Так и было - Ветров Александр Александрович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Во время перерыва ко мне подошел бывший однокашник по академии военный инженер 1 ранга Н. Н. Алымов и начал расспрашивать об общих знакомых в Испании, о том, как действовали бронемашины, изготовленные под его руководством на судостроительном заводе в Валенсии. Я начал отвечать. И тут кто-то положил сзади руку на мое плечо. Я оглянулся и едва не ахнул от удивления: это был Сталин.
— Значит, вы твердо стоите за гусеничный движитель? — негромко спросил он, пристально глядя мне в глаза. И тут же, без паузы, поинтересовался: — А что вы можете сказать о многослойной броне?
Я вначале растерялся, а потом ответил, что не считаю себя специалистом в этом деле. Вот если только военинженер Алымов… Он, как мне помнится, хорошо разбирается в различного рода сплавах…
Алымов действительно начал говорить обо всем том, что ему было известно по этому вопросу. Сталин внимательно слушал, кивал. И все-таки из их непродолжительного разговора я понял, что вопрос о многослойной броне обоим не совсем ясен и что проблема усиления бронезащиты танков еще будет ждать разрешения.
Выступавшие после перерыва ораторы, в том числе и военные, в основном расхваливали рассматриваемый образец танка А-20, особо подчеркивая достоинства его колесно-гусеничного движителя и решительно отвергая «изживший себя гусеничный вариант». Испанский опыт в этом отношении не типичен, говорили они, явно бросая камешек в мой огород.
Что ж, я ждал этого. Ведь, повторяю, даже многие «испанцы» стояли за колесно-гусеничный движитель…
— Не журись, Саша! Ты поступил правильно, что не скрыл своего, пусть даже и спорного, мнения. Ведь здесь собрались люди, до тонкостей разбирающиеся в военных вопросах, они не ошибутся, — сочувственно сказал мне сидящий рядом Владимир Иванович Кольнов.
И действительно, выступления и даже реплики с мест участников заседания, сам ход делового обсуждения свидетельствовали о хорошем знании ими рассматриваемого вопроса, большой заинтересованности в его правильном решении.
В конце заседания И. В. Сталин также одобрительно отозвался о проекте нового танка А-20, предложил принять его за основу. Но добавил: с учетом замечаний и пожеланий вернувшихся из Испании товарищей. Больше того, взяв в руки макет танка А-20, Сталин, обратившись к членам Политбюро, сказал:
— Думаю, что кроме представленного нам колесно-гусеничного образца с добротным дизельным двигателем и 76-миллиметровой, а не 45-миллиметровой пушкой, следует разработать и изготовить схожий, но гораздо лучше бронированный танк на гусеничном ходу. И после сравнительных испытаний двух образцов окончательно решить, какой из них пускать в серию — колесно-гусеничный или чисто гусеничный… И еще: к этой работе привлечь танкистов, уже имеющих боевой опыт.
Предложения Сталина легли в основу принятого Комитетом Обороны постановления.
Уже после заседания у Спасских ворот меня догнал знакомый военный инженер из Центрального управления Наркомата обороны СССР. Не скрывая своего недовольства, сказал мне:
— Ну и подвел же ты нас, Александр! Ведь вопрос о принятии на вооружение А-20, этой во всех отношениях современной машины, был уже предрешен. И вдруг… И потом, неужели американцы глупее нас? Ведь у них лучшим считается не гусеничный, а более универсальный колесно-гусеничный танк «Кристи»…
— Так это — у них. А у нас… Спорить не будем, какой из двух образцов окажется наилучшим, покажут сравнительные испытания, — ответил я. И добавил: — Однако заранее уверен, что на колесно-гусеничном танке невозможно добиться сколько-нибудь значительного увеличения снарядостойкости бронезащиты. Да и должной надежности механизмов ходовой части — тоже…
Домой я возвращался в приподнятом настроении. Теперь слово за сравнительными испытаниями.
Лето 1938 года было жарким и тревожным. Расширение агрессивных действий гитлеровской Германии в Европе, а также захватнической войны японских милитаристов в Китае усилили для нашей страны угрозу войны на два фронта. Италия и Германия продолжали военную интервенцию в Испании. Австрия была насильственно присоединена к Германии, и немецко-фашистские дивизии сконцентрировались на чехословацкой границе, угрожая последней фашистским порабощением. В июле японские войска вторглись на советскую территорию в районе озера Хасан, но были вышвырнуты оттуда Красной Армией.
Словом, грозные тучи все плотней сгущались над миром.
Тем временем, в ожидании нового назначения, я несколько месяцев проработал в составе специальной комиссии Автобронетанкового управления РККА, которой Нарком обороны СССР маршал К. Е. Ворошилов поручил разработать и представить ему на утверждение проект тактико-технических требований по проектированию и изготовлению новых образцов среднего и тяжелого танков.
Да, развитие противотанковой артиллерии, усовершенствование способов борьбы с бронированными целями настоятельно потребовали создания современных танков с иным, нежели до этого, сочетанием основных боевых качеств. И, учитывая уже имевшийся у нас некоторый боевой опыт, а также возрастающую роль и значение танков в будущей войне, Центральный Комитет партии и Советское правительство предъявляли к конструкторам и танкостроителям следующие требования: новые танки должны полностью отвечать современным условиям ведения войны, обладать мощным вооружением, противоснарядной бронезащитой, высокой подвижностью и надежностью в эксплуатации.
Исходя из этого мне, а также другим членам комиссии из танковых частей приходилось подчас и спорить с работниками Автобронетанкового управления по тем разделам проекта, которые, по нашему разумению, не учитывали в полной мере опыт боевого использования танков в гористой Испании и на Дальнем Востоке нашей страны. Речь шла об увеличении мощности вооружения, комплекта боеприпасов, емкости топливных баков на проектируемых машинах, унификации возможно большего числа их деталей, приборов, а также резкого повышения надежности и срока работы двигателя, радиосвязи, ходовой части и других механизмов.
И вот после всестороннего обсуждения и внесения ряда поправок наша комиссия рекомендовала проект для утверждения вышестоящей инстанцией.
Деловая и творческая обстановка, царившая в небольшом, но спаянном настоящей дружбой коллективе инициативных и энергичных военных инженеров-танкистов, целиком захватила меня. А общение с высокоэрудированным и отзывчивым комиссаром АБТУ П. С. Аллилуевым, военными инженерами И. А. Лебедевым и Н. В. Барыковым, танковыми конструкторами, испытателями позволило вплотную познакомиться как с ходом конструирования, так и производства бронетанковой техники и в нашей стране, и за рубежом.
Кстати, находясь в этой комиссии, я воочию убедился, какое большое, повседневное внимание и отеческую заботу о развитии бронетанковых войск проявляют Центральный Комитет нашей партии и Советское правительство.
В июле 1938 года приказом Наркома обороны СССР я был назначен на должность заместителя командира 8-й отдельной танковой бригады, дислоцировавшейся в Белорусском Особом военном округе. Но сразу отбыть к месту новой службы не удалось, так как меня задержали в Москве для участия в подготовке материалов к важному правительственному совещанию, на котором должен был разбираться в качестве основного танковый вопрос.
В августе такое совещание состоялось. На нем было признано необходимым всемерно форсировать разработку и серийный выпуск для армии средних и тяжелых гусеничных танков с противоснарядной бронезащитой и довольно мощным пушечным вооружением. В постановлении Комитета Обороны «О системе танкового вооружения» ряду заводов было дано задание к июлю 1939 года уже создать образцы подобных танков.
Ну а я, освободившись, оставив пока семью на прежнем месте, выехал в Смоленск, где размещался тогда штаб Белорусского Особого военного округа. Там не задержался, в тот же день отбыл к месту новой службы — в местечко Старые Дороги.
