Волшебная шапка - Тухтабаев Худайберды Тухтабаевич (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
А я, так и не дождавшись себе шефа, только собрался сесть, как вдруг кто-то сказал:
– Я возьму над ним шефство!
Гляжу, а это Саддиниса, девчонка, что сидит за первой партой, только макушка торчит. Вначале – вот с места не сойти! – я подумал, что она издевается надо мной. Потому что на днях я здорово напугал её. Дело было под вечер. Саддиниса с охапкой травы на голове шла с поля домой. Я юрк в арык, притаился, а когда она поравнялась со мной, ка-ак залаю! Она с перепугу уронила траву на дорогу и давай ходу. Пришлось взвалить тяжеленный сноп на плечо и побежать следом. Тогда она ещё пригрозила мне, чтопожалуется моему отцу и попросит хорошенько всыпать. Но папа мне слова не сказал. И я подумал тогда, что Саддиниса просто забыла наябедничать. Но сейчас мне стало ясно, что она и не думала мстить, а, наоборот, хотела помочь мне в эту трудную минуту, когда все от меня отвернулись.
– Ты не шутишь? – робко спросил я.
– Не шучу, – ответила она, глядя не на меня, а на учителя.
Как раз в этот момент раздался звонок.
Так началось первое сентября. Как вы знаете, уроки в этот день сплошь из одних вопросов и ответов. В основном спрашивали по прошлогоднему материалу. Ребята тараторили вовсю. Я скромно отмалчивался и поглядывал в окно. Потому что отвечать-то мне было нечего: всё вылетело из головы за время странствий и учёбы у муллы. Именно поэтому, наверно, учитель географии ехидно заулыбался, завидев меня:
– Ия, Хашим-странник, какими судьбами, братец?
После уроков Саддиниса подошла ко мне.
– Хашимджан-ака, где мы будем готовить уроки? У нас или мне прийти к вам?
Настроение у меня было благодушное: светило яркое солнце, я благополучно влился в новый коллектив, за целых четыре урока не получил ни единой двойки, ни один из учителей не назвал меня разгильдяем – какие же тут могут быть «готовить уроки»?!
– Ничего, – ласково потрепал я её по плечу, – ничего, уроки будем готовить завтра.
– Смотри, как знаешь, – пробормотала Саддиниса. – Видно, маме твоей опять придётся плакать…
– А когда она плакала?
– На днях. Когда зашла к моей маме.
– Почему она плакала?
– Потому, говорит, что сыночек её Хашим – разгильдяй, немало ей горя принёс, что опять воз двоек понатаскает.
– Ничего, приду вот сейчас и развеселюеё – сегодня ни одной хвостатой! – С этими словами я включил скорость.
На улице, за школьным садом, меня ожидал Акрам.
Саддиниса
Хотите, теперь опишу вам эту девчонку? У неё большущие глаза, лицо удлинённое, белое, волосы заплетены во много-много косичек, такая тоненькая, что кажется, кашлянешь – и она улетит. А какая умная! Наш мудрый Ариф – шишкоголовый, нынешний семиклассник, ей в подмётки не годится. У неё хоть по арифметике, хоть по геометрии, хоть по русскому, хоть по немецкому – по всем предметам пятёрки. Девчонка что надо, если бы не одна её вредная привычка: всё время недовольно морщит нос. Так хочется ей сделать много хорошего! Неутомима, как муравей. Тоненькие ручки её постоянно чтото делают: переписывают, стирают, разглаживают, поправляют. А прилипчива до невозможности! Знаете, в весеннюю дождливую пору на урючинах появляется липучка – елим называется, пристанет – не отдерёшь. Саддиниса точно вот такая липучка. Опять и опять:
– Хашимджан-ака, когда будем готовить уроки? Хашимджан-ака, сегодня гулять не пойдёшь!
– Не мучь меня, курносая, – огрызаюсь я иногда.
– Почему ты так говоришь? – обижается она.
– Да потому что ты в самом деле курносая.
– Если и курносая – не твоё дело! – сердито поворачивается она и уходит прочь, тогда мне её становится жалко.
Сейчас мы готовим уроки в маленьком солнечном кабинетике Саддинисы. Во дворе возится дедушка-садовник Саддинисы. Папа её работает бухгалтером в колхозе, стучит костяшками счётов и горя не знает. Мама воспитательницей в детском саду, так что её тоже нет дома. По двору бродят нахохленные несушки. На винограднике галдят воробьи, пируют – там ещё полно винограда.
– Эй, Хашимджан-ака, куда это ты уставился?
– Никуда я не уставился.
– Да уж не оправдывайся, и так вижу! Заставил меня вслух читать, а сам витает в облаках. Какое упражнение задавали по русскому?
– М-м… не помнится что-то…
– Велели сделать триста пятьдесят первое упражнение. Ты же записывал в дневник!
– Записать-то записал, но что-то не совсем понял объяснение учительницы.
Саддиниса, точь-в-точь Нина Тимофеевна, принялась растолковывать мне, как надо выполнять упражнение.
– Теперь понятно? – спросила, закончив.
– Нет, не всё.
– Сколько родов в русском языке?
– Шесть! Нет… кажется, три.
– Хорошо, назови их.
– Мужской, женский и средний род.
– Какие слова относятся к мужскому роду?
– Мужские, конечно, – без запинки ответил я.
– Какие мужские, с какими окончаниями? – допытывалась Саддиниса.
– Хочешь женский род скажу? Слова женского рода оканчиваются на «а», «я»… Точно?
– Точно. А среднего рода?
– Среднего?.. Сейчас… как его…
– Слово «перо» какого рода?
– Вспомнил! Слова, оканчивающиеся на «о», «е», относятся к среднему роду. Перо, поле, метро…
– Да ведь всё знаешь, Хашимджанака! – обрадовалась моя маленькая учительница. – Только очень уж ты ленив.
Эта маленькая товарищеская критика не могла испортить удовольствия от похвалы.
– Да ведь мы тоже человеки! – И я принялся отплясывать.
Саддиниса терпеливо дождалась, пока я успокоился, потом опять вернула меня к упражнению триста пятьдесят один. Мы, оказывается, должны составить предложения, употребляя слова всех трёх родов. Я расчертил страничку на три части и принялся за работу.
– Какого рода слово «товарищ»? – спрашивает Саддиниса.
– Мужского рода, товарищ Саддихон.
– Добавь к нему ещё одно слово.
– Акрам – мой хороший товарищ.
– Молодец, товарищ Кузыев! – похвалила Саддиниса. – Теперь запишем это предложение в тетрадь.
Вот так, предложение за предложением, мы исписали целую страничку. Саддиниса радовалась моим способностям и первым признакам усидчивости, как сказала она сама. Да и я был доволен собой. Но вот маленькая учительница взяла мою тетрадь и тут же всплеснула руками.
– Вай-буй, да ведь тут ошибка на ошибке!
– Какие ещё ошибки? – возмутился я. – Всё верно до точки.
– Слово «зелёный» пишется через «е». А ты написал «зилёный». – Она, как обычно делает Нина Тимофеевна, красным карандашом подчеркнула ошибку.
Я промолчал. Тут уж не поспоришь – красный карандаш!
Через несколько минут моя страничка алела, как небо перед закатом.
– Исправь ошибки и перепиши, – приказала Саддиниса.
Роптать, упираться я не стал: боялся, что Саддиниса откажется заниматься и прогонит домой. Собрал всю силу воли и снова принялся за работу.
Верите ли, за всю свою жизнь я столько не писал, сколько написал сегодня за один присест. Сегодня, в этот цветущий солнечный день, в этом попахивающем мышами кабинетике Саддинисы я совершил подвиг – исписал целых две страницы! Отложил наконец ручку и воскликнул:
– Саддиниса! Помочь тебе подмести двор?
– С чего это ты вдруг? У тебя других дел нету?
– Хочу помочь тебе, – пробормотал я, направляясь во двор. – Если признаться честно, хочется сделать для тебя что-нибудь приятное.
Но я ведь вам говорил, что другой такой упрямой девчонки, как Саддиниса, на свете нет. Она вырвала веник из моих рук.
– Если хочешь сделать мне что-нибудь приятное, садись, будем повторять физику.
– Но у нас завтра нет физики!
– Если хочешь стать отличником, уроки надо повторять ежедневно.
Куда денешься? Саддиниса всегда права, спорить с ней бесполезно. Я сел к столу, открыл учебник физики.
– На прошлом уроке мы проходили тему «Весы». Расскажи, какие весы ты знаешь.
Я без запинки прочитал вслух всё, что написано в учебнике про. весы. Саддиниса молча выслушала, а когда я кончил, отобрала книгу и сказала:
