Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн (читать книги регистрация .TXT) 📗
А Мур так перепугался, что даже умудрился каким-то образом разрушить чары. Он вывернулся из цепких объятий мистера Нострума и со всех ног помчался к арке, пытаясь на бегу вытащить из кармана сосуд с драконьей кровью. Его уже отделяло от арки всего несколько шагов, но бегство не удалось: каждый колдун, некромант, чародей или маг мгновенно сотворил по заклинанию. Над лугом заклубилось густое облако колдовства. Сердце Мура учащенно забилось, а его ноги словно превратились в свинцовые столбы. Он бежал все медленнее и медленнее, будто увязая в сиропе. Он слышал крики Дженет, торопившей его, но чувствовал себя игрушкой, у которой кончается завод. Мур сделал последний шаг прямо перед аркой и встал как вкопанный, не в силах пошевелиться. Ему было позволено только дышать.
Затем братья Нострум вместе с Усердным Магом схватили оцепеневшего Мура и связали его веревками. Дженет изо всех сил старалась им помешать:
– Пожалуйста, прекратите! Что вы делаете? – Тише, тише, Гвендолен, – урезонил ее слегка раздраженный Генри Нострум. – Ты все отлично знаешь. Я ведь подробнейшим образом объяснил тебе, что разрушить чары, охраняющие сад, можно лишь одним способом – перерезав горло невинному ребенку вот на той каменной глыбе. И ты дала согласие.
– Нет, неправда! Это была не я! – в ужасе и отчаянии закричала Дженет.
– Успокойся, – велел ей прикованный к дереву Крестоманси. – Или ты хочешь оказаться на месте Мура?
Дженет пристально взглянула на него да так и застыла, потрясенная происходящим. Тем временем связанного Мура бросили на жертвенный камень. Сморщившись от боли, Мур негодующе посмотрел на Усердного Мага: ведь раньше Маг казался ему вполне дружелюбным. Но по правде говоря, Мур был напуган не так уж сильно – он помнил о запасных жизнях, а потому надеялся, что рана на его горле быстро затянется. Однако до того ему предстояло пережить немало скверных минут. Мур поискал глазами Дженет, желая подбодрить ее хотя бы взглядом.
Но к его изумлению, неведомая сила выдернула девочку из этого мира и, видимо, вернула в ее собственный. От Дженет не осталось ничего, кроме удивленного вопля. Публика на лугу издала похожий вопль: исчезновение Дженет потрясло их не меньше, чем Мура.
– Отлично! – воскликнула… Гвендолен, появляясь с другой стороны арки. – Кажется, я вовремя.
Само собой, все взгляды устремились на нее. Гвендолен вышла из-за развалин, отряхивая с пальцев драконью кровь одним из школьных сочинений Мура. Мальчик увидел свою подпись наверху страницы: «Эрик Эмелиус Чант, улица Шабаша, 26, Вулверкот, Англия, Европа, Земля, Вселенная». Волосы Гвендолен были по-прежнему спрятаны под высоким убором, а громоздкое золотое облачение она сняла и осталась в одежде, которую в ее новом мире, по-видимому, считали домашней. Но даже эта одежда была роскошнее, чем любой из шлафроков Крестоманси.
– Гвендолен! – воскликнул Генри Нострум, глядя туда, где еще минуту назад находилась Дженет. – Что?.. Кто?..
– Это была всего лишь заместительница, – небрежно объяснила Гвендолен. – Какое-то время назад я увидела ее и Мура здесь. Тогда я поняла… – Она запнулась, заметив плененного Крестоманси, и радостно закричала: – Отлично! Вы поймали его! Одну минутку!
Приблизившись к пленнику, она подобрала подол своей золотой одежды и со всей силой пнула волшебника по обеим голеням.
– Вот тебе! Вот!
Крестоманси даже не пытался притвориться, что ему и это нипочем. Он скорчился от боли, ведь носы королевских туфель были заострены, как гвозди.
– Итак, на чем я остановилась? – вновь обратилась Гвендолен к братьям Нострум. – Ах да. Я решила вернуться, поскольку не хотела пропускать самое интересное. К тому же я забыла сказать вам, что у Мура девять жизней. Боюсь, вам придется убить его несколько раз.
– Девять жизней! – рявкнул Генри Нострум. – Глупая девчонка!
Поднялся невероятный шум и гам: каждая ведьма и каждый колдун хотели выразить свое возмущение легкомыслием Гвендолен. Неудивительно, что в таком крике никто никого не слышал. Лежа на камне, Мур наблюдал за тем, как побагровевший Уильям Нострум бросается к Гвендолен, бешено вращая глазами и яростно рыча, а та огрызается в ответ. Когда крики стали стихать, Мур услышал гудение Уильяма Нострума.
– Девять жизней! Да если у него девять жизней, глупая ты девчонка, это значит, что он сам волшебник!
– Я вовсе не глупа! – взвилась Гвендолен. – Я не хуже вашего знаю, что он волшебник, ведь я использовала его дар с самого раннего детства! Но разве я смогу продолжать это делать, если вы убьете его? Поэтому мне и пришлось уйти, однако я вернулась, и вы должны сказать мне «спасибо» за то, что я вам это рассказываю. Так-то вот!
– Как это ты могла использовать его колдовской дар? – спросил Генри Нострум, еще более разъяренный, чем его брат.
– Очень просто: хотела – и использовала. Он не возражал.
– Вообще-то, я возражаю, – подал голос Мур со своего камня. – Ты могла бы спросить меня, ведь я здесь.
Гвендолен посмотрела на него в некотором удивлении. Но не успела она ответить брату, как Уильям Нострум громко зашикал, призывая к тишине. Он был страшно взвинчен. Вытащив из кармана длинную блестящую вещицу, он стал нервно вертеть ее в руках.
– Тише! – гаркнул он. – Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать. Нам нужно только нащупать слабое место мальчишки, иначе мы никак не сможем его убить. А слабое место у него наверняка есть – как у всех волшебников.
С этими словами Уильям Нострум навалился на Мура и показал ему блестящую вещь. Мур при шел в ужас, увидев, что это длинный серебряный нож. Некромант поднес нож прямо к лицу мальчика, хотя свой взгляд ему никогда не удавалось направить с такой точностью.
– Какое у тебя слабое место, парень? Выкладывай.
Мур молчал: похоже, это был единственный шанс сохранить хоть одну из его жизней.
– Я знаю, – заявила Гвендолен. – Я сложила все его жизни в книжечку спичек: так их было легче использовать. Спички в моей комнате в замке. Сходить за ними?
Вся публика, насколько мог видеть Мур из своего крайне неудобного положения, обрадовалась этому известию.
– Тогда все в порядке, – просиял Генри Нострум. – А можно его убить, не сжигая спичку?
– О да, – ответила Гвендолен. – Однажды он тонул.
– В таком случае, – облегченно вздохнул Уильям Нострум, – вопрос лишь в том, сколько жизней у него осталось. Сколько жизней у тебя осталось, парень?
Нож снова возник у Мура под самым носом, но мальчик опять не сказал ни слова.
– Он не знает, – нетерпеливо объяснила Гвендолен. – Мне пришлось довольно много из расходовать. Одну он потерял при рождении, другую – когда тонул. Еще одна понадобилась для того, чтобы вложить его жизни в спички. Кстати, тогда с ним почему-то случились судороги. Потом эта жаба, прикованная к яблоне серебром, не хотела давать мне уроки колдовства и отобрала мой дар, и тогда мне пришлось ночью взять одну из жизней, чтобы перенестись в мой чудесный новый мир. Надо сказать, Мур мне в этом вовсе не помогал – скорее мешал, но все-таки у меня получилось. Так закончилась та жизнь. О, я почти забыла: четвертую жизнь я вложила в скрипку дуралея, чтобы превратить ее в кошку. Помните Скрипку, мистер Нострум?
Генри Нострум вцепился в свои кудри. По лугу прокатился ропот ужаса.
– Нет, ты и впрямь глупая девчонка! Кто-то забрал эту кошку, а значит, мы вообще не сумеем его убить!
На мгновение Гвендолен почувствовала себя побежденной, но потом ей пришла в голову мысль:
– Если я снова уйду из этого мира, вы сможете использовать мою замести…
Внезапно цепи, опутавшие Крестоманси, зазвенели.
– Нострум, – усталым голосом сказал волшебник, – вы напрасно так переживаете. Это я распорядился забрать у вас кошку-скрипку. Она где-то здесь, в саду.
Генри Нострум обернулся и недоверчиво посмотрел на Крестоманси, все еще держась за свои кудри, как будто они помогали ему правильно думать.
– Я сильно сомневаюсь в правдивости ваших слов, сэр. Известно, что вы крайне лукавый человек.
