Обыкновенные волшебные часы - Фёдоров Вадим Дмитриевич (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Посмотрите вот на этот домик с верандой, — спокойно пояснила она. — Пока вы спорили, я насчитала целых тринадцать мышей. пролезших вон в то маленькое окошко у самой земли, которое уходит в подвал домика.
— Ну и что? — недоуменно спросил Трик-Трак. — Мало ли мышей бегает по городской площади, которая, судя по всему, в воскресные дни служит местом базара?
— Ты прав, Трик-Трак, но невнимателен. Это не совсем обычные мыши. Я бы сказала, что это очень трудолюбивые мыши, даже необычайно трудолюбивые мыши. Они все что-то несут в эту дыру. А вот что именно — мы сейчас попробуем узнать. И Кошка Машка неслышно соскользнула с лавки и исчезла в траве парковых клумб. Мы с интересом ожидали, что произойдёт дальше. Вот Кошка Машка мелькнула раза два в траве, пересекла площадь, обегая прохожих, и, ловко вскочив на завалинку дома с верандой, пробежала по ней к подвальному окну. Спрятавшись за водосточной трубой, она притаилась прямо над окошком. Издали могло показаться, что кошка просто села на завалинку погреться на солнышке — такой у неё был безмятежный и скучающий вид.
Прошло совсем немного времени, и мы увидели, как Кошка Машка метнулась вдруг вниз, схватила зубами мышь и со всех ног кинулась к нам. Ещё через секунду она положила полузадушенную мышь у своих ног и, шевельнув её лапой, свирепо зашипела:
— А ну, отвечай, негодница, куда ты несла эту корочку?
— Я… я… — лепетала мышь, — …поиграть… деткам…
— А-а-а! Так у тебя есть ещё и детки, — пропела Кошка Машка, и в глазах её запрыгали недобрые огоньки. — Ты даже не представляешь, как это хорошо.
— П-п-почему? — пискнула мышка.
— Потому, что они станут сиротками, если ты не перестанешь лгать мне, негодница. Уж что-то слишком заботливы родители у маленьких мышек, живущих в этом домике! А ну, говори сейчас же, кому и куда несла ты корочку?
— Я… я… я не могу сказать! Это большая тайна, — отчаянно пискнула мышь.
— Вот я и хочу узнать, насколько она большая, — мурлыкнула Кошка Машка и, схватив мышь зубами, свирепо встряхнула ее: — Говори, иначе будет поздно, — прошипела она. — Ведь у меня нет в животе ушей.
— Ой-ой-ой! Я скажу… скажу… только отпустите меня…
— Я тебя слушаю, — Кошка Машка слегка разжала зубы.
— Я несу корочку нашему повелителю, человеку, который сидит в башне. Все мыши городской площади приносят ему еду.
— Я так и думала, что туда есть ход, — удовлетворенно мурлыкнула Кошка Машка и ещё раз основательно тряхнула мышь.
— Говори, как человек попадает в башню?
— Ой, не жмите так сильно, а то мне очень больно, — пропищала жалобно мышь и добавила: — Он туда не ходит, он туда попал очень, очень давно. Но подземный ход остался. Он начинается из подвала домика, у которого вы меня схватили. В подвале стоит бочка с тряпками, которые прикрывают ход в подземелье. Он начинается от дна бочки и ведёт в городскую башню. Пожалуйста, отпустите меня, я всё сказала!
— Ну, зачем же так торопиться, нам всё равно по пути. Ведь должна я убедиться, что ты не обманула меня, негодница. Я, так и быть, сама донесу тебя до подвала и взгляну на эту чудесную бочку своими глазами. А после этого посмотрим, что с тобой делать… — сказала Кошка Машка и сделала нам знак, чтобы мы следовали за ней. Затем, покрепче ухватив мышь, она снова пересекла площадь и скрылась в окошке подвала.
С трудом сдерживая желание пуститься бегом вслед за Кошкой Машкой, мы степенно, чтобы не возбуждать подозрение горожан поднялись и неторопливой походкой направились к домику с верандой. Подойдя к входной двери, мы увидели прибитую к ней табличку: «Профессор Фуул. Точная наука. Входить без стука».
Повинуясь указанию, Трик-Трак тихонько толкнул дверь, и она послушно открылась. Войдя, мы оказались в прихожей. Небольшая лестница привела нас в комнаты профессора, которые были завалены чертежами, картами и книгами. Здесь же находились микроскоп и ещё какие-то приборы неизвестного нам назначения. На всех предметах, находящихся в комнатах, лежал толстый слой пыли. Было видно, что к профессору никто не приходит уже долгие годы. Осмотрев комнаты и убедившись, что в них никого нет, мы вновь спустились по лестнице в прихожую и здесь, справа от лестницы, обнаружили небольшую и малозаметную дверцу, ведущую в чулан. Из чулана, в котором стояли лопаты, корзины и бесчисленное количество пустых цветочных горшков, начинался вход в погреб, прикрытый деревянным люком. Осторожно ступая между горшками, чтобы не разбить их и не наделать шума, мы прошли к люку и с трудом подняли его. В лицо нам ударил сырой воздух, смешанный с едким мышиным запахом. И прямо на нас с верхней ступеньки, приставленной к краю люка лестницы, смотрела, щуря свои прекрасные золотисто-зелёные глаза, Кошка Машка.
— Мышка сказала правду. Подземный ход существует. Спускайтесь за мной, — мурлыкнула она и спрыгнула куда-то вниз, в темноту.
Мы с Трик-Траком спустились в погреб и постояли некоторое время, пока наши глаза не привыкли к темноте. Здесь также находилось очень много цветочных горшков и стояло несколько бочек. Все они были наполнены землёй, и лишь в одной из них находились тряпьё, рукавицы и фартуки. Дно бочки вынималось, открывая вход в подземелье. Засветив фонарь «летучая мышь», который валялся у бочки, мы осторожно протиснулись в узкое отверстие днища и по каменным ступенькам спустились в подземный ход. Свет «летучей мыши» выхватил из кромешной тьмы довольно тесный проход, в котором можно было передвигаться только согнувшись. Пол и стены подземного хода были выложены кирпичом.
— Везёт мне на подземелья, — вздохнул Трик-Трак и шагнув вперёд.
— Везёт или не везёт — это мы скоро узнаем, — уточнила Кошка Машка, следуя за Трик-Траком. Шествие замыкал я.
Ход шёл, слегка изгибаясь влево, сначала с уклоном вниз, пошёл ровно, но спустя метров тридцать довольно круто взял вверх.
Пройдя ещё метров двадцать, мы упёрлись в люк, который без труда открыли. В глаза ударил яркий солнечный свет, и мы некоторое время, ослеплённые, стояли неподвижно. Наконец, зрение вернулось к нам, и мы смогли убедиться, что находимся в городской башне. По внутренней стенке её винтом вверх уходила лестница с узорными перильцами из бронзы. Лестница заканчивалась площадкой, прикрытой куполом в форме полусферы, в которую был вмонтирован циферблат часов. Половина купола была чёрной и не пропускала света, другая половина была прозрачной.
Мы стояли среди отбросов и нечистот, которые, очевидно, падали на дно башни откуда-то сверху. Под ногами у нас сновали сотни мышей. С испуганным писком они разбегались в разные стороны, как только замечали Кошку Машку. Можно было заметить, что мыши образовали два встречных потока — один, со съестными припасами, двигался вверх по одному краю лестницы, а второй по другому краю спускался вниз уже без припасов и, распадаясь, исчезал в многочисленных ходах, прорытых мышами под фундаментом городской башни. Мы ещё некоторое время постояли, разглядывая внутреннее устройство башни, пока, наконец, нетерпеливый голос Трик-Трака не призвал нас к действию:
— Вперёд, друзья, мы почти у цели!
И мы двинулись гуськом по ступенькам вверх. Пройдя пять витков лестницы, мы очутились перед небольшой дверью, закрывающей вход на площадку. На двери была вырезана надпись: «Не входить». Трик-Трак толкнул дверь, и мы вошли. Картина, открывшаяся нашим глазам, останется для меня навсегда самым ярким воспоминанием моей жизни, и я не в силах подыскать достаточно сильных слов, чтобы описать её правдиво.
Комната, в которую мы попали, была невелика. Одну стену её занимал гигантский механизм городских часов, состоящий из многочисленных шестерен, маятников и передаточных механизмов. Вторая же стена комнаты служила одновременно креплением для огромных реторт размером с молочную цистерну, бесчисленных стеклянных трубок и сложных узлов, напоминающих перегонный аппарат химической лаборатории; системы зеркал, направляющих свет на фокусирующие линзы, величиной с таз для мытья детей дошкольного возраста. Третьей стены не было — свесившись с края комнаты вниз, можно было любоваться отбросами, лежащими на дне башни. В четвёртой стене имелась дверь, через которую мы вошли.
