Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах - Хепти Шарлотта (список книг .TXT) 📗
Она медленно переступила через каменные обломки и обвела зал неуверенным взглядом, жмурясь и моргая.
Рыжая тигрица склонилась над ней.
— Двое снова соединились, — прошептал Отто.
Половинки занавеса начали съезжаться.
Наступила напряженная тишина.
— Смотрите! Вверху! — крикнул кто-то.
Под потолком, залитым яркими лучами прожекторов, нашли друг друга Гепси и Зебора. Зебби больше не плакала.
Рука об руку поплыли они, окутанные пылающими облаками своих волос. Малышки смеялись. Кружились. Трепетали, как язычки пламени, как олицетворение самого света.
Как бабочки.
Снег
В огромный, таинственный Город Среди Деревьев пришла зима. Отто и Мэб летели над Бульваром.
Далеко внизу мистер Шесть и мистер Восемь приводили в порядок улицы, починяли фонарные столбы. После освобождения волшебок Полиция Обыденности стряхнула с себя чары замораживающего заклинания (на что ушло немало времени). Тогда мэр Крамб нашел бывшим городовым работу в Оперативном Отряде по Ремонту Мостовых, однако (под угрозой задержки заработной платы) попросил их не умножаться больше сорока восьми.
Близился вечер. Небо над западными горами стало розовым.
— Собираются снежные тучи, — заметила Мэб. — Бабушка приглашает тебя завтра к нам в гости. Сказала, что испечет блины. А ты куда собрался?
Отто круто взмыл вверх и облетел вокруг верхушки Кармидийской Башни. Давным-давно — по крайней мере, ему теперь казалось, что это было давным-давно — он слышал, что никому не известно, какие фигурки венчают башню, но полагают, что это могут быть жуки.
— Я должен был догадаться, — сказал он, осторожно спускаясь к Мэб.
— О чём?
— Бабочки. На вершине Башни — две бабочки.
— Конечно, бабочки, об этом даже младенцы знают…
— Такие же, как две бабочки в том предсказании, те, которые соединились вновь.
— Ты имеешь в виду своих сестер, мистер Отто? Ведь речь шла именно о них.
— Не называй меня так.
— Но мне казалось, ты хотел, чтобы я называла тебя Отто.
Он поднялся выше, туда, где ледяной воздух морозно покалывал лицо. Далеко внизу переливалась флагами и разноцветными палатками Арена, Высочайшим Постановлением Мэра Крамба превращенная в рынок. Отто развернулся над Крутосклоном и замедлил ход, поджидая Мэб. Всё-таки она тащила на себе целое дерево.
— Выпендриваешься? — спросила девочка, подлетая.
Он пропустил ее слова мимо ушей. На ладонь села первая снежинка.
— Давай-ка скорее, мистер Отто, а то я замерзла…
Вскоре они добрались до окраины Города. Под ними расстилалась пустошь, прорезанная пологими берегами по-зимнему серой, тихой реки.
— Смори, вон они…
По тропинке вдоль реки шли два человека.
— Не упади, Отто, а то люди засмеют…
Отто не упал. Правда, приземлился чуть дальше, чем рассчитывал — метрах в двадцати перед Альбертом и Араминтой, так что пришлось ему сворачивать коврик и идти им навстречу. А вот Мэб, куда лучше управлявшаяся с ковром-самолетом, просвистела прямо над макушкой его шляпы и опустилась в точности там, где надо.
— Мне кажется, это где-то здесь, — сказал Альберт. — Но сейчас всё изменилось. К тому же дело было ночью, а дерево, конечно же, не сохранилось. И было всё это давным-давно…
— Это только тебе кажется, что давным-давно, — сухо возразила Араминта — Его не обязательно закапывать в том же самом месте, тем более что дерево у нас есть.
Мэб протянула ей дубовый саженец, и Араминта почтительно прикоснулась к тонкому стволу.
— Такой молодой, — прошептала она. — И такой мудрый.
— Смотрите, — воскликнул Альберт. — Сюда Меграфикс идет!
Пещерник, чуть приволакивая ноги, стремительно шагал по тропинке. С ног до головы он был закутан в какие-то черные вязаные одежды.
— Меня задержали в шахтах, — сообщил он, прикрывая глаза когтистой лапой. — Мы почти закончили восстановительные работы, шахты снова откроются на будущей неделе. Почтительнейше приветствую Короля.
— И я тебя тоже, — вежливо ответил Альберт. — И благодарю за то, что ты вышел из гор в такое время года. Мы знаем, что тебе это неприятно.
— Еще как неприятно! — подтвердил Меграфикс — Неприятно до крайности, но, тем не менее, помочь вам — для меня большая честь. По дороге сюда на мой нос опустилось что-то белое и необычайно холодное. Нечто вроде замерзшего мотылька.
— Это снег, — пояснил Альберт. — Вроде дождя, только холоднее.
— Отвратительно! — проворчал Меграфикс.
— Вот здесь — хорошее место, — окликнула их Араминта. — Не слишком близко к воде. — Она поднялась повыше по склону, остальные вскарабкались за ней.
Меграфикс склонился к земле и принялся копать ее огромными когтями. Замерзшая почва, твердая как камень, легко поддавалась. Во все стороны летели обледеневшие комья и песок.
Остальные благоговейно смотрели, как он работает. Даже Араминта, которая, казалось, видела и перепробовала всё на свете.
Меграфикс трудился без устали, размеренно, как будто это не требовало от него никаких усилий. Вскоре яма стала такой глубокой, что он вынужден был спуститься в нее, чтобы копать дальше.
— Достаточно, — сказал, наконец, Альберт.
— Еще немножко, — возразила Араминта. — На всякий случай…
Прокопав на полметра поглубже, Меграфикс вылез из ямы. Он даже не запыхался.
Араминта принесла ящик, а Альберт — свиток бумаги, тот самый, куда он скопировал рисунки предсказания. Араминта положила свиток в ящик, запечатала его, и все отступили на шаг, глядя, как Меграфикс забрасывает яму землей. Потом они посадили деревце.
— Как думаешь, корни скоро дорастут до него? — спросила Араминта.
— Думаю, скоро, — ответил Альберт.
Меграфикс утоптал землю вокруг деревца.
— Осторожнее, — предупредила Араминта.
С минуту все постояли молча, глядя, как небо и равнина вокруг них становятся всё тише и всё холоднее.
Потом Меграфикс распрощался и торопливо ушел, а Мэб с Араминтой решили вместе пешком вернуться в речные трущобы.
— Ты знаешь, что Тигродом был назван в мою честь? — спросила Араминта, когда они отошли подальше.
Ответа Мэб Отто не расслышал, поэтому так и не узнал, что наконец-то нашлась хоть одна вещь, про которую девочке не было ведомо всё на свете.
А Отто с Альбертом пошли домой.
Сначала они ничего не говорили, просто шли молча, бок о бок.
— Помнишь, на предсказании был рисунок сердца, разбитого надвое, а потом снова соединенного? — спросил, наконец, Отто.
— Помню, конечно.
— Так чье же это было сердце, как думаешь?
— Произошло так много всего, — ответил Альберт, немного подумав. — Не знаю, может, Араминты, может, Эльфины, а может, и самого Города.
Снег пошел гуще.
— В понедельник у мамы день рождения, — напомнил Альберт. — Ты не забыл?
— Я подарю ей шарф, — сказал Отто. — Его для меня связала мадам Моргана. Ты слышал, что ведьмицы открыли свой собственный магазин? Вот откуда у них такая потрясающая одежда.
— А я подарю ей вот это, — сказал Альберт и достал из кармана громадный лунный камень, который Меграфикс вручил Отто в бильярдной.
Оба остановились и долго-долго смотрели на камень.
— Будто лучик света, — сказал Отто. — Лучик луны.
— Как думаешь, ей понравится?
Отто поднял глаза и заглянул в спокойное лицо отца.
— На днях она мне сказала, что я должен гордиться тобой, потому что ты многое сделал для Кармидийцев. Ты их спас…
— Так сказала МАМА?
— Да, пап, сказала.
Альберт смотрел на огромный Город, залитый огнями тысяч уличных фонарей, свет которых терялся в пелене густого снегопада.
— Так сказала мама… — прошептал он.
— Смотри, смотри, вон там! — вскричал Отто, указывая в ту сторону, откуда они пришли. По тропе шел тигр, в полумраке казавшийся рыжевато-черным. Позади него мелькнула еще одна тень, сливавшаяся с белесым зимним пейзажем, почти неразличимая на фоне заснеженной земли. Тень пересекла тропу и направилась к Альберту и Отто. В воздухе затрепетало белое облачко ее дыхания.