Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц) - Красовская Галина (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Мне нужно получить три лекарства, — бормотал Гематоген. — Самый ценный препарат для операции — гранатин-фортунатин — так я думаю назвать его в честь мудреца Граната... Затем мазь для лечения больных суставов и поясниц у стариков — Грушка давно жалуется на ревматизм — и пилюли для омолаживания...
Профессор то и дело скатывал круглые пилюльки и глотал их, и мазал себе коленки какой-то мазью — всё пробовал новые лекарства. И прислушивался к себе: не перестанут ли ныть больные суставы? И поглядывал в зеркало: не почернеют ли седые волосы на висках и не разгладятся ли старческие морщины?
Но нет, ничего не менялось, профессор не молодел. Суставы ныть не переставали. Один опыт за другим делал профессор, но всё безуспешно.
— Не унывайте! — подбадривал его Минус. — Ничто сразу не даётся в руки, надо трудиться...
— Раньше я ни за что не стал бы возиться с этими почками и пилюлями, — задумчиво говорил учителю Гем. — Микстуры из травки, настой из цветочных лепесточков — и готовы лекарства от всех болезней... А теперь я даже удивляюсь, какой я стал упрямый... Сам не пойму, что такое: то мучаюсь, то радуюсь. И если скажут мне: брось эту работу — ни за что не смогу!..
Гематоген протирал очки, опять надевал белый халат и опять принимался стучать в ступке, звякать пузырьками с цветочными маслами, делать новые смеси — чтоб получились наконец пилюли.
Глава девятая.
О НЕПРИЯТНОСТЯХ, СЛУЧИВШИХСЯ ИЗ-ЗА ТРЁХ ВЕРБЛЮДОВ, И О ТОМ, КАК БЫЛИ ВОЗНАГРАЖДЕНЫ ДОБРЫЕ ДЕЛА
Всю страну стали поливать из каналов, тут и там подрастал молодой лесок, и от этого делалось в Свирелии прохладнее. Но роща серебряных деревьев по-прежнему чернела печальным кладбищем.
— Скоро начнём оживлять рощу? — нетерпеливо спрашивали свирельцы.
— Быстро захотели! — сердито отвечал Коренёк, которому и самому не терпелось поскорее спасти несчастную рощу. — Вырастет густой лес, станет прохладнее, тогда и начнём! Чем торопить с рощей — сажали бы другие деревья!
Пока были семена, лесники и все свирельцы вместе с Кореньком сажали новые леса и рощи. Но вот саженцы и семена кончились, и дело остановилось.
— О чём думает главный лесовод? — горячился начальник стройки Лягушонок.
— Мешки с запасными семенами — на верблюжатах, а они сбежали... — оправдывался Коренёк, с укором поглядывая на Шишку, Стружку и Мушку, которые вернулись из пустыни без верблюжат.
— Сбежали верблюжата, — как эхо отозвался старый Хвойка. — Мне бы те семена дали, уж я бы их сберёг...
— Мы обошли всю соседнюю пустыню — верблюдов нигде нет, — деловито доложил Шишка.
— Не беспокойтесь — они нас найдут, — добавил добродушный, никогда не унывающий Стружка и почесал ухо, похожее на вареник.
— Мы виноваты — мы и поищем их ещё раз, — пообещал совестливый Мушка.
— Знать ничего не знаю! Моё дело маленькое! Чтоб работы продолжались! — бушевал Лягушонок.
Он всё-таки стал самым главным в Свирелии, и даже главный лесовод Коренёк его побаивался.
Теперь, когда стали думать о спасении Серебряной рощи, все взоры обратились к Кореньку.
Коренёк ходил по берегу канала и старательно морщил нос, собирая и снова разгоняя веснушки. За ним как тень следовал старый Хвойка в очках и со слуховым аппаратиком в ухе. Хвойка чесал рот, заглядывал главному лесоводу в глаза и сочувственно кряхтел, надеясь, что это хоть немного ему поможет... Но ничего спасительного в голову Кореньку не приходило.
— Лучшие семена пропали... И еловые шишки... — бормотал он. — Не будет теперь в Свирелии ёлок... И не будет густого прохладного леса. Не спасти нам Серебряную рощу!..
— Не спасти... Вот беда-то! — грустно вторил Хвойка и в расстройстве тянулся прикурить от огненного чубчика Коренька.
Коренёк отходил подальше и, чтоб облегчить душу, на все лады ругал верблюдов.
Из палатки показался Лягушонок. Хоть он и кричал сгоряча, что его «дело маленькое», в действительности начальник стройки близко к сердцу принял неудачу. На голове его во все стороны торчали завитки — это означало, что Лягушонок всю ночь напролёт не сомкнул глаз, стараясь найти выход из положения. Но его безнадёжно хмурый вид говорил о том, что и он ничего не придумал.
Тогда стали думать все вместе, и каждый предлагал что-нибудь не очень толковое.
Только Виолка не участвовала в споре и преспокойно упражнялась на скрипке. Ведь она дала слово отцу, маэстро Тромбусу, и старалась сдержать его, и поэтому каждую свободную минутку принималась играть.
Лягушонка это невероятно раздражало, и он то и дело пропекал девочку сердитым взглядом.
— Что это, крупнейшая стройка или детский сад? Или, может быть, музыкальная школа?.. — проворчал он и, не сдержавшись, раскричался, что весёлую жизнь ему здесь устроили, что хуже нет брать в походы девчонок!
Виолка опустила смычок, и даже банты в её косичках поникли.
— Я знаю, что делать, а теперь вот не скажу! — дрожащим от обиды голосом сказала она, спряталась за палатку Лягушонка и там дала волю слезам.
— Не размой слезами песок, не то упадёт моя палатка! — крикнул Лягушонок, услышав всхлипывания.
От грубой выходки Лягушонка всем стало не по себе, а в особенности Чику.
— Нехорошо так, — сказал он Лягушонку, сердито взмахнув ресницами. — А ещё взрослый... И начальник... И вообще Виола не какая-нибудь неженка...
— Чик-чик-чирик! — воинственно закричали на Лягушонка воробьи.
— Поду-умаешь, — растерянно протянул Лягушонок, не ожидавший отпора.
Он смерил Чика вместе с воробьями мрачным взглядом, насупился и сердито обратился ко всем:
— Так кто же придумает что-нибудь толковое?
Девочка вышла из-за палатки, не глядя на Лягушонка, отошла в сторонку и опять стала настраивать скрипку.
Лягушонок возмущённо хмыкнул, но промолчал.
— Помирись с Виолкой! — шепнул ему Чик. — И тогда она скажет, что придумала.
Виолка услыхала слова Чика, с благодарностью посмотрела на него и нерешительно произнесла:
— Ник, ты ведь дружишь с птицами... Может, птицы помогут!..
— Замечательно придумала! — воскликнул Чик. — Птицы будут носить нам семена!
— Умница! Отличная идея, — похвалил Виолку учитель Минус.
Даже Лягушонок вынужден был признать, что совет дельный.
— Могло бы это прийти в голову и тебе самому! — всё же буркнул он Чику.
— Деревьям без птиц нельзя, — сказал Коренёк. — Птицы будут клевать вредителей.
— И петь, — тихо добавил Чик.
В ту пору птиц в Свирелии не было, если не считать неразлучных с Чиком воробьев и длинноногого Секретаря из канцелярии Лягушонка.
Но как только в пустынной стране построили каналы, на песке тут и там можно было заметить звериные следы, а в небе над Свирелией иногда стали появляться птицы. Чик приучил их спускаться к озеру, они пили и купались в озере, но остаться жить в здешних местах, где ещё недавно они видели страшного Ядозуба, птицы не решались.
— Поручаю тебе поговорить с птицами, — дал Чику распоряжение Лягушонок.
— Ладно, попробую, — согласился Чик. — Пойду на озеро и дождусь там птиц.
Вместе с Чиком выразила желание отправиться на переговоры с птицами Виолка.
Придя к озеру, Чик и Виолка уселись на берегу. Они весело болтали и глядели в небо, и друг на дружку, и смеялись, оттого что денёк такой хороший и что скоро прилетят птицы.
Наконец первая стая спустилась к озеру напиться.
— Останьтесь здесь жить, птицы, помогите нам, — попросил Чик.
— Нет, мы не можем остаться, — отвечали птицы. — Тут очень жарко... И мало деревьев... И змеи...
— И ч-ч-чего они боятся! — петушились воробьи, задирая кверху хвостики. — Мы нич-ч-чего не боимся! Нам всё нипоч-ч-чём!
— Нипочём, когда вы около людей крутитесь и чужим кормитесь, — отвечали птицы, свысока поглядев на воробьев.
Они недолюбливали воробьев за их бесцеремонность и за то, что они — так считали многие птицы — любили жить на лёгких хлебах.
Воробьи сбились кучкой на плече Чика и, нахохлившись, умолкли.