Великан Иеус - Санд Жорж (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Слово своё я сдержал. Как только наступили холода, я распрощался с моими соседями-пастухами. Дядюшке Брада я подарил шерстяной плащ, а его парням — разные мелочи, которые заранее купил для них в городе. Мы расстались добрыми друзьями, уговорившись опять встретиться на другой год, чуть только сойдут в горах снега.
Спустившись в долину, я первым делом отправился искать себе какой-нибудь подходящей работы на шоссейных горных дорогах и в каменоломнях. На уме у меня было всё то же: я хотел поскорее узнать, как люди покоряют скалы и утёсы, — узнать и овладеть этим трудным ремеслом.
Конечно, сперва меня взяли только в подручные, но, делая своё дело, я всё время присматривался, как работают мастера и даже инженеры. Присматривался — и всё мотал себе на ус.
Зарабатывал я немного, но тратил ещё меньше, чтобы сберечь хоть несколько грошей на уроки арифметики. Чтение я понемногу осилил и сам с обычным своим упорством и терпением, да и писать учился без посторонней помощи, списывая с книг.
Все свободные вечера и воскресенья уходили у меня на эти занятия. Люди хвалили меня, говорили, что для своих лет я очень разумный и степенный парень, а я, по правде говоря, был просто упрямец — и ничего больше.
Как только настала весна и снег в горах стаял, я бросил всё и купил себе запас пороха, тачку, кирку, бурав, молот — ну, словом всё необходимое для того, чтобы по всем правилам напасть на моего каменного врага.
Перед тем как подняться к себе на площадку, я повидался с матерью. Она обещала дать мне ещё сто франков, когда я истрачу все деньги, которые остались у меня с прошлого года. Впрочем, она сказала, что сама придёт ко мне посмотреть, стоит ли моя затея труда и денег.
На этот раз я решил работать не в одиночку и внизу, в каменоломнях, заранее нанял себе на подмогу двух парней моих лет. В назначенный день они зашли за мною, и мы все втроём отправились в горы.
Они оказались славными товарищами, весёлыми и работящими, и сначала всё шло у нас отлично. Сказки про горных духов нисколько не смущали этих ребят, и они безо всякого страха дробили бока великана Иеуса и раздирали его пасть.
Все вместе мы выстроили себе хижину побольше и получше прежнего шалаша, разрушенного в зимний снегопад. Провизию нам привозил на своём ослике дядюшка Брада. Он каждую неделю спускался в долину за припасами, и мы поручили ему закупать всё и на нашу долю.
Пока нужно было взрывать и разбивать скалы, мои товарищи были веселы. Но когда дело дошло до уборки камней, им скоро надоело без конца нагружать и отвозить в ложбину тяжёлые тачки.
Оба они были жители долины — горы наводили на них тоску. По вечерам, когда вокруг было так тихо и слышался только несмолкаемый шум горных потоков, они впадали в уныние, и я просто не знал, чем и как развеселить их.
Всё, что я считал таким прекрасным, они находили невыносимо скучным. И этого ещё мало! В конце концов я понял, что они попросту стали бояться. Чего бояться — они не могли или не хотели сказать.
Может быть, я сам вселил в них страх, слишком много говоря о моей ненависти к этой проклятой скале, а может быть, они и без меня что-нибудь приметили или прослышали. Ведь и до сих пор в глухие ночи, когда всё кругом спало, великан изредка являлся ко мне.
Так или иначе, а мои товарищи наотрез отказались продолжать работу. Они заявили, что не могут больше выносить такой скуки и безлюдья, и ушли, дружески простившись со мной и советуя поскорее бросить всю эту канитель.
Однако и это не могло меня остановить. Я нанял других людей, но и они оставили меня одного, прежде чем успели сколько-нибудь заметно подвинуть нашу работу. На прощанье они сказали мне, что, уходя отсюда, оказывают мне большую услугу, потому что так я скорее откажусь от своей нелепой затеи.
Тут у меня в первый раз опустились руки. Всю ночь я не мог уснуть и опять увидел великана. Увидел таким крепким, могучим, полным жизни, каким не видал его уже давным-давно. Он сидел на большой каменной глыбе, окружённый камнями помельче, и при свете луны, подёрнутой легкими облаками, был похож на пастуха, пасущего стадо белых слонов.
Я подошёл, вскарабкался к нему на колени, потом, уцепившись за бороду, добрался до самого лица и ударил его по щеке своим железным молотом.
— Пошёл прочь, пастушонок! — зарычал он. — Иди ищи себе другое пастбище. Это — моё навсегда. Ты сам дал мне этих каменных овец, — он поднял свою тяжёлую руку и показал на разбросанные вокруг обломки скалы, — и я буду пасти их на твоём лугу до скончания века...
— Ну, это мы ещё посмотрим! — ответил я.— Ты думаешь победить меня, потому что я остался один? Хорошо же, я покажу тебе, что может сделать один человек!
И на другой день я с таким жаром набросился на эти обломки, что через две недели у великана уже не осталось на одной овцы. Я видел, что ночью он опять пытался взобраться на свою площадку и даже сделал шаг к той выбоине, куда я хотел уложить его.
VI
В одно из воскресений мать и сестры пришли повидаться со мной.
Я уже совсем расчистил то место, где был ранен отец, и даже успел прорыть водосток, чтобы отвести лишнюю воду. Пышная молодая трава густо покрыла освобождённую землю, крупные голубые колокольчики смотрелись в водяные струи.
Там, где случилось несчастье, я поставил высокий деревянный крест, а возле него сложил скамейку из камней.
Когда мать увидела это, она молча поцеловала меня и долго сидела одна на этой скамейке, утирая набегавшие слёзы...
Потом она пошла поглядеть на наши владения. Добрая четверть луговины была уже расчищена и зеленела, как прежде. Матушка призналась мне, что она даже не ожидала такого успеха.
Но когда, отдохнув немного, она пошла в другую сторону, где камни лежали особенно густо, и увидела, сколько там ещё работы, она испугалась и стала уговаривать меня остановиться на том, что сделано.
— Лужайка, которую ты расчистил, уже стоит кое-чего, — говорила она. — Ты можешь её теперь сдавать соседям. Доход, конечно, будет невелик, но это лучше, чем большие напрасные расходы.
Я не сдавался. Мать даже рассердилась немного и сказала, что не даст мне больше денег.
Тут Магеллона — она уже была большая девочка — со слезами на глазах вступилась за меня. Она говорила, что я совершенно прав и ей так жалко, что она не мальчик и не может помогать мне. Для неё не было ничего прекраснее гор, и она мечтала только о том, чтобы вернуться сюда, на нашу горную луговину, и жить здесь до скончания дней.
Маленькая Миртиль не говорила ничего. Но, широко раскрыв свои голубые глаза, она в таком восторге бегала и прыгала среди камней, что и без того было видно, как ей тут нравится.
Я приготовил для моих гостей завтрак — землянику и сливки, самые лучшие, какие мог достать у дядюшки Брада.
Мы устроились на развалинах нашего дома и немного закусили. Нам было хорошо — грустно и радостно в одно и то же время.
Перед уходом матушка крепко обняла меня и хоть ничего не обещала наперёд, но больше не спорила со мной и не бранила меня.
До конца лета я работал один. Чем дальше подвигалось дело, тем яснее я понимал, как трудно будет собственными руками перетащить с места на место эту гору битого камня. Ну что ж, я стал работать ещё упорнее, ещё больше и даже к соседям, в нижние хижины, спускался теперь не чаще чем раз в неделю, по воскресеньям, да и то не больше чем на час.
Так жил я в своей крошечной хижине: днём работал, а вечером учился — занимался то чтением, то письмом, то счётом.
Как-то раз, когда я расчищал развалины нашего бывшего дома, мне попалась драгоценная находка. Нежданно-негаданно я наткнулся на старый сундук, целый и нисколько не повреждённый. Я нашёл в нём кое-какие домашние вещи, рабочий инструмент моего отца и, главное, его книги.
Потрёпанные, разрозненные, всё-таки это были книги, и я с великой жадностью прочёл их, а потом перечитывал ещё много раз.
