Сказка о музыканте - Кай Ольга (читать книги .TXT) 📗
Воевода Ярден вышел на крыльцо, потянулся и, одернув рубаху, направился к палатке.
— Смотрю, тебе уже получше, — он добродушно усмехнулся, удивившись, что сидящий на чурбане мужчина не ответил даже взглядом. — Иллария там? — он кивнул на вход в палатку, но в это время заметил, что женщина, смотревшая ночью за ранеными, возвращается с завтраком, спрятанным в корзинку. На полдороги к ней присоединилась Ния, тоже невесть зачем поднявшаяся ни свет, ни заря.
— Ну ладно, пойду посмотрю, как они там. Жаль, что твой товарищ не выжил — он был храбрым воином.
Нагнувшись, воевода скрылся за брезентовым пологом.
Но не прошло и минуты, как Ярден, с перекошенным от ярости лицом, вновь оказался на улице. Мгновение он просто стоял на пороге, затем обернулся к раненому:
— Ты! Это ты сделал!
Иллария и Ния видели, как воевода, размахнувшись, ударил незнакомца. Тот вскинул руки, защищаясь, но не успел, и упал на землю. Ярден рывком поднял его, поставив на ноги, и встряхнул так сильно, что Иллария вскрикнула от испуга.
— Ты, подлец! Как ты посмел!
Ния опомнилась первой и, подбежав к воеводе, повисла на его руке.
— Ярден, что случилось? Что случилось?
Воевода перевел все еще пылающий яростью взгляд на девушку, потом на Илларию.
— Твои пациенты мертвы. Все, кроме вот этого.
Он брезгливо разжал руки, незнакомец покачнулся, но остался стоять на ногах.
— Подожди, а может, — Ния растерянно отступила назад, — а может, это не он?
— Не он? А кто же еще? — Ярден схватил незнакомца за шиворот. — Это ты сделал? Говори, ты?
Темноволосый медленно кивнул.
На широкой площадке, где обычно к вечеру зажигали костер, сидел человек в деревянных колодках и равнодушно следил за бегом пушистых облаков по ярко-голубому небу.
— Я понимаю, что ты отомстил за товарища, — сказал воевода, — но это — наказание за подлость.
И незнакомец остался один. Поселяне обходили его стороной. На замечание Илларии о том, что этот человек недавно был ранен, отвечали: подлецу так и надо. Хотя королевские солдаты были общими врагами, но убийство раненых, даже не пришедших в сознание — поступок, достойный самого серьезного осуждения и наказания.
— Что он тебе сказал? — Ния подошла к Ярдену. Она не больше других женщин интересовалась мужскими делами, но только ей было позволено делать это так явно. Может потому, что у девушки не было ни брата, ни мужа, ни отца, которых она могла бы расспросить дома, сидя за широким семейным столом.
— А ничего не сказал, — буркнул воевода, и объяснил: — Немой он, не разговаривает. А письменно ответить отказался.
— Может, неграмотный?
— Да вряд ли. Просто не захотел. Я уже думал — ладно, пускай там кивнет, или головой покачает — и тоже нет. На большинство вопросов только плечами жмет. Словно не помнит ничего.
— Притворяется? — Ния покосилась на незнакомца.
— Похоже.
— И что теперь, Ярден? — дедушка Йорхан подошел, как всегда, незаметно. — Ты ведь не прогонишь его?
— Куда его теперь прогонишь, если он дорогу к нам знает, — воевода был явно недоволен таким поворотом событий, но с утра его гнев поутих. — Пускай, может, и приживется. Только следить за ним надо в оба.
День выдался солнечным, а вечер — неожиданно прохладным. Воевода сам снял колодки с незнакомца.
— Ты согласен, что наказание было справедливым? — строго спросил он и, не удержавшись, добавил: — Даже слишком легким.
Ответом послужил короткий кивок, Ярден усмехнулся в усы.
— Ты раскаиваешься?
Человек задумался, но ненадолго и отрицательно покачал головой.
— В этом я не сомневался, — подытожил воевода. — Ты хочешь уйти или остаться здесь?
Равнодушное пожатие плеч.
— Что ж, тем лучше, потому что отпустить тебя мы не можем. Оставайся в поселке. Только учти — тебя здесь никто не знает, и потому за тобой будут наблюдать. Если надумаешь сбежать — мы узнаем раньше, чем ты выйдешь из леса… Покажешь себя с хорошей стороны — будешь одним из нас, а нет…
Ярден развел руками, оставив немому собеседнику самому додумать окончание фразы.
Незнакомец еще некоторое время сидел на месте, разминая руки, потом неподалеку принялись разводить костер, и пришлось отойти в сторону. Широкое бревно под раскидистой липой было пока не занято, человек сел на него. На людей он не смотрел — только на маленькие языки пламени, что становились все выше и выше.
— Ния, расскажи нам еще про музыканта! — попросила рыжая Ида. Вспомнив недавний разговор с ее отцом, Ния обернулась, поглядев, нет ли поблизости воеводы.
— Расскажи, расскажи! — наперебой просили остальные.
— Ну хорошо! — девушка присела на бревно. — Я видела его очень давно. Тогда он годился мне в отцы… или в деды. Наверное, он очень и очень стар, потому что легенды о нем ходили задолго до моего рождения. Уже тогда его песни были запрещены, и полиция охотилась за ним, предлагая огромные деньги тому, кто выдаст музыканта. Но добрые люди находились всегда и помогали ему. Пару раз, как я помню, его отбивали у отряда солдат, а однажды вытащили из тюрьмы. Это было опасно, но люди понимали, что если не будет музыканта, то их дети никогда не смогут услышать его музыку… Поговаривали, правда, что он бессмертен.
— Бессмертен, говоришь? — басом прогремел воевода за спиной у Нии, а когда девушка, вздрогнув, обернулась, рассмеялся. — Да, еще отец рассказывал мне о певце и музыканте по имени Эльнар. Как-то ему повезло слушать, как знаменитый Эльнар играл на гуслях, а потом — на скрипке. И уже тогда это был человек в летах, с бородой длиннее моей. Хотя я, признаться, не верю в эти россказни про бессмертие… Мало ли, может кто после его смерти присвоил себе это имя.
— Зачем? — Ния усмехнулась. — Хорошего музыканта и так станут слушать, а имя Эльнара сулит огромную опасность.
— Папа! — рыжая Ида недовольно уперла в бедра маленькие кулачки. — Ния рассказывает, а ты мешаешь! У нее сказка интересней получается, чем у тебя!
— Ах, интересней! — продолжая что-то ворчать себе под нос, Ярден пошел к поджидавшим его неподалеку приятелям, а Ида снова села и попросила:
— Рассказывай дальше, пожалуйста.
Наблюдая за танцем языков пламени, Ния вспоминала все, что слышала о великом музыканте, и рассказывала детям, смягчая мрачные подробности его злоключений. Рассказ мог быть очень долгим, поэтому, когда матери пожелали увести своих чад по домам и уложить спать, Ния пообещала детям назавтра новую интересную сказку и пожелала всем спокойной ночи.
А наутро, под моросящим мелким дождем, патруль привел в лагерь еще одного человека. Он был высокий, с аристократическим лицом. Светлые волосы до лопаток заплетены в косичку по светской моде, одежда выглядит дорого и элегантно, несмотря на помятость и грязь.
— Что-то полицаи зверствуют, — воевода погладил рыжую бороду, — вон уже третий за последние дни. — Даже четвертый, — поправился он, вспомнив погибшего на их руках богатыря.
— Глянь-ка, из богатеньких! — одноглазый Хирт удивленно прищелкнул языком, а потом вдруг воскликнул: — Да я же его знаю! Богача одного чудаковатого сынок. Его отец часто у себя бродячих музыкантов привечал, говорят, даже великий Эльнар у него прятался… Вот, небось, и навлекли беду.
Молодой человек обернулся. Его руки не были связаны, но чувствовал он себя явно не в своей тарелке.
— Кто ваш командир? — громко спросил он. — Я буду говорить только с ним!
Воевода хмыкнул и, жестом позвав за собой Хирта, неторопливым шагом направился к центру вытоптанной площадки.
Поговорить с воеводой наедине молодому аристократу не удалось — всем было безумно интересно, что же расскажет живущим в лесу изгоям сын богача.
— Мое имя Рене Ольвин, — начал он, стараясь не обращать внимания на собравшуюся толпу, которая, впрочем, вела себя очень тихо. — Моего отца, Ильферда Ольвина, арестовали вчера ночью. Накануне он приютил двух бродячих артистов, скрывавшихся от полиции. Артисты оказались ненастоящими.
