Так и было - Ветров Александр Александрович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

Александр Ветров

ТАК И БЫЛО

Глава первая

НАКАНУНЕ

В сырой апрельский вечер 1938 года, распростившись с гостеприимным, сверкающим световой рекламой Парижем, мы, группа советских танкистов-волонтеров республиканской Испании, помчались в курьерском поезде к побережью Ла-Манша. Здесь, в гаврском порту, нас ожидал теплоход «Сибирь» под гордым «молоткастым и серпастым» алым флагом, в уютных каютах которого мы вскоре и устроились.

Прощальный гудок, и «Сибирь» отчалила от французского берега. Пошли навстречу свирепствующему ветру и грозе. Особенно сильно штормило в Северном море. Но наш грузопассажирский лайнер-работяга, тяжело переваливаясь с боку на бок, продолжал упрямо разрезать горы волн, держа курс на Балтику.

Несмотря на солидную качку, настроение у всех нас было приподнятым. Ведь после годичного отсутствия мы возвращались в родные края!

В Финском заливе стали готовиться к встрече с Ленинградом. На корабле воцарилось праздничное настроение. Даже погода, казалось, улучшилась. Хотя и тускловато, но засветилось солнышко. Несколько успокоилось и начало принимать присущий ему изумрудный цвет Балтийское море.

Вскоре показалась золоченая мономахова шапка Исаакиевского собора. А еще через час под радостные возгласы собравшихся на палубе «Сибирь» ошвартовалась у безлюдного пирса.

Вечером того же дня «Красная стрела» помчала нас в Москву. А оттуда, как говорится, каждый отправился по своим квартирам. Мне тоже еще предстояло проехать от столицы несколько десятков километров…

В военный городок я и еще несколько сослуживцев попали уже ночью. Поднятая с постели жена от неожиданности едва не лишилась чувств. Затем, плача от радости, рассказала, что вернувшийся перед нами механик-водитель танка Михаил Коровкин доверительно сообщил ей о том, что я тяжело контужен, лежу в барселонском госпитале. А в довершение ко всему передал мой поношенный костюм и белье…

Что ж, Коровкин ничего не придумал. Просто и его рассказ и передача костюма с бельем задержались по времени…

Словом, вскоре жена успокоилась. И, уже смеясь, начала рассказывать о проделках наших шалунов. А затем повела в комнату, где стояли три кроватки сыновей. С волнением вглядывался я в их спящие лица. И особенно — в личико младшего, Вовочки, родившегося вскоре после моего отъезда в Испанию.

Утром я, напевая песенку «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там», вышел вместе с сыновьями на улицу, намереваясь прогуляться в соседнем лесу. И тут увидел невысокую женщину в черном, шедшую навстречу мне, с девочкой лет пяти. Поравнявшись, она остановилась. Произнесла:

— С благополучным возвращением вас, товарищ Ветров!

— Спасибо, — смущенно пробормотал я, узнав в женщине жену механика-водителя Павла Демкина, погибшего там, в Испании, в теруэльском бою…

— А вот мы нашего папочку так и не дождались.

И по щекам Демкиной покатились крупные слезы.

Склонив голову, я стоял перед молодой вдовой, крепко держа за руки враз присмиревших своих сыновей. Чувство глубокой скорби, жалость к ней и даже какой-то необъяснимой вины охватило меня. Ведь это по моей рекомендации в июне прошлого года были отобраны Павел Демкин и другие наиболее опытные механики-водители и командиры танков для поездки на помощь республиканской Испании.

Конечно, принимая такое решение, каждый из нас хорошо понимал, что на войне без потерь не бывает и не всем, естественно, суждено будет вернуться в родные края. Но все-таки каждый подсознательно надеялся, что наши высокоманевренные пулеметно-пушечные «бетушки» не подведут. И вдруг… Имевшаяся в наличии у франкистов довольно мощная немецкая противотанковая артиллерия застала нас буквально врасплох, приведя к значительным первоначальным потерям…

Но как объяснить все это убитой горем матери двоих детей? Чем успокоить ее? Рассказать о том, как умело, самоотверженно и храбро действовали на испанской земле советские танкисты, выручая из беды малоопытную республиканскую пехоту? Что своей коммунистической убежденностью, готовностью поделиться военным опытом с испанскими патриотами они снискали уважение и безграничную любовь трудящихся Испании? Но эта женщина и сама прекрасно знает, что ее муж был настоящим коммунистом и погиб за правое дело. Значит…

Пока я так рассуждал, ища слова утешения, Демкина вытерла платочком слезы, виновато улыбнулась, сказала:

— Ну вот, снова не выдержала, раскисла. Вы уж извините меня, товарищ Ветров. Я и сама все отлично понимаю…

И, простившись, пошла с девочкой дальше. А мне почему-то расхотелось гулять…

На следующий день нас, «испанцев», пригласили в Москву, в Кремль, для вручения правительственных наград.

В сияющем хрусталем люстр и ослепительной белизной Свердловском зале собралось до полусотни военных в авиационной и танковой форме, а также мы, еще не успевшие переодеться из штатского. Слышались негромкие возгласы приветствия, смех…

И вдруг стало тихо. В зал, опираясь на свою трость, вошел Михаил Иванович Калинин, за ним — секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Ф. Горкин. Он нес большой портфель.

Все находившиеся в зале поднялись со своих мест, дружно зааплодировали, приветствуя Всесоюзного старосту.

За те четыре года, что прошли после памятной мне кремлевской встречи выпускников военных академий с руководителями партии и правительства, на которой я впервые близко видел М. И. Калинина, он сильно изменился — похудел, сгорбился, бородка стала совсем белоснежной. Но добрые, несколько усталые глаза по-прежнему излучали тепло и ласку.

Тем временем А. Ф. Горкин, подойдя к большому, покрытому зеленой скатертью столу, развернул красную сафьяновую папку и ровным, негромким голосом зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза группе летчиков и танкистов.

Названные начали подходить к столу, и Михаил Иванович вручал им ордена Ленина и грамоты Президиума Верховного Совета СССР.

Вот, красный от смущения, к М. И. Калинину подошел коренастый танкист, механик-водитель П. А. Семенов. Я знаю его. Это ведомый им танк в тяжелом бою под Сарагосой, круша огнем и гусеницами пехоту и огневые точки противника, глубоко вклинился в тыл фашистов. Но здесь подорвался на мине…

В течение многих часов героический экипаж отбивался от окруживших его врагов. И глубокой ночью, воспользовавшись оплошностью фашистов, П. А. Семенов с товарищами покинул танк, незаметно проскользнул мимо часовых и добрался-таки до расположения своих войск. Теперь он — Герой Советского Союза!

Затем высшую награду Родины получил А. И. Гусев, атлетического сложения воздушный сокол. Возглавляемая им авиаэскадрилья отличилась во время знаменитого налета республиканских истребителей на вражеский аэродром Гарапинильос, на котором было уничтожено более 40 итальянских самолетов, а также ангары и склады с боеприпасами и горючим…

После того как все Герои Советского Союза получили ордена Ленина и грамоты Президиума Верховного Совета СССР, был зачитан Указ о награждении другой группы бойцов и командиров. Среди них назвали и мою фамилию.

С учащенно бьющимся сердцем я подошел к М. И. Калинину.

— Поздравляю с боевым орденом! Желаю здоровья и успеха в подготовке молодых воинов! — сказал Михаил Иванович, вручая мне орден Красного Знамени.

— Спасибо! Служу Советскому Союзу! — взволнованно ответил я, со всей силы пожимая руку Всесоюзному старосте, совсем забыв о предварительно высказанной просьбе А. Ф. Горкина не делать этого…

Затем от имени награжденных выступили бывший командир Интернационального танкового полка С. И. Кондратьев и Герой Советского Союза С. Я. Лапутин. В конце краткую речь сказал М. И. Калинин. Вернее, передал поздравление Центрального Комитета партии и правительства, пожелал нам успехов в ратном труде и личной жизни. После чего нас вместе с ним сфотографировали.