Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения - Оливер Лорен
Когда до заветного крыльца осталось каких-нибудь тридцать футов, Лайзл собрала последние силы и побежала.
– Скорей, Уилл! – крикнула она. – Мы почти пришли!
Уилл попытался последовать ее примеру, и ступню пронзила острая боль. В дырявый башмак снова попал камешек.
– Блин, – сказал он. – Я сейчас!
Лайзл была уже у двери и решительно стучала в нее. Уилл присел на большой камень, закатал штанину и, ругаясь вполголоса, стащил ботинок с ноги. Дверь дома между тем отворилась.
– Здравствуйте, – расслышал Уилл голос Лайзл. – Мы к вам из Удач-Вилля пришли. Миссис Сопло нам сказала, что вы не откажетесь нас приютить…
Занятый переобуванием, Уилл краем глаза отметил, как широко раскрытая дверь излила в ночь прямоугольник света, и внутри этого света возникла нечеткая человеческая фигура.
– Ну конечно, милочка, – заворковала она. – Входи скорее, входи.
И Уилла словно электрическим током пронизал такой ужас, что он тотчас забыл и про камень в башмаке, и про усталость.
Голос был какой-то… неправильный. Очень уж сладкий.
Как букет, брошенный на разлагающиеся останки.
Уилл узнал этот голос.
– Спасибо большое, – говорила тем временем Лайзл.
– Нет! Нет! – закричал Уилл что было мочи. – Не ходи туда, Лайзл!
Девочка встревоженно оглянулась… Первая Леди шагнула на крыльцо и обеими руками крепко схватила Лайзл, прорычав:
– А ну живо внутрь, дрянь паршивая!
– Беги, Уилл! – завизжала Лайзл, которую Первая Леди силой затаскивала в дом. – И не останавливайся, пока не…
Конец фразы Уиллу услышать не довелось. Дверь захлопнулась, и кругом опять стало очень тихо и очень темно.
Глава двадцать четвертая
Лайзл очнулась, чувствуя себя так, словно ей заехали дубиной по голове. И это было не так уж далеко от правды. Отчаянно отбиваясь от Первой Леди, она ударилась головой о дверной косяк – и обмякла, точно салатный лист в кипятке.
А Первая Леди по ходу дела совершила два очень важных открытия.
Первое: дети начинали куда больше нравиться ей, когда теряли сознание.
И второе: у девчонки не было при себе магии, следовательно, она была у мальчишки.
Лайзл лежала на узкой кровати в комнате с голыми белыми стенами. Лежала совершенно одна. Она не знала, какая участь постигла Узелка и По, не знала, что сталось с Уиллом, и лишь дрожала под тонким шерстяным одеялом, которое на нее кто-то набросил…
За дверью приглушенно спорили мужчина и женщина. Мужской голос показался Лайзл незнакомым, а женский принадлежал особе, которая затащила ее в дверь.
– Он не мог уйти далеко, – говорил мужчина. – Там темно, как в погребе, да и податься ему некуда.
Женщина парировала:
– Значит, ты с легкостью поймаешь его и приведешь сюда!
Лайзл услышала шаги, и голоса отдалились; только долетело слово «бесполезный», произнесенное несколько раз подряд.
Тогда девочка принялась изучать свою комнату. На столике в углу горела масляная лампа, у кровати виднелся простой деревянный стол и при нем – стул. Больше в комнате ничего не было.
Лайзл приподнялась и медленно села. От этого в голове усилилась дурнотная боль. Пришлось даже минутку посидеть, цепляясь за спинку кровати и по буквам повторяя про себя слово «невыразимо».
Наконец Лайзл почувствовала себя в силах подняться. Она не стала проверять дверь – и так было ясно, что ее заперли. Вместо этого Лайзл подошла к окну. Подъемная рама легко скользнула вверх, и в сердце трепыхнулась надежда, но стоило высунуться наружу, как все надежды тотчас съежились и исчезли. Земля оказалась очень далеко внизу – окошко Лайзл помещалось этаже на третьем, если не на четвертом. Точнее сказать было трудно, очень уж неровной и каменистой оказалась почва внизу. А самое ближнее дерево стояло на удалении футов в тридцать. И не дотянешься, и не допрыгнешь.
Новая тюрьма Лайзл выглядела очень надежной. Оставалось надеяться, что Уилл уже пробирался к Красному Дому и уносил с собой прах…
Она снова опустила раму, мимолетно удивившись собственному отражению в стекле. Снаружи царила темнота, так что лицо Лайзл и комната позади отражались, как в зеркале. Сколько раз она видела нечто подобное в окошке своего чердака, когда смотрела сквозь него на внешний мир и силилась вообразить себя его частью! И вот мечта сбылась, она вышла наружу – и запертая девочка, смотревшая из стекла, показалась Лайзл незнакомкой.
Все изменилось. Она изменилась…
Лайзл подумала, что сбежит. Непременно сбежит, чего бы это ни стоило. И пускай она осталась одна, пускай все безнадежно – она отсюда сбежит. Или погибнет, пытаясь. Лучше смерть, чем снова оказаться в плену!
– Привет, – сказало По.
Лайзл так и подскочила, когда привидение материализовалось подле нее, а следом из ниоткуда выскочил очень взволнованный Узелок.
– Где вас носило? – спросила Лайзл. Секунду назад она собиралась воевать в одиночку против целого мира, но при виде своих призрачных друзей едва не запрыгала на одной ножке от радости.
– Я летало сообщить Уиллу, что произошло, – ответило По. – И предупредить его, что ему тоже угрожает опасность.
– С ним все хорошо? Его не поймали? А коробка, коробка цела? – взволнованно расспрашивала Лайзл.
– Он в полном порядке, – с некоторым (как показалось Лайзл) сожалением ответило привидение. – Он успел добежать до леса, и там его навряд ли сумеют найти. И твоя коробка по-прежнему у него.
– Вот это здорово, – сказала Лайзл. – Хотя я пока в толк не возьму, как бы мне отсюда…
– Мррав, мррав, мррав! – подал голос Узелок.
– Ш-ш-ш, – прошипело По. – Кто-то сюда идет! В кровать, живо!
Лайзл поспешно скользнула под одеяло и натянула его до самого носа. В замке звякнул ключ, и дверь открылась вовнутрь комнаты.
– Наша маленькая спящая красавица просну-у-улась, – жизнерадостно пропела Августа Гортензия Корыст-Морбауэр, вплывая в комнату с подносом в руках.
Лайзл так и ахнула:
– Вы… вы-то как здесь оказались?
– Привет, тыковка, здравствуй. – Августа попробовала изобразить улыбку. Получилась гримаса.
– Это кто? – шепнуло По.
– Моя мачеха, – тоже шепотом ответила Лайзл.
Августа не увидела По. Она умела видеть только то, что можно было купить, взвесить, измерить. Поэтому она решила, что Лайзл просто отозвалась на приветствие.
– Ты же знаешь, мне никогда не нравилось это слово, – сказала она, опуская поднос на столик возле кровати. Лайзл увидела глубокую тарелку, накрытую щербатой металлической крышкой.
Девочка приподняла подбородок:
– Я вас называть мамой не буду…
– И не надо, сладенькая. Не называй, – и Августа выставила все зубы в новой гримасе.
Вот уже несколько месяцев Лайзл не видела свою мачеху – разве что издали. Августа никогда не поднималась к ней на чердак. Теперь, лицом к лицу, девочку поразило ее безобразие. Даже невзирая на изысканные чулки, дорогие туфли и шелковое платье, она выглядела жаба жабой. Подобным существам в грязи только валяться.
– Как вы меня нашли? – спросила Лайзл.
Августа присела на кровать, и та застонала под ее немаленьким весом.
– А ты далеко рассчитывала убежать? После такой-то выходки? – И она погрозила Лайзл пальцем. – Первая Леди так расстроилась из-за украденной магии, так расстроилась! Ты себе просто не представляешь! И алхимик расстроился! Пока мы сюда скакали в карете, он только и говорил о том, какие пытки учинит над мальчишкой, когда все завершится. Собирался в червяка его превратить и в птичью клетку засунуть, и это лишь для начала!
Лицо у Августы стало мечтательное. Алхимик определенно нравился ей. Вот, говорила она себе, человек с правильной головой на плечах!
Зато Лайзл что-то ничего не могла уразуметь.
– Магия?.. – переспросила она. – О чем это вы, не пойму?
Августа прищурилась. Насколько она могла судить, девка говорила вполне искренне.
– Почему вообще ты сбежала?
Лайзл какое-то время молчала. Затем повыше подняла голову:
