Дом с волшебными окнами. Повести - Эмден Эсфирь Михайловна (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Только, пожалуйста, не думайте, что наш Петрушка завидовал. Просто в середине спектакля ему стало казаться, что он сыграл бы по-другому. Веселее! Лучше!
«Эх, ну что он тянет? — с досадой думал Петрушка, подпрыгивая на своём месте. — И чего он задаётся?» — сердито думал он, когда театральный Петрушка важно раскланивался после первого действия, снисходительными кивками отвечая на оглушительные восторги зрителей.
Нет, он, Петрушка, вёл бы себя иначе. Он искоса поглядел на Сашу: ей нравилось!
Петрушка очень огорчился и попытался даже повернуть её голову: не смотри!
Но Саша его совершенно не поняла.
— Что ты, Петрушка! — сказала она удивлённо. И потом прибавила с огорчением: — Нехорошо так завидовать!
И Петрушке стало ещё обидней.
Глава четырнадцатая
КЛАВДИЯ ГРИГОРЬЕВНА СОСТАВЛЯЕТ РАСПИСАНИЕ
— Мне не нравится твоё поведение, Александра, — сухо сказала Клавдия Григорьевна. — Пора бы уже тебе начать заниматься, готовиться к учебному году. Для прогулок и всяких развлечений надо отвести определённое время. Надо распланировать свой день и расписание повесить над столом. Дай-ка лист бумаги.
Саша поспешно подала тётке лист бумаги и сейчас же закусила губу. Ох, что же это она сделала!
А Клавдия Григорьевна, высоко подняв брови, рассматривала то, что было нарисовано на листе.
— Догадываюсь, кажется, — сказала она, откладывая лист и пристально глядя на Сашу. — Это приезжий театр тебе вскружил голову… Однако ты недурно рисуешь. В особенности сцена начерчена довольно верно. Но я прошу тебя, Саша, помнить, что всякие увлечения подобного рода могут помешать твоим занятиям. И давай договоримся: с сегодняшнего дня ты будешь заниматься и гулять по моему расписанию. И больше никаких театров! Дай-ка, пожалуйста, другой лист бумаги. Значит, так: в семь часов ты встаёшь…
И тётка углубилась в планирование Сашиного дня.
А Саша с отчаянием смотрела в окно. Сегодня Олег и Муся ждали её к одиннадцати часам: надо было, как всегда, помочь им собрать кукол, немножко помочь и за сценой.
Спектакль будет в поле, для трактористов. Олег и Муся приготовили новую сценку: «Петрушка-тракторист», — такую смешную! Саша была на репетиции — они теперь её всегда пускали, потому что Саша не мешала и даже помогала немного.
В этой пьесе Петрушка сначала ничего не умел, а притворялся, что умеет. Что было! Над ним даже суслики смеялись. Сидят у своих норок, закрываются лапками и смеются… А потом Петрушка научился. И его все хвалили. А когда у него не хватило горючего, он подрался с кладовщиком-медведем! А как этот колос в конце пьески вырастал из-за ширмы — огромный, весь золотой! И Олег выходил в костюме комбайнера и пел песню про урожай.
Саша всю эту сцену разыгрывала дома со своим Петрушкой. Ей очень хотелось увидеть сегодня, как настоящие, живые трактористы будут смотреть на маленького смешного Петрушку в синем комбинезоне.
— О чём ты задумалась? — вдруг раздался над Сашиным ухом голос Клавдии Григорьевны. — Александра, очнись! Мне очень не нравится эта твоя привычка — задумываться! Вот твоё расписание. И, будь добра, следуй ему совершенно точно.
Клавдия Григорьевна надела шляпу — она считала, что и в деревне надо быть подтянутой и не изменять своим городским привычкам, — и ушла.
А Саша, пригорюнившись, продолжала сидеть у окна. Рядом с нею, над столиком, висело красиво вычерченное Клавдией Григорьевной расписание.
Глава пятнадцатая
СЛУЧАЙ В ПОЛЕ
Олег и Муся проработали в театре гражданина Мосгосэстрады больше двадцати лет — об этом Олег любил сообщать всем.
Сообщал он это с большим удовольствием, шумно и жизнерадостно. Муся же при этом всегда сердилась.
Она дорожила своим стажем не меньше Олега, но кому это, в конце концов, нужно знать, сколько лет и стажу и ей…
На службе у гражданина Мосгосэстрады они с Олегом познакомились. На службе у этого черноглазого гражданина они полюбили друг друга и поженились.
И судьба их была так тесно связана — и любовью и общей работой, что жизнь врозь была бы для обоих совершенно немыслимой.
Они любили и друг друга и свой маленький театр, который весь мог уместиться за плечами, любили свою полубродячую жизнь, спектакли под открытым небом… И всё-таки (этого никак нельзя скрыть) они очень часто ссорились. Причины бывали самые разнообразные, но одна была самая главная: рассеянность Олега.
Казалось, можно было приучиться за двадцать лет вешать куклу на строго определённое место за ширмой. Нет, Муся просто из себя выходила и шипела, как раскалённая сковородка, когда, протянув руку во время спектакля, не находила на нужном месте куклы: это, конечно, снова напутал её партнёр!
В этот день Олег и Муся немного запаздывали. Они поджидали Сашу, но она почему-то не пришла, и это было удивительно, так как она оказалась на редкость аккуратной и хорошей помощницей. Уж не заболела ли она?
Решено было зайти к ней после спектакля, проведать, но сейчас надо было торопиться. Реквизит был поспешно собран, и Олег бодро зашагал по пыльной немощёной улице, а Муся почти бежала за ним, на ходу продолжая ворчать и напоминать слова его роли.
Дело в том, что, несмотря на всю Мусину муштру на репетициях, Олег не очень твёрдо знал слова своих ролей, в особенности кладовщика-медведя, и Мусю это очень беспокоило.
— Ах, оставь, Мусенька, всё прекрасно обойдётся! — отмахивался на ходу Олег.
Но Муся, как всегда, очень волновалась. И, вероятно, это было причиной того, что случилось…
Когда ширмы уже были расставлены и нетерпеливые зрители стали хлопать в ладоши и стучать ногами, оказалось, что спектакль нельзя начать, потому что пропал главный герой — Петрушка.
Это было немыслимо, но это было так.
А зрители шумно выражали своё нетерпение. Вы думаете, это были ребятишки? Как бы не так! Это были трактористы и учётчики, бригадиры и кладовщики, люди вполне солидные — в возрасте от семнадцати до сорока семи лет и выше. Но ведь все зрители петрушечного театра одинаковы.
Стоит им увидеть яркую, цветастую ширму и услышать верещащий, пронзительный голосок Петрушки, как все они превращаются в детей.
И вот они топают, хлопают, торопят артистов!
А Петрушка исчез, пропал, как будто провалился куда-то…
Олег уже в третий раз проигрывает на своём маленьком аккордеоне бравурный вступительный марш, стараясь не слышать Мусиного шипения и заискивающим шёпотом подавая ей ненужные советы — ещё раз посмотреть там-то и там-то.
Но Петрушка пропал бесследно.
В это время за ширмой появилась Саша. Она не смогла усидеть дома и нарушила прямое распоряжение Клавдии Григорьевны. Правда, она постаралась пораньше выполнить почти всё, что было написано в расписании: и убрала комнату, и за хлебом сходила. Но вместо того чтобы сесть заниматься, схватила Петрушку и побежала на спектакль. Хоть второе действие посмотреть!
Но оказалось, что спектакль ещё не начинался. Саша сразу поняла, что за ширмой что-то случилось, и поспешила на помощь.
— Саша, беги скорей к нам домой — мы, кажется, забыли там Петрушку! — свистящим, трагическим шёпотом взмолилась Муся.
— Хорошо, — торопливо согласилась Саша. — А своего я оставлю тут. Можно ему пока побыть у вас?
— Мусенька! — И голова Олега показалась за ширмой. — Мусенька! Идея!
Но Муся уже поняла его. Она схватила Сашиного Петрушку и быстро оглядела его своими круглыми глазами.
— А сумеет? — шёпотом спросила она у Саши.
— Он сумеет, сумеет! — торопливо зашептала сразу всё понявшая Саша. — Я ему показывала! Мы играли всю вашу пьесу!
У Петрушки даже дух захватило от волнения… Но вот уже на нём костюм тракториста. И Мусина рука ставит его на ширму…
— Здр-расьте! — кричит Петрушка. — Вы не видели мой тр-рактор-р?
