появился дирижер, взмахнул крылышками, и самодеятельный воробьиный хор затянул песенку-дразнилку:
Мы от смеха еле дышим —
Заблудился кот на крыше.
Хоть ему здесь неприятно,
Он не может слезть обратно!
Ха-ха-ха, ха-ха-ха!
Вот такая чепуха!
Услышав их песенку, Бобик отругал певцов:
— Что за чушь вы чирикаете! Разве не знаете, что Вездеход назначен на важный пост? Он теперь главный хранитель телевизионных антенн, его индюшачьими ножками кормят!
Но воробьиный хор не растерялся и зачирикал еще громче:
Кот антенны сторожит,
Возле них всю ночь дрожит!
От кого он сторожит?
Ведь антенна не сбежит!
Ха-ха-ха, ха-ха-ха!
Вот какая чепуха!
Заканчивался второй день Вездеходных неудач. А тут еще к вечеру небо затянулось тучами, их прорезала молния, ударил гром, и разразился ливень. Бедному Вездеходу совсем некуда было укрыться — хоть сквозь крышу провались. Вымок он до последней шерстинки, а когда дождь наконец прекратился, кот лежал, свернувшись в дрожащий мокрый комок, и чуть не прощался с жизнью…
«А дедушка еще утверждал, что хитрый кот выход найдет, — с горечью подумал он. — Хотел бы я видеть, какой выход нашел бы он на моем месте! Тут даже Кот в Сапогах, и тот не выкрутился бы!»
К утру небо прояснилось, засияло чистое и теплое солнышко; оно не замедлило высушить и крышу, и кота. Однако Вездеход наш был так измучен голодом, что едва волочил ноги и чувствовал себя, как рыба, вытащенная из воды. В полдень он услыхал лай: это снизу, со двора, звал его Бобик, желая узнать, как там идут у приятеля дела на важном его сторожевом посту и вкусной ли была индюшачья ножка. Кот Вездеход даже усом не повел: зачем тратить последние силы, и так уже конец приходит… Он лежал и равнодушно разглядывал большого ворона, взлетевшего на крышу почистить перья. Выглядел ворон сытым и ленивым.
«Эх, мне бы хоть на минуточку его крылья!…» — грустно размечтался кот Вездеход, и вдруг… вдруг пришла ему в голову необыкновенная мысль!
С трудом поднялся он на дрожащие от слабости лапы и стал тихонько подкрадываться к ворону. Ленивый ворон глянул на кота одним глазом и преспокойно продолжал чистить перья. Чего ему бояться? Он с такой дохлятиной запросто, одним ударом клюва справится.
Остановился кот неподалеку от птицы и уселся, глядя в сторону, на самом краешке крыши. Он нарочно не смотрел на ворона, но чуткие уши все слышали: вот ворон кончил чистить перышки, вот выпылил крылья, вот подточил когти… Наконец собрался улетать. Видимо, услыхав призыв другого ворона, что-то коротко каркнул в ответ, вытянул шею, расправил крылья и…
И в тот самый миг, когда ворон уже подскочил, чтобы взмыть в небо, кот Вездеход, собрав остаток сил, одним прыжком очутился у него на спине!
От неожиданности большая черная птица чуть не перекувырнулась в воздухе, но все-таки сумела сохранить равновесие и плавно спланировала вниз. Разумеется, если бы кот оставался прежним здоровенным Вездеходом, ворон камнем бы упал на землю и разбился бы вместе со своим нежданным пассажиром. Но за два дня кот наш отощал до крайности, поэтому ворон, хоть и не без труда, но все же опустился на землю. Когда оба они шлепнулись на траву, Вездеход поспешно, пока не долбанули его клювом, скатился со спины ворона и юркнул в подвал.
— Карраул! — одурело раскаркался ворон. — Карраул!… — И, не в силах придумать, что бы еще такое каркнуть, в третий раз повторил: — Карраул!
— Что случилось? — слетелись к нему вороны с соседних крыш. — Что с тобой? Кот набросился?
— Нет-нет! — возразил ворон, боясь опозориться перед собратьями. — Ничего подобного.
— Так что же? — продолжали они любопытствовать.
— Ничего особенного, — пустился сочинять враку ворон. — Гляжу, сидит здоровенный котище. Ну, думаю, схвачу его сейчас и устрою приятелям пир, тем более, что у меня как раз день рождения. Вот и схватил я его за шиворот и уже понес было, но, к сожалению, он оказался слишком тяжел. Пришлось бросить…
— Смотри, какой храбрец! — дивились вороны. — Кота схватил!
А кот Вездеход в это время сидел уже под лестницей и жадно грыз подаренную Бобиком косточку.
— Кончилось твое дежурство? — почтительно поинтересовался песик. Его удивил невероятный аппетит приятеля. — А индюшатина вкусная была?
— Никуда не годная, пережаренная, пересоленная, переперченная и даже подгоревшая. Фу! И я не притронулся, так противно, — ответил кот. — Да и торчать на крыше мне смертельно надоело: своего телевизора у меня нет, зачем же мне чужие антенны сторожить? Не мой огород — не мои и бобы. Запряг я ворона и — до свиданья!
— Гляди ты! — От удивления у песика даже челюсть отвисла.
А позже, вылакав целую мисочку молока и удобно растянувшись на своем коврике в уголке лестничной площадки, Вездеход задумчиво произнес:
— А все-таки прав был дедушка: хитрый кот выход найдет!
МЕСТЬ ЖЕРЕБЕНКА
На лугу возле шоссе щипала травку кобыла, а рядом с ней резвился длинноногий жеребенок.
По шоссе одна за другой мчались машины — грузовики, автобусы, легковушки. Обгоняя их, с безумной скоростью проносились мотоциклы, а по самому краешку осторожно и тихо катились велосипеды.
Кобыла не обращала на это вечно грохочущее шоссе ни малейшего внимания; тяжело прыгая — передние ноги у нее были спутаны, чтобы далеко не уходила, — она передвигалась от одного клочка травы к другому, отыскивая зелень посвежее, и все время била хвостом, пытаясь согнать со спины и боков слепней. Но жеребенок, лишь месяц назад вставший на свои крепенькие длинные ножки, не мог оторвать удивленных и восхищенных глаз от гудящей и пылящей дороги.
