Мифы и сказки бушменов - Автор неизвестен (лучшие книги TXT) 📗

Вскоре Цагн пришел туда, где лежала чудесная птица. Он вывалил яйца из сети, и тут яйцо выпало у него изо рта, и кисточка тоже выпала у него изо рта. Он поднял кисточку и положил ее в свой мешок. Затем он взял маленькое яйцо, лежавшее снаружи. Он поднял камень и надколол верхушку яйца. Он сунул в отверстие кисточку, взболтал ею яйцо и обсосал ее. Затем он вынул кисточку изо рта и встряхнул ее. Потом он еще раз обсосал ее и опять вынул кисточку изо рта и встряхнул ее. Цагну показалось, что его язык прилипает к ней. Он испугался. Он надеялся, что кисточка не прилипнет накрепко, поэтому он взбивал желток и обсасывал ее.

Потом Цагн убрал кисточку в мешок, взял свой колчан, повесил его через плечо, взял мешок и тоже повесил его на плечо.

Он ушел и подошел к настоящему страусу, который лежал в гнезде. Страус убежал.

Цагн сказал себе:

— Настоящий страус всегда так делает, он убегает. Он лежит в кустах, и его яйца очень похожи на эти, они белые, это прекрасные яйца.

Цагн взял одно яйцо, положил его на землю. Затем он взял камень и надбил яйцо. Он вынул свою кисточку, сунул ее в желток и быстро взбил его. Он держал свою кисточку кончиками пальцев, чтобы его руки снова не прилипли накрепко к ручке кисточки. Потом он осторожно сунул кончик кисточки в рот, вытащил ее и потрогал свой язык. Он не хотел, чтобы его язык снова накрепко прилип. Он ощупал свои руки. Затем он снова взболтал яйцо и доел желток.

Цагн поднял палку и выкатил еще яйцо. Он выкатил его на землю, ощупал и положил в сеть. Потом он выкатил палкой другое яйцо. Он положил палку и подумал, что обычно он брал яйца руками. И следующее яйцо он вытащил руками. Руки его не прилипали к яйцам.

— Ах, оказывается, я могу брать яйца руками. Теперь я могу идти домой, прежде чем сядет солнце и станет холодно, я уже замерзаю.

Потом Цагн взял яйца, быстро уложил их в сеть, поспешно завязал сеть и поднял ее. Он поднял свой колчан и повесил его через плечо. Он быстро побежал, потом остановился, затем пошел дальше, опять побежал и остановился. Он прилег отдохнуть и пошел дальше медленно — ведь его дом был уже близко.

85.  Цагн и птица коротвитен

Коротвитен — маленькая птичка, черная, с белыми перышками на плечах. Некогда она была человеком древнего народа. Она летала, но также ходила, как человек.

Как-то, когда Цагн охотился, он заметил коротвитена, который неподвижно парил в воздухе. Цагн стоял и смотрел на него, а коротвитен упал вниз и исчез в норке в термитнике. Цагн все смотрел на то место, куда вошел коротвитен, и вдруг коротвитен вытащил каросс из другой норки в термитнике. Да, да, он вытащил каросс, полный личинок термитов, совсем из другого места.

Цагн повернулся лицом к коротвитену и подошел к нему, а тот сидел и крепко завязывал каросс, полный личинок термитов.

Цагн сказал:

— Будь добр, намажь мне лицо потом своих подмышек, чтобы я тоже мог стать таким, как ты [42], и тоже мог делать так. Ведь мне приходится выкапывать личинки палкой. И мои руки болят от этого.

Затем заговорил коротвитен:

— Подойди к какому-нибудь из этих термитников и смотри, что я делаю, — сказал он.

А Цагн сказал:

— Покажи мне.

Тогда коротвитен поднялся и полетел и стал парить в воздухе, потом он нырнул в норку в термитнике, а Цагн стоял и смотрел. И вот коротвитен вытащил полный каросс личинок из другой норки в термитнике.

И Цагн сказал:

— Мы можем делать так же. Я больше не буду выкапывать личинки палкой.

Обычно женщины выкапывают личинки, мужчины же выкапывают личинки, когда не охотятся на газелей.

Цагн переломил об ногу свой лук, разломал стрелу, разорвал колчан, расколол камень, надетый на палку-копалку, а затем разломал и саму палку-копалку, которой он выкапывал личинки. Он чувствовал, что стал подобен коротвитену, и он тоже войдет в норку в термитнике, набросив каросс, в который сгребет личинки.

Он взлетел в воздух, парил-парил, а потом нырнул в норку в термитнике, и вот он действительно вытащил каросс, полный личинок, через другую дыру. Он пошел и сел, крепко держа свой каросс, наполненный личинками.

Он сказал:

— Ну, скажите, почему же мы всегда считали, что должны копать? У нас болели руки из-за того, что мы копали, а ведь мы могли бы делать вот так.

Он поднялся и опять стал парить в воздухе, он снова нырнул в норку в термитнике, а потом выскочил с кароссом из другой дырки в термитнике. Он завязал каросс и понес личинки к воде.

Когда он добрался до водоема, коротвитен уже ел там. И Цагн тоже пришел туда, чтобы поесть.

И коротвитен сказал:

— Будь завтра вон у того термитника и помни, что ты должен отдать мне часть личинок, которые соберешь. Ты должен поделиться со мной.

Тогда Цагн сказал:

— Почему же мой брат ничего не сказал мне об этом раньше? Ведь я считал, что я собираю личинки для сына моей сестры, Квамманга, а на самом деле собирал для него!

А коротвитен ответил:

— Ты должен отдать мне часть — ведь это я показал тебе, как добывать личинки. Вспомни, как ты жаловался, какие неудобства ты терпишь, оттого что должен копать землю!

Тогда Цагн сказал:

— Я всегда так делал. Мы входили в норку в термитнике.

Так сказал Цагн, он сказал, что всегда умел это.

Коротвитен помолчал, а потом сказал:

— Я собираюсь домой, да и тебе пора домой.

А Цагн сказал:

— Я сделаю так же, как и ты.

Цагн поднял мешок с личинками и повесил его через плечо.

Коротвитен сказал:

— Приходи сюда завтра за личинками, и мы поговорим, когда спустимся к воде.

И Цагн пошел обратно, он добрался до дома.

Кауру, его жена, сказала:

— Ох! Где это Цагн оставил свои вещи, которые он взял с собой? Ведь у него были колчан и палка-копалка!

А Цагн сказал:

— Я там встретил одного человека, он входит в норку в термитнике, а потом вытаскивает полный каросс личинок — из другого места.

Тут молодой Ихневмон спросил:

— О Цагн! Где ты оставил свои вещи?

Тогда Цагн объяснил молодому Ихневмону, что разломал все вещи.

Тут вступил в разговор Квамманга, он сказал молодому Ихневмону:

— Дитя, скажи моему отцу, что это был коротвитен. Когда мы с ним встречаемся, мы остаемся спокойны, мы не ломаем и не выбрасываем свои вещи. А коротвитен всегда поступает так, когда мы на него смотрим.

А Цагн сказал:

— Почему сын моей сестры, Квамманга, говорит так? Он бы должен знать, что это очень хороший человек. Он просил меня прийти к нему завтра, и я снова смогу парить и нырять в это прекрасное, ни с чем не сравнимое место!

Тогда Квамманга сказал:

— Оставь деда. Кажется, дед не поделился с коротвитеном, а мы всегда это делаем. Если он хорошо обращается с нами, мы всегда даем ему еду.

Тогда Цагн сказал:

— Он говорил мне об этом, но я думаю, что у него достаточно личинок.

А Квамманга сказал:

— Дитя, скажи деду, что мы всегда оставляем еду для коротвитена, тогда земля становится для нас мягкой. Но если мы не поделимся с коротвитеном, тогда земля станет твердой — коротвитен рассердится, и земля станет для нас твердой.

Рано утром Цагн снова отправился, чтобы встретиться с коротвитеном и достать личинки. Он еще шел, а коротвитен был уже в небе, он парил там. Потом он ринулся вниз, исчез в норке в термитнике и вытащил каросс из другой норки.

Тогда Цагн подошел к термитнику, который он увидел. Он стал парить над ним, потом нырнул в одну норку, а из другой норки вытащил каросс. Он отнес каросс к кусту и положил там. Он сел, хорошенько завязал его и пошел дальше. Он подошел к другому термитнику и стал парить над ним, потом нырнул в норку в термитнике и вытащил каросс из другой норки. Он пошел, положил каросс. Он сел и завязал его хорошенько.

Затем Цагн пересыпал личинки в мешок.