Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова) - Линдгрен Астрид (электронные книги бесплатно .txt) 📗
У Карлссона загорелись глаза.
— Самый колоссальный на свете хлопок! — воскликнул он. — Ха-ха, какой хлопок! Именно это я сейчас и сделаю!
Взяв кулечек, он быстро исчез с ним в ванной комнате. Умирая от любопытства, Малыш последовал за ним. Ему ужасно хотелось знать, как получится самый колоссальный в мире хлопок.
Карлссон стоял, склонившись над ванной, и наполнял кулечек водой из-под крана.
— Ты — дурак, — снова сказал Малыш. — Разве можно наливать воду в бумажный кулечек. Неужели ты этого не понимаешь?!
— Ну и что! — сказал Карлссон, сунув готовый лопнуть пакет под нос Малыша.
Мгновение он подержал его так, чтобы Малыш видел: разумеется, можно наливать воду в бумажный кулечек. Потом он, зажав кулечек в руке, помчался назад в комнату Малыша.
Малыш, терзаемый дурными предчувствиями, ринулся за ним. И в самом деле, Карлссон свесился из окна так, что видны были лишь его пухлый задик и короткие, пухлые ножки.
— Гоп-гоп-тра-ля-ля! — кричал он. — Смотри вниз, потому что сейчас раздастся самый колоссальный в мире хлопок!
— Стоп! — воскликнул Малыш и быстренько высунулся из окна.
— Нет, Карлссон, нет, не надо! — в страхе закричал он.
Но было поздно. Кулечек уже летел вниз. Малыш увидел, как он упал, словно бомба, под ноги какой-то несчастной тетеньке, которая шла в молочный магазин рядом с их домом. И самый колоссальный в мире хлопок явно ей не понравился.
— Она воет так, словно ей под ноги упал цветочный горшок, — сказал Карлссон. — А это всего лишь немножко обыкновенной воды.
Малыш с грохотом захлопнул окно. Ему не хотелось, чтобы Карлссон выбрасывал еще и другие вещи.
— Я думаю, не надо так делать, — серьезно сказал он.
Но тут Карлссон расхохотался. Сделав небольшой круг вокруг люстры, он, хихикая, посмотрел вниз на Малыша.
— «Я думаю, не надо так делать», — сказал он, передразнивая Малыша. — Ну а как, по-твоему, надо делать? Вышвырнуть в окно кулечек с тухлыми яйцами, а? Это тоже одна из чудаковатых выдумок твоей мамы?
Подлетев к Малышу, он тяжело приземлился возле него.
— Ты и твоя мама — самые большие чудаки на всем свете, — сказал он, потрепав Малыша по щеке. — Но, как ни странно, я вас все-таки люблю.
Малыш так обрадовался, что даже покраснел. Как замечательно, что Карлссон любит его и мама ему тоже на самом деле нравится, хотя не всегда в этом признается.
— Я и сам удивляюсь, — сказал Карлссон, продолжая трепать Малыша по щеке.
Он трепал его долго и обстоятельно, и постепенно все сильнее и сильнее. Под конец он так шлепнул Малыша по щеке, что это напоминало легкую пощечину, а потом сказал:
— О, какой же я добрый! Я — самый добрый на свете! И поэтому мне кажется, что мы сейчас поиграем в какую-нибудь очень хорошую и добрую игру. Ну, а ты, ты тоже этого хочешь?
Малыш согласился и тут же задумался. Какая же есть на свете хорошая игра, в которую можно поиграть с Карлссоном?
— Например, — сказал Карлссон. — Мы можем вообразить, что стол — это наш плот, на котором мы спасемся, когда начнется большое наводнение… а оно как раз и начинается.
Он указал на узенькую струйку воды, которая медленно просачивалась из-под двери.
Малыш задохнулся от ужаса и испуганно спросил:
— Ты не закрыл кран в ванной?
Наклонив голову, Карлссон нежно взглянул на Малыша:
— Отгадай с трех раз: закрыл я кран или нет?
Малыш открыл дверь в прихожую, да, так оно и было, как сказал Карлссон. Большое наводнение началось. Пол в ванной комнате и в прихожей уже залило водой, в которой можно было при желании плескаться.
И Карлссон тут же изъявил такое желание восторженным криком; он прыгнул обеими ногами прямо в воду.
— Гоп-гоп-тра-ля-ля! — крикнул он. — Бывают же такие дни, когда случаются одни только приятности!
Когда же Малыш выключил кран и спустил воду из переполненной ванны, он опустился на стул в прихожей и в отчаянии посмотрел на окружившее его море воды.
— Ой! — воскликнул он. — Ой, что скажет мама?!
Карлссон сбился с такта посреди всех своих прыжков и возмущенно взглянул на Малыша.
— Ну знаешь что, — сказал он. — До чего плаксивая твоя мама! Она что, вечно ноет? Ведь это же всего-навсего немного обыкновенной воды.
Он снова прыгнул в воду обеими ногами, да так, что забрызгал Малыша.
— Очень даже приятная вода, — сказал он. — Видишь, можно бесплатно принимать ножную ванну. Твоя мама не любит разве ножные ванны?
Он снова подпрыгнул в воде и еще сильнее забрызгал Малыша.
— Она что, никогда не моет ноги? Может, она целыми днями только и делает, что швыряет в окно цветочные горшки?
Малыш не ответил. У него было о чем подумать. Внезапно он заторопился. Ой, ведь надо во что бы то ни стало вытереть пол до того, как мама вернется домой.
— Карлссон, надо поторопиться, — сказал он, вскочив со стула.
Бросившись в кухню, он скоро вернулся с несколькими половыми тряпками.
— Карлссон, помоги, — начал было он.
Но никакого Карлссона уже не было. Его не было ни в ванной комнате, ни в прихожей, ни даже в комнате Малыша. Лишь за окном Малыш услыхал шум моторчика. Он подбежал к окну и тут вдруг увидел, как мимо просвистело нечто, напоминавшее толстенькую колбаску.
— Летающий бочонок или что-то в этом роде, — пробормотал Малыш.
Нет, никакой не летающий бочонок! А всего-навсего Карлссон по дороге в свой зеленый домик на крыше.
Но тут Карлссон увидел Малыша. Спикировав вниз, он со свистом промчался мимо. Малыш усердно замахал ему половой тряпкой, и Карлссон помахал ему в ответ пухлой ручонкой.
— Гоп-гоп-тра-ля-ля! — кричал он. — Вот летит Карлссон, который стоит десять тысяч крон, гоп-гоп, тра-ля-ля!
И он исчез. А Малыш с тряпкой в каждой руке отправился в прихожую, чтобы вытереть пол.
КАРЛССОН ВСПОМИНАЕТ, ЧТО У НЕГО ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Карлссону повезло, что, когда мама вернулась из туристического бюро, его уже не было. Потому что она по-настоящему разозлилась бы и из-за герани и из-за наводнения, следы которого Малышу по большей части все же удалось уничтожить.
Мама тотчас же поняла, чьи это проделки, и рассказала обо всем папе, когда тот вернулся домой к обеду.
— Я знаю, что это бессовестно с моей стороны, — сказала мама, — потому что я уже более или менее начала привыкать к Карлссону, но иногда, кажется, я сама охотно заплатила бы десять тысяч крон, только чтоб избавиться от него.
— Как тебе не стыдно! — воскликнул Малыш.
— Да, стыдно, а теперь больше не будем об этом, — сказала мама, — потому что во время еды надо думать только о приятном.
Мама всегда так говорила: «Во время еды надо думать только о приятном». Малыш был с ней вполне согласен. Да им, право же, всегда было приятно и уютно, когда они, все вместе, сидели за столом, ели и болтали обо всем на свете. Малыш болтал гораздо больше, чем ел, по крайней мере когда подавали отварную треску, или овощной суп, или селедочные фрикадельки. Но сегодня на обед были телячьи котлетки и клубника, потому что начались летние каникулы. И еще потому что Буссе и Беттан должны были уезжать: Буссе — в морское училище заниматься парусным спортом, а Беттан — в сельскую усадьбу, где разводят лошадей. А по такому случаю, понятно, нужен был небольшой прощальный пир; мама любила иногда устраивать небольшие пиры.
— Но ты, Малыш, не очень-то огорчайся из-за их отъезда, — сказал папа, — мы тоже уедем втроем — мама, ты и я.
И тут он выложил великую новость. Мама была в туристическом бюро и заказала билеты на круиз точь-в-точь на таком пароходе, какой Малыш видел в газете. Через неделю — отплытие, и целых четырнадцать дней они будут путешествовать на белом пароходе, заходить в разные порты и видеть разные города.
— Разве это не здорово? — спросила мама.
И точно такой же вопрос задал папа. И Буссе и Беттан…
— Разве это не здорово, Малыш?
