Аршин, сын Вершка. Приключения желудя - Петкявичюс Витаутас (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Друзья подстелили свои куртки Фасольке, а сами легли на голую землю. Не успели они и глаз сомкнуть, как старики выложили на стол краюху хлеба, горсточку соли, поставили кувшин воды и сели ужинать.
— Как бы не объесться на ночь глядя… — сказал Полынец, забрал половину краюхи, потом половину соли и спрятал всё на полку.
— Да и мне что-то не хочется. — Полынь разделила пополам оставшуюся долю и спрятала половину на полку.
Так они делили, делили, пока на столе ничего не осталось — ни хлеба, ни соли. Старики выпили воду и удовлетворённо вздохнули:
— Одно счастье, что за воду платить не надо. Потом завернулись в свои лохмотья и сели сторожить спящих: как бы те чего-нибудь не взяли. А друзья уснули так крепко, что даже не почувствовали, когда солнце заблистало за подслеповатым окошком хибарки. Проснувшись, все трое побежали к колодцу умываться, а вернувшись, не нашли ни коней, ни сбруи.
— Отвечай, куда сбрую девал? — прижали они Полынца к стене.
— В чулан спрятал. Уж больно жалко мне стало такую красивую сбрую! Зачем ею понапрасну пользоваться, если можно и так обойтись? — оправдывался вороватый скряга, пойманный с поличным.
— А кони где?
— Тоже в чулане. Жалко мне этих бедняжек. Стоит ли их мучить, если можно пешком ходить? — оправдывалась Полынь.
Друзья заставили всё вернуть и пригрозили старикам:
— Чтобы это было в последний раз! Мы больше не будем церемониться с вами, скряги несусветные! Если б вы могли, то и солнце у людей украли бы!
— О, это моя заветная мечта! — обрадовался По-лынец. — Я бы солнце под кадушку спрятал, чёрным платком замотал, а потом через щёлочку по одному лучику отпускал: кому сколько надо. У кого денег больше, тому и солнца побольше… А то ведь столько света, такая уйма тепла задаром пропадает! Изо дня в день во все стороны проливается.
— Ты просто сумасшедший! — разозлился Жёлудь.- До чего только не доводит жадность!
— И родник бежит без толку,- мечтательно продолжал Полынец.- Столько воды зря пропадает! А ещё, говорят, есть на свете реки, озёра, целые моря — страшно даже подумать! Вот бы всю эту воду в мой кувшин налить! Или хотя бы в мой колодец… Я бы тогда ничего не делал, только отпускал бы всем по капле, как в аптеке…
— Сколько капель, столько и денежек… Кто же на воду не раскошелится! радовалась Полынь, не в силах усидеть на месте.
— Рассказывай, рассказывай, что же ты умолк? — подбодрил Горох старого скупца, а сам едва удерживался, чтобы не вцепиться Полынцу в лохмы, которые тот уже десять лет не расчёсывал, опасаясь сломать гребень.
— Вот, скажем, встанешь ты, выйдешь на двор и надышаться не можешь. Столько воздуха, такая прорва — всё поднебесье к твоим услугам! И как подумаешь, сколько воздуха всякие ненужные создания понапрасну переводят, даже жить не хочется. Эх, если б весь этот воздух в свиной пузырь загнать! А потом по мерочке, по глоточку…
— Замолчи! — не выдержал Жёлудь. — Заткнись, старый негодяй! Это вы со своей старухой зря воздух переводите! Будь ваша воля, вы бы весь мир спрятали в свой чулан и держали под замком. А потом за деньги продавали бы: кому звезду с неба, кому земли горстку, а кому и вовсе ничего… Замолчи, скупердяй, а не то сейчас же раздавлю, как червяка!
— Идём, — успокаивала Жёлудя Фасолька. — Не трогай их, они и сами скоро ноги протянут. Видишь, от них лишь кожа да кости остались.
Друзья сели на коней, но только отъехали от хибарки Полыней, как разразилась гроза. Блеснула молния и ударила в стоявшее неподалёку дерево.
— А этих жадин даже гром не поразит! — возмущался побледневший от гнева Горошек. — Солнце — под кадушку!… Видал, что придумали!
— При чём здесь гром, если мы сами позволяем таким гадам ползать по свету?! — воскликнул Жёлудь и, подхлестнув коня, поскакал прямо по лужам.
ЧЕМ ЛЕЧАТ ОТ ЗАВИСТИ
Чем дальше друзья удалялись от столицы Кривди-на государства, тем приятнее, обходительнее были встречавшиеся им люди и тем меньше приходилось друзьям опасаться посторонних глаз. Жёлудь всё чаще садился за свой дневник, а Горох и Фасолька пели с утра до вечера. Дружная троица весело доскакала до какого-то странного полуразрушенного селения, у которого было почему-то два названия: по правую руку от развалин висела доска с надписью "Не пройди", а по левую — "Не минуй". На обеих досках висели объявления с изображением Жёлудя, Гороха, Фасольки и с посулами Хоря щедро заплатить за голову каждого беглеца.
Проскакав ещё несколько десятков шагов, всадники увидели, что кто-то роет нору под большущим камнем. Из норы вылетала земля, которую выбрасывали землекопы.
— Эй вы, хотите землю насквозь прорыть? — крикнул Жёлудь.
Из норы высунулась плешивая голова Мышиного Горошка. Он долго смотрел на пришельцев, вытаращив глаза, потом крикнул что-то, обернувшись к норе, выскочил наружу и схватил лошадей под уздцы.
— Пожалуйте в гости, — пригласил он путников. С другой стороны камня подоспел весь в песке долговязый Вьюнок и, оттолкнув Мышиного Горошка, закричал:
— Навестите и меня, не пожалеете!
Пока они спорили, сбежались их жёны и дети.
— Мы вас на печи уложим! — кричал Мышиный Горошек.
— А мы-на перине!-не уступал Вьюнок.
— Мы от вас мух отгонять будем!-хором кричали дети Мышиного Горошка.
— А мы вам — пятки чесать! — старались перекричать их малыши Вьюнка.
С криками и воплями они рвали друг у друга из рук поводья, толкались, потом затеяли драку. Поднялся такой гам, что путникам пришлось заткнуть уши.
— Тихо! — закричал, не выдержав, Жёлудь. — Говорите по одному. Начинай ты, Мышиный Горошек.
— Дорогие гости, я корчмарь, прошу вас отдохнуть у меня. За умеренную плату вам будет оказано истинное гостеприимство.
— А ты, Вьюнок?
— У меня ещё лучше, милости прошу ко мне. За совсем ничтожную плату вам будет предоставлен роскошный отдых.
— Как же тут быть? — почесал в затылке Жёлудь. — А где же ваши хоромы?
— Развалились, — в один голос ответили гостеприимные корчмари.
— Ну ладно, мы люди не гордые,- рассудил Жёлудь. — Если вы оба такие радушные, то мы день погостим у одного, а день — у другого.
— Нет, только у меня,-заупрямился Вьюнок.
— Нет, у меня, — не уступал Мышиный Горошек. Два часа пререкались соседи, пока дело снова не дошло до драки. Друзья растащили их, сели на коней и поскакали к видневшейся роще. Обе семейки, не отставая, бежали рядом. Кузнечики брыкались, стрекотали и не подпускали их к всадникам.
Первым не выдержал такой гонки Мышиный Горошек. Он свалился посреди поля, но и лёжа продолжал кричать:
— Только у меня! Вьюнок вас Хорю выдаст!
— Я вас никому не выдам! — из последних сил крикнул Вьюнок и тоже рухнул в дорожную пыль.
— Вот и весь наш заработок! — вцепились друг другу в волосы жёны завистников.
— Ни вам, ни нам! — устроили потасовку дети.
— Какие-то безумцы! — удивлялся Горошек. — Они даже камня на дороге не уступят друг другу.
— Да ну их!… -отмахнулась Фасолька.- Видно, и сегодня придётся ночевать под открытым небом.
Они подъехали к роще, стреножили коней, развели огонь и легли отдохнуть под стебельком Клевера. Жёлудь, положив руки под голову, хотел было уже заснуть, но чей-то голос предупредил его:
— Послушай, дружок, отодвинь-ка в сторону огонь, а то корни мне сожжёшь.
Жёлудь оглянулся: нет, это не Горошек сказал — его друг лежал, накрыв голову курткой.
— Отодвинь, пожалуйста, нельзя же думать только о себе!
Это говорил Клевер. Ему стало слишком жарко от разложенного Жёлудем огня. Фасолька извинилась перед Клевером и передвинула костёр подальше.
— Послушай, добрый человек, — обратился Жёлудь к Клеверу, — ты здешний и наверняка знаешь, что это за корчмари, которые подрались из-за нас, чтобы получить обещанную Хорём награду?
— Какие они корчмари — завистники!-ответил Клевер и грустно покачал головой. — Из-за них здесь никому жизни нет. Путники обходят эти места, птицы стороной облетают, сюда даже дикие звери не забредают; одна только дорога никуда не может свернуть от них: как проложили её здесь солдаты, так и будет петлять, бедняга, пока не зарастёт травой.
